Терапевтическая катастрофа. Мастера психотерапии рассказывают о самых провальных случаях в своей карьере
Шрифт:
“Да, именно так, — с неподдельной грустью в голосе продолжил Сэм. — Я пробовал систематическую десенсибилизацию, пробовал работать с ее иррациональными убеждениями, пробовал дыхательные техники. Я предложил ей попробовать медитацию. Все было бесполезно. С каждой минутой ей становилось хуже”.
Поскольку размышления наших экспертов на тему наиболее вероятных причин, скрывающихся за их роковыми ошибками, интересовали нас не меньше, чем сами истории терапевтических катастроф, мы решили полюбопытствовать о том, почему Сэм Глэддинг так сильно корит себя за эту конкретную неудачу. В конце концов, понятно, что случай этой дамы был, мягко говоря,
Сэм был совершенно согласен с подобной оценкой ситуации, но все равно продолжал чувствовать свою ответственность за ее плачевный результат. “Видимо, я ошибся и должным образом не подготовил ее к предстоящей работе. Возможно, я слишком поспешил во время сессии и не дал ей времени на то, чтобы подробно описать и отрефлексировать свою проблему. Вместо того чтобы просто ее выслушать, я начал пытаться ее исправить. Я ошибся с выбором направления, и в итоге вышла неприятная до жути ситуация. Самый настоящий фильм ужасов. Поворот не туда, если вы понимаете, о чем я”. Эта метафора показалась нам крайне занимательной, но мы решили попросить Сэма поподробнее объяснить, что он имеет в виду.
“Наверное, мне стоило прибегнуть с ней к технике самораскрытия, поделиться собственными переживаниями, признать, что я тоже нервничаю. Мне однозначно следовало бы дать ей больше времени на то, чтобы разобраться в себе и в своих чувствах, позволить хорошенько осмыслить этот опыт. Оглядываясь назад, я понимаю, что это было бы куда более уместным, нежели применять прямолинейный подход в стиле «давайте я помогу вам успокоиться и расслабиться». В этом и заключалась моя ошибка”.
ПРЕДУГАДАТЬ ПОСЛЕДСТВИЯ
Было очевидно, что за годы, которые прошли с того злосчастного приема, Сэм Глэддинг успел перебрать в голове множество самых разных сценариев в стремлении понять, на чем же он тогда прокололся. Он системно проделал работу над ошибками, проанализировал каждое свое действие, каждую неконструктивную реакцию, придумал массу альтернативных вариантов того, как можно было бы поступить. Хотя данный случай произошел более двадцати лет назад, он помнил его в мельчайших подробностях, словно роковая клиентка только что закрыла за собой дверь его кабинета.
Мы поделились этим наблюдением с Сэмом и поинтересовались у него, чем его так впечатлила эта женщина и почему она настолько засела в его памяти спустя несколько десятков лет и сотен других клиентов. Почему в качестве примера терапевтической катастрофы он выбрал именно этот, казалось, совершенно обыденный эпизод, хотя в его практике наверняка случались куда более драматичные и опасные ситуации. В этой клиентке было что-то необычное, что-то такое, что загадочным образом задело Глэддинга за живое, наступив на больную мозоль в виде чувства его профессиональной состоятельности.
“Что ж, это был единственный человек в моей карьере, который вылетел из кабинета, не дожидаясь конца сессии. Это произошло даже не под конец. К тому моменту, как она скомканно попрощалась и вышла, с начала нашей встречи не прошло и двадцати минут. Я не смог найти с ней общий язык. У меня полностью отсутствовал контакт с ней на всех уровнях. Но, пожалуй, хуже всего в этой ситуации было то, что изначально ее случай показался мне до безобразия легким. Я был уверен, что мне не составит труда ей помочь. Все должно было пройти как по маслу, и только
“Какие выводы вы сделали из этого опыта?” — продолжали расспрашивать мы.
“Во-первых, я научился не спешить. В каком-то смысле это была поворотная точка в моей карьере. Вплоть до встречи с этой клиенткой я всегда был несколько самоуверен, и в итоге самонадеянность меня и подвела. Да, я знал, что неидеален, но был искренне уверен в том, что могу справиться с подавляющим большинством рабочих ситуаций. Пожалуй, эта терапевтическая катастрофа научила меня тому, что человеческая жизнь намного сложнее, чем я привык считать. Вместо того чтобы сразу гнаться за результатом, я стал работать более осторожно и немного поумерил свою гордыню по отношению к окружающим”, — неожиданно признался Сэм.
Поскольку Глэддинг был самым скромным, самым тихим и самым самокритичным человеком из всех наших знакомых, который совершенно не ассоциировался со словами гордыня и самонадеянность, мы всерьез задумались о том, до чего же это происшествие повлияло на его становление как специалиста. Кто знает, возможно, именно тот роковой случай сделал Сэма Глэддинга тем, кем он является?
ЖЕМЧУЖИНЫ МУДРОСТИ
Сэм Глэддинг выразил искреннюю надежду на то, что его история станет поучительной для других психотерапевтов и продемонстрирует им, почему нужно всегда готовиться к самому неожиданному исходу, даже если ситуация кажется до предела простой и предсказуемой. Одна из главных ловушек, в которую часто попадают в том числе самые матерые специалисты, заключается в склонности недооценивать сложность новых случаев и наивно полагать, что в своей практике они уже повидали все и их больше ничем не удивить. Подобные ошибочные предположения застилают терапевту глаза и мешают ему заметить признаки надвигающейся катастрофы, которая вот-вот разыграется перед самым его носом.
Сэм всегда считал, что быть хорошим психотерапевтом означает всю жизнь учиться. “Наша профессия требует от нас работы с очень сложной материей, постоянных попыток проникнуть в суть загадочной человеческой души. Мне кажется, всем нам настало время признать, что живые люди из плоти и крови далеко не всегда вписываются в наши теории”, — подвел он итоги. Поскольку для Сэма Глэддинга терапевтическая катастрофа парадоксально стала едва ли не поворотным событием, оказавшим огромное благотворное влияние на всю его дальнейшую карьеру и позволившим ему сделать множество ценных выводов о своей работе, нам было любопытно узнать его мнение о том, почему многие наши коллеги не хотят последовать его примеру и отказываются открыто говорить о собственных промахах.
“Мне кажется, на то есть как минимум две причины. Во-первых, психотерапевты в силу природы своей профессии всегда были одиночками. Что обычно представляет собой наша работа? Есть мы, есть клиент, и есть обязательства о конфиденциальности, которые запрещают нам рассказывать кому-то о том, что ежедневно происходит за закрытыми дверями нашего кабинета. Даже в рамках супервизии нам приходится держать большую часть информации при себе. Вторая причина куда более приземленная: многие боятся, что открытое признание ошибок может стоить им репутации и статуса”.
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
