Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна
Шрифт:
– Ты куда? – спросил я.
– На балкон, – показал он рукой. – Здесь поспать не дадут.
Надо сказать, что над нашим залом возвышался гигантский балкон. Оттуда можно было наблюдать за уроком, не рискуя получить мячом по лицу.
Балкон был огромным. Там можно было разместить больше сотни человек (правда, в ужасной тесноте и с большой угрозой обрушения).
Во время уроков физры там постоянно зависали прогульщики, лодыри, ротозеи и глубоко больные люди, освобождённые от физкультуры.
Вот
Я молча проводил его взглядом. За ним на балкон пошли Соня со Светой. Потом с места поднялись бэшки. Там, правда, не все пошли на балкон. Треть их пошла в столовую, треть – за пивом. Остальные тоже куда-то рассеялись. Короче, из бэшек до балкона дошли только двое. О них мы ещё поговорим.
Теперь я сидел на лавке в гордом одиночестве. Я с завистью смотрел на то, как пятые классы занимаются.
Да, у Москоленко урок физкультуры в пятом классе больше походил на тренировку спецназа.
Вы себе не представляете, какое духоподъёмное впечатление производит такая картина.
Впрочем, попробуйте представить.
На синих матах лежит тридцать детей, – мальчиков и девочек. Все они синхронно, совсем в унисон качают пресс. Притом быстро так качают, бойко. Рядом туда-сюда бегает тренер, притом, ну вот точь-в-точь как в американском кино про спорт, машет над их головами деревянной палкой от метлы и орёт во всё горло: «Быстрее, быстрее, сосиски ёбаные, пидорасы, блядь!».
У них там было ещё много всяких упражнений.
Ну, к примеру, они все ложились на спины в один ряд, а кто-то один бежал по ним, каждому наступая на живот. Так они пресс проверяли. Ещё, помню, один садился другому на спину, а тот другой отжимался с живым грузом на спине.
Выглядело это всё нереально круто.
«Вот это человек! – подумал я о Москоленко. – Человечище! Человечина!».
Да, Москоленко – это и впрямь человек выдающийся. Он и сейчас всё ещё преподаёт, всё ещё бегает на лыжах по двадцать километров зимой, хотя ему сейчас уже перевалило за семьдесят. Впрочем, дальше вы познакомились ещё и со столетними учителями… Но об этом – позже.
Москоленко мне ещё всегда напоминал того старика-военного из какого-то американского фильма, который говорит новобранцам: «Вы – низшая форма жизни на земле! Вы вообще, нахуй, не люди!».
А вот Денису Кутузову (а заодно и всей школе) он напоминал майора Пейна. Даже на уроках к нему обращались часто как к «товарищу майору».
Он знал, с кем его сравнивают, и не обижался.
Не менее интересно было смотреть на то, что там вытворяла с девочками Юлия Николаевна.
«Ноги вместе, раз, два, поворот, три, четыре, хлопнули в ладоши, пять, шесть, поворот, семь, восемь, стойка исходная…» – тараторила физручка каким-то ритмичным речитативом.
С виду всё было очень просто. Раз, два, хлопнули в ладоши и это вот всё. Но если приглядеться, то становилось понятно, что всё на самом деле куда сложнее.
Юлия Николаевна постоянно исправляла огрехи своих подопечных. То кто-то ногу не так поставит. То повернётся неправильно. Все движения отрабатывались по многу раз, вплоть до полного совершенства.
Возможно, это было так же трудно, как балет. Но об этом мы ещё поговорим, а сейчас – о другом.
Я не мог долго смотреть на чужие тренировки. Я сгорал от похоти. Мне очень нужен был Денис. Я хотел его.
Я встал и пошёл в раздевалку. Предмет моего вожделения был там. Дениска мирно дремал на узкой лавке, подложив под голову свою сумку. Рядом на полу валялись обёртки от шоколадных батончиков.
– Вставай, Денис, а то замёрзнешь! – сказал я, тыкая одноклассника пальцем в нежный животик.
– Что такое?.. – пробубнил Денис сквозь сон. – Марат, бля, дай поспать…
– Вставай, Денис, у меня к тебе дело есть! – продолжал тормошить его я.
– Какое?.. – снова сквозь сон ответил Денис, переворачиваясь со спины на бок.
– Сексуальное, – сурово ответил я.
Тут Денис резко открыл глаза. Весь сон из него как ветром выдуло. В следующую же секунду он сел на лавку. Я смотрел ему прямо в глаза.
– Ты на что намекаешь?.. – как-то с волнением и нерешительностью спросил Денис.
Глаза его при этом горели смутной надеждой и желанием.
– На что подумал, – на то и намекаю, – твёрдо ответил я, положив руки ему на плечи.
В этот момент я почувствовал, какие всё-таки нежные, заплывшие жирком у Дениса плечи. Мышц не ощущалось вовсе.
Глаза у любовника горели щенячьим восторгом. Он хотел что-то сказать, но рот у него дрожал.
Я отошёл к двери и закрыл раздевалку изнутри. Чтобы никто не помешал.
– Прямо сейчас, – сказал я спокойным, но абсолютно уверенным голосом.
Денис радостно закивал головой и тут же принялся раздеваться. Сначала он стянул с себя водолазку с майкой и оголил торс.
Я весь аж затрясся от возбуждения, но как следует рассмотреть фигуру Дена не успел: он сел на лавку и принялся сбрасывать с себя штаны.
Через пару мгновений он уже стоял прямо передо мною в одних трусах и переминался босыми ногами на холодном полу.
Фигура у Дениса была отменной. Она отличалась какой-то поразительной округлостью: не было в его теле ни одной резкой линии, – одни только плавные изгибы. Денис был толстым, но не обрюзгшим. Его тело не обвисало складками, как у Миши Стефанко. Оно больше было похоже на наливное яблочко. Животик у него гордо выпирал вперёд, а не нависал комом над резинкой трусов.
– Давай теперь ты, – почти шёпотом сказал Денис, показывая на меня рукой.