Теория сознательной гармонии

КОЛЛИН РОДНИ

В свете этого идея гармонии казалась применимой к каждому уровню нашей работы. В отдельном человеке гармония между функциями; гармония между телом, душой и духом; гармония между органами и членами, гармония между его руководителем и его сущностью; в великом эзотерическом движении, начатом через Гурджиева и Успенского, гармония между всеми направлениями и группами; гармония между ними, их основателями и Богом; в мире – гармония между всеми ветвями знания, всеми народами, всеми эзотерическими направлениями. С такой точки зрения казалось совершенно ясным, почему Успенский мог сказать: «Это теперь вопрос и для меня, и у меня нет ответа». Если

мир остается все тем же, то сам Христос мог бы сказать то же самое.

Было ли новое начало Гурджиева и Успенского частью одного великого плана? Переносом двух полюсов работы с Земли на тот уровень, где они могут действовать гораздо полнее и эффективнее? Я полагаю, что это так. Я думаю, что великая школа, желая выпустить в мир новый мощный эзотерический импульс, наметила для этого двух людей, которые могли играть роль противоположных полюсов этого импульса, и жизненная работа которых была бы приготовлением пути для него. Подлинное начало, зачатие этого влияния, я уверен, началось с их смертью – возникло тогда, когда их полярность была перенесена в то, что мы называем электронным* миром.

Это было зачатие. Но когда и в какой форме произойдет рождение? И не направлены ли все усилия на создание гармонии, в которой оно может совершиться?

9 сентября 1954 года

Совершенно ясно одно – мы все должны идти дальше. К новым откровениям, к новому пониманию, к новым задачам, новой ответственности. Я знаю, что это продвижение вперед часто выглядит странным и шокирующим, как отказ Успенского от системы. Но нам следует это делать. Мы должны быть расплавлены и созданы заново, снова и снова. Мы должны молиться о том, чтобы кристаллизация нас не настигла.

7 февраля 1955 года

Многие люди ждут, живут ожиданием. Они чувствуют себя на пороге новой эры и чувствуют, что от них ожидаются совершенно новые вещи. Но они не знают, что именно. Слабые погружаются в воображение, фантазии и мечты, надеясь, что их вынесет в новую эпоху приливная волна, сильные работают в одиночку изо всех своих сил и надеются. Они ждут слова гармонии и узнают его сразу.

16 августа 1955 года

Мы подходим к некой новой фазе на очень большой шкале. К изменению во влиянии намного выше уровня планет. Мы никогда не должны забывать, что переходим в новую эру. Чтобы играть роль, к которой нас готовят, нам нужно принадлежать будущему и всячески освобождать себя от прошлого. И мы работаем на очень долгой временной шкале, нравится нам это или нет!

27 ноября 1955 года

Я счастлив, когда у людей есть чувство нового начала. Ибо это на самом деле так – для всех, кто позволяет себе быть затронутым этим влиянием. Так много необходимо сделать в приготовлении к будущему, так много различных областей, в которые должна прийти гармония, и все это через простых обычных людей, как мы с вами. Чем скорее человек преодолеет стадию озабоченности собой, тем лучше.

5 марта 1956 года

Несколько человек должны идти дальше. Во время смерти Успенского я выразил это для себя так: кто-то должен «прорваться». Теперь то же самое.

Куско

Вероятно, то, как человек умирает, связано с образом его жизни. Родни никогда не щадил себя физически и в последние недели, страдая от крайнего истощения, изнурял себя еще больше – проводил ежедневные встречи в Лиме, бесчисленные частные беседы и долгие часы движений. Он признался, что чувствует себя «несколько странно» в Куско – на высоте трех с половиной тысяч метров над уровнем моря – и, вопреки своей привычке избегать лекарств, принял несколько доз корамина.

В самый день приезда в соборе он встретил нищего мальчика-калеку. После ланча, когда остальные члены группы отдыхали, он взял мальчика вверх на гору к большой статуе Христа, которая возвышается над городом, чтобы вместе помолиться о его исцелении. Затем они пошли в общественные бани, где Родни вымыл ребенка собственными руками и вытер своей рубашкой. Затем он купил ему новую одежду. Возле магазина собралась толпа, заинтригованная тем, что иностранец занимался бедным индейским мальчиком. Родни сказал толпе: «Этот мальчик – на вашей ответственности. Он – это вы сами. Если вы помолитесь Господу о его исцелении, он будет исцелен. Вы должны узнать, что такое гармония; вы должны научиться заботиться друг о друге; вы должны научиться давать». Кто-то из толпы возразил: «Все это хорошо для вас – вы ведь богаты». Родни ответил: «Каждый способен что-то дать. Каждый может дать молитву. Даже если вы не в состоянии дать ничего, вы всегда в силах дать улыбку – это ничего не стоит».

В тот вечер несколько человек пришли в отель к Родни, чтобы больше узнать о его работе. Во время беседы один из них сказал: «Всю свою жизнь я хотел молиться, но у меня никогда не получалось». Родни ответил: «А как вы думаете, что вы делаете сейчас? То, что вы сейчас сказали, разве это не молитва?»

На следующий день мальчик пришел, чтобы отвести Родни на колокольню собора и показать то место в углу под колоколами, где ему разрешали спать. Чтобы добраться туда, нужно было подняться по лестнице из девяноста восьми ступенек. После этого Родни отправился с остальными участниками группы в горы – осматривать инкские развалины.

После ланча, когда остальные вновь отдыхали, Родни вышел. Он взобрался на колокольню собора, нашел там мальчика и сел с ним на ступеньку у низкой несущей стены, под аркой. Родни сказал мальчику, что хочет договориться с доктором о том, чтобы прооперировать его искривленную ногу. Говоря это, он смотрел на статую Христа на горе напротив собора. Вдруг у него перехватило дыхание и, задыхаясь, он резко встал и пошел вперед по верху низкой стены, держась за два деревянных бруса, поддерживающих арку. Затем он рухнул вперед, ударившись головой об один из них. Его тело упало на улицу, по пути задев широкий выступающий карниз. Родни лежал – с руками, раскинутыми в виде креста, с открытыми глазами, как будто смотревшими в небо, с улыбкой на губах.

Нет ничего необычного в том, чтобы умереть от сердечного приступа после подъема по длинному маршу крутой лестницы, на такой высоте над уровнем моря, после многих недель физических усилий в состоянии истощения. Это естественное следствие физического состояния. Это естественно и на другом уровне, для человека, который всем своим существом верил, что смысл жизни состоит в том, чтобы отдавать все имеющееся из любви к Богу – и в итоге отдать самого себя.

На могиле Родни Коллина на кладбище в Куско выгравированы слова, которые он написал за два месяца до смерти: