Теперь всё можно рассказать. Том второй. Боги и лягушки.
Шрифт:
Молодёжь у левопатриотов вообще была зачётная. У анархистов собирались либо откровенные ботаны, либо (сильно реже) субкультурщики. У коммунистов вечно тусили серьёзные очкастые ребята из бедных семей. Все плохо одетые, догматичные, полные личных комплексов.
У левопатриотов было иначе. Там вся молодёжь как на подбор. Все либо учатся, либо работают, либо и то и другое. Все занимаются спортом, не курят и не пьют. У всех здоровые моральные установки. Ребята эти были свободны как от ханжества, так и от распущенности. Никакой субкультурщины:
Но больше всего в них привлекало не это. В отличии ото всех остальных, у них реально горели глаза.
Левопатриотический движ привлекал своей серьёзностью. В отношении него даже слово движ использовать как-то не совсем уместно.
Совсем это даже был не движ. Серьёзное народное движение.
На сталинистских собраниях все разыгрывали какой-то бесконечный позднесоветский пленум. На троцкистских и евролевацких говорили о гендерах, авторках и мировой революции. На анархистских призывали к ненасилию и поиску себя в работах Кропоткина.
На собраниях же левопатриотов произносились зажигательные речи, раздавались экстремистские призывы. Отставные и действующие военные, ветераны горячих точек, действующие офицеры-коммунисты признавались в любви к отечеству, обличали Запад, империализм, Америку и прочие мерзости.
Нельзя молчать, когда земля в огне, когда свободу ставят на колени! Родина или смерть! Честь и родина!
Родина и свобода!
У молодых левопатриотов глаза даже не горели. Они полыхали огнём священной войны. У стариков глубоко посаженные глаза тихо мерцали синим пламенем. Эти люди излучали готовность действовать. Все их порывы были абсолютно искренни.
В их среде не было склоков и бесполезных расколов, столь распространённых среди леваков. Эти люди импонировали мне абсолютно. Это были настоящие левые, левые без всяких. Революционеры не на словах, а на деле. Подлинные герои современности. Казалось, они сошли со страниц старых советских книжек про дореволюционных борцов за свободу, партизан Великой Отечественной и других великих героев.
Было в них нечто латиноамериканское.
La peque~na canci'on
Que naci'o en nuestra voz
Guerrillera de lucha y futuro!
Даже сейчас надежды на будущую русскую революцию я связываю не с «молодыми и дерзкими», не с зелёной молодёжью из анархистов и леваков, а именно с ними, - с отставными полковниками ГРУ, бывшими и действующими военными. Только они в нашей стране сейчас – настоящие революционеры.
***
С правыми дела в то время тоже обстояли совсем не так, как об этом теперь любят говорить. Скинхеды мало кого интересовали. Это была такая же маргинальная субкультура, как и все прочие.
Гораздо большую. Опасность представляли организованные ультраправые. Тогда в нашей стране ещё существовали массовые антиправительственные
Люди там собирались весьма интересные: те же отставные военные, но только ультраправые, а не левые, студенты, люмпены, средний класс, - разные мелкие и средние предприниматели, менеджеры среднего звена.
Большую часть правого насилия творили тогда именно эти праваки из организаций, - монархисты, националисты. Именно выходцы из этой среды совершили знаменитое убийство Маркелова и Бабуровой.
У нас в школе скинхедов практически не было, - ни правых, ни левых. Организованные ультраправые были, и притом много.
Как они выглядели?
Ну, на скинхедов они похожи не были. Так, самые обычные ребята. В чёрных брюках, в кожаных сапогах или туфлях, в рубашках и пиджаках. Их вид был подчёркнуто официален – в знак протеста против расхлябанности левацкой контркультуры и современной подростковой моды.
***
Что ни говори, но в конце нулевых – начале десятых таких акций проводилось множество. За терроризм это в то время никто не считал.
Максимум, что за это могли навесить,- вандализм. Чаще всего же за такие штуки давали мелкое хулиганство. В крайнем случае просто хулиганство.
В те годы вполне реально было провести десятки, возможно, даже сотни таких вот партизанских рейдов, и ничего не получить за это. Ну, или уж в самом крайнем случае получить штраф, исправительные работы или условное наказание.
Правила стали ужесточаться только после событий четырнадцатого года. До этого всё было относительно спокойно.
Анархисты любят теперь называть те времена свинцовыми нулевыми и рассказывать сказки про то, как они тогда вели настоящую городскую герилью.
На самом деле не было никакой настоящей городской герильи. Были такие вот хулиганские акции иногда. Анархисты, к слову, проводили их не чаще, а реже, чем те же коммунисты или левопатриоты. Просто чаще всего такие действия проводились отдельными людьми и группками людей без согласования с руководством организаций.
Условно, встретились два или три сталиниста (троцкиста, левопатриота, нацбола), и решили они, что надо что-то менять.
Ну, сделали бомбу да и подкинули её под дверь местному участковому.
Обычно даже сами участники таких вот вооружённых акций не воспринимали себя как герильерос, как подлинных революционеров.
Часто это вообще были никакие не политактивисты, а просто недовольные чем-то местные жители. Особенно их активность была заметна в историях с незаконной застройкой жилых кварталов.
***
В начале десятых годов в Москве грянул жуткий, совершенно немыслимый доселе строительный бум. Старые промзоны уничтожали. На их месте возводились многоэтажные жилые комплексы и торговые центры. Вырубались парки и скверы. На их месте строились церкви и павильоны. Всюду появлялись посты охраны и камеры видеонаблюдения.