Тени заезжего балагана

Кочерова Дарья

И он непременно разбил бы зеркало, если бы его руку не перехватила другая – более мягкая и изящная. Тёплая.

– Да что с вами такое, Ямада? – перед его затуманенным взором возникло обеспокоенное лицо Уми Хаяси. – Возьмите себя в руки!

Страх и боль, навеянные увиденным в зеркале, стали постепенно выпускать Горо из своих цепких когтей. Он вдруг осознал, что в руках его не было посоха – тот лежал на ковре. И когда он только успел уронить его?

Это поганое зеркало затмило его разум настолько, что он чуть не потерял себя!

–

Будьте осторожны, эта вещь опасней, чем кажется, – каждое слово давалось ему с трудом, но Горо должен был предупредить Уми. В конце концов он дал слово господину Хаяси, что с его дочерью ничего не случится.

Бросив на него ещё один взгляд, полный тревоги, Уми снова взяла зеркало и, прищурившись, поднесла его к глазам.

– Зеркало как зеркало, – начала было она, но вдруг лицо её вытянулось, и Уми добавила с едва сдерживаемым восторгом. – Ого!

Опустив зеркало, она повернулась к Горо. На дне её тёмных глаз разгоралось знакомое синеватое свечение, похожее на блики, танцующие на речных волнах.

– Мне же это не мерещится? – благоговейно прошептала она, и в этот миг Горо почувствовал необычайное волнение сердца, которого не испытывал уже очень давно.

Пляска колдовского огня в её глазах напоминала полёт светлячков безлунной летней ночью. Бабушка Рэйко любила смотреть на них, и Горо часто ходил к пруду вместе с ней. Зрелище было и впрямь завораживающим: над тёмной гладью воды словно разворачивалось драгоценное полотно, унизанное блестящими жемчужинами, каждая из которых испускала мягкое тёплое свечение.

Когда Горо впервые увидел полёт светлячков, на глазах у него выступили слёзы. Он о многом размышлял, пока следил за мерным танцем насекомых, но теперь уж не вспомнить было, что в ту пору занимало его мысли. В памяти осталось лишь тепло, разливающееся в груди, да быстро катящаяся по щеке слезинка.

И теперь, когда он глядел на отблески, танцующие в глазах Уми Хаяси, это позабытое чувство накатило на него с новой силой. А она всё смотрела и смотрела на него, ожидая ответа, и Горо с трудом кивнул: побоялся, что дрожь в голосе выдаст его с головой…

Дух тем временем нетерпеливо притоптывал лапой, переводя полный раздражения взгляд то на Уми, которая всё ещё разглядывала себя в зеркале, то на Горо, которому стоило немалого труда смотреть куда угодно, лишь бы не на свою спутницу.

– Ну что, может, хватит с вас? – не выдержал ёкай. Он подскочил было к Уми и подпрыгнул, желая вырвать из её рук зеркало, но девушка оказалась проворнее. Она отступила на пару шагов и прижала зеркало к себе. Прекрасное свечение в её глазах угасло не до конца, вспыхивая то и дело, словно грани тёмного минерала, на которых плясали солнечные лучи.

– Эй, мы так не договаривались! – ёкай ощерил острые зубки. – Отдавай зеркало!

Он снова двинулся в сторону Уми, но между ним и вожделенной добычей вырос Горо.

– Не торопись так, – начал он. – Расскажи прежде, для

чего тебе это зеркало и как ты о нём узнал. Только не говори, что эта вещица принадлежит тебе – ни за что не поверю, что тебе под силу с ней управиться.

Видя, что мимо Горо ему никак не пройти, дух сплюнул себе под ноги и, не обращая внимания на гневное шипение Уми, процедил:

– Ты прав, вонючий монах, это не моё зеркало, и моим оно никогда не было – слишком большая честь для простого ёкай вроде меня владеть такой ценностью!

Обидные слова духа нисколько не задели Горо: за несколько лет жизни в миру он и не такого о себе наслушался.

Пока дух не ляпнул ещё чего-нибудь неприятного, в разговор поспешила вмешаться Уми.

– Зеркало и впрямь показывает истинное лицо того, кто смотрится в него?

– Да, хотя сам я ни за что не решился бы заглянуть в него, – с неохотой протянул ёкай, не сводя жадного взгляда с зеркала, которое Уми всё ещё держала в руках. – Я служу роду Содзёбо, и господин велел мне разыскать и принести это зеркало. Долгие годы оно было среди людей: один из князей давно угасшего рода подарил это зеркало кому-то из ваших правителей. Теперь настало время вернуть его.

– Ничего не понимаю, – нахмурилась Уми. – Сначала ты говорил, что это зеркало было даровано людям, а теперь требуешь его назад?

– Я понимаю ваше недоумение, молодая госпожа Хаяси, – поспешил объяснить Горо. – Но духи считают, что любая вещь, сделанная руками их мастеров, не может принадлежать людям. Видимо, до этого дня ёкай не требовалось это зеркало, и оно находилось среди людей, но теперь духи о нём вспомнили и пожелали вернуть. А поскольку из княжеских родов ёкай в живых остались лишь потомки Содзёбо, они могут без зазрения совести заявить свои права на зеркало.

С этими словами Горо показал ей витиеватую подпись мастера-ёкай, которую Уми разглядывала с нескрываемым изумлением: должно быть, до того она вообще её не замечала.

– Раз эта вещица сделана ёкай, то как она могла оказаться у дядюшки? Он никогда не видел духов и не был связан с ними! Так откуда?..

Этого Горо не знал, и он не был уверен, что теперь, после смерти градоправителя, кому-нибудь удастся отыскать разгадку этой тайны.

– Зачем оно понадобилось твоему господину? – продолжала допытываться Уми. Она всё ещё держала зеркало в руках, и духа это, похоже, начинало злить.

Его и без того тонкий голосок сорвался на противный писк, когда он заговорил:

– Зачем-зачем… Будто бы господин будет обсуждать со мной свои намерения. Ха! Долго ты ещё будешь разглагольствовать, женщина? Отдавай зеркало, иначе я откушу тебе пальцы и заберу его силой!

И ёкай ощерился на Уми, будто бы и впрямь намеревался привести свою угрозу в исполнение.

Но Горо не дал ему и шагу ступить в сторону девушки. Он преградил духу путь посохом, и кольца на навершии предупреждающе звякнули.