Терпкий запах тиса
Шрифт:
— Маринка тебе не звонила? — спросила Нина, размешивая в чашке сахар.
Я рассказала о сброшенном звонке и о том, что это здорово меня беспокоит.
— Да, неудачно вышло, — согласилась Нина. — Черт, я все эти годы удивлялась, как ты вообще с ней дружишь. И Алка тоже. Если честно, мы ее терпели только из-за тебя.
— А зачем Алка тогда ее на день рождения пригласила, когда мы с ней перестали общаться? — удивилась я. — С Маринкой?
— Ты ничего не путаешь? — нахмурилась Нина. — Когда это было?
— Четыре года назад.
— Лер… Четыре года назад Алка вообще день рождения не отмечала, у нас тогда бабушка
— Может, и путаю, — согласилась я, спохватившись, что здесь, в этой реальности, все могло быть не так. — Не ссорились, но было такое, что почти не общались.
— Ну, мы об этом ничего не знали.
— Нин, почему я с ней дружила — это отдельная песня, долго рассказывать. Так уж… исторически сложилось. Может, потому что неловко было ее оттолкнуть, когда у нее проблемы были. После первого развода, после второго.
— Вот как? — Нина задумчиво крутила в руках ложку. — А мне казалось, все дело в том, что она слишком много о тебе знает.
— Я тебя умоляю, — не слишком убедительно засмеялась я. — Какие у меня тайны? Все как на ладошке. Семья, работа. Даже завалящего любовника нет.
— Да? Ну ладно. Просто последние года два… да какие там два, больше, гораздо больше. В общем, было такое ощущение, что ты какая-то… странная, что ли. Не такая, как раньше. Как будто что-то скрываешь. Вот мы с Алкой и думали, что у вас с Маринкой какие-то тайны. По правде, не очень приятно было.
— Если честно, Нин, у нас не очень хорошо было с Вадимом. И я никому не говорила.
— Ну да, — с обиженным видом кивнула Нина, — как же, испортить имидж девочки, которую облизала удача.
— Да нет, не в этом дело, — я покачала головой. — Просто не люблю, когда меня жалеют, сочувствуют. Понимаю, что это вполне может быть от чистого сердца, но все равно как-то…
— Да, Соболева, ты такая. Ладно, что поделаешь. Сейчас-то у вас как?
— Вроде нормально.
— Вроде или нормально? — Нина обеспокоенно наморщила лоб.
— Нормально, нормально.
— А Маринка знала?
— Я ей не говорила, но, наверно, догадывалась. Если уж стала так откровенно на него вешаться.
Подумав, Нина потянулась за телефоном.
— А давай-ка я ей звякну, — сказала она, листая записную книжку. — Узнаем, чем красавица наша дышит.
Маринка взяла трубку, и Нина включила громкую связь. Сначала они поболтали немного о всяких нейтральных вещах, потом Нина плавно перевела разговор на меня. И тут Маринку, которая, похоже, была хорошо под мухой, начало клинить. Эта зараза, сказала она, совсем оборзела, не хочет с ней разговаривать, сбрасывает звонки и вообще свое еще получит. Отольются кошке мышкины слезки. Нина попыталась выяснить, в чем дело, но внятного ответа так и не получила — кроме того, что Соболева тупая сука, которая скоро будет горько плакать.
— И ведь заметь, — сказала я мрачно, когда Нина закончила эту содержательную беседу, — я с ней не ссорилась, не ругалась. Последний раз мы виделись на дне рождения. Насколько я помню, там все было мирно.
— Ну, если не считать, конечно, того, что ты ей сказала под занавес, — хмыкнула Нина.
— А что я ей сказала? — под ложечкой противно заныло. — Не припоминаю.
— Да ты, вроде, и не особо пьяная была. Неужели не помнишь? Она весь вечер тебя донимала, всякие подколы, намеки, шуточки-прибауточки. А в конце, когда
26
Домой я приехала в состоянии грогги. Вот теперь уже точно было «шеф, все пропало». Если Марина заговорила так, значит, Соболева действительно скоро будет плакать горькими слезами. Мало того, что ее недвусмысленно послал Вадим, так, оказывается, то же самое проделала и я. То есть другая Лера, но тут уже было без разницы, какая именно.
Когда мы с Маринкой ругались, она никогда не пыталась помириться первая. Неважно, кто был виноват. Забивалась в темный угол и ждала, когда я ей позвоню. И эта тактика всегда срабатывала. Ну, кроме того случая пять лет — но тогда мы, собственно, и не ссорились. Почему так получалось? Трудно сказать. Может быть, мне казалось, что первым идет навстречу тот, кто умнее? Что все наши ссоры не стоят выеденного яйца? Или потому, что к чему-то подобному я привыкла в отношениях с Котиком?
И все-таки, может, стоит попробовать как-то пойти на мировую? Нет, бесполезно. Слишком далеко все зашло. Либо она просто не захочет со мной разговаривать, либо притворится, что все хорошо, а потом все равно укусит. Как говорила моя бабушка, к ней теперь и на пьяной козе не подъедешь. Почему-то я представила, как подъезжаю к Маринкиному дому верхом на в дупель бухой, икающей козе с заплетающимися ногами, но смешно не стало, скорее, наоборот.
Тогда оставалось только гадать, что именно она устроит и когда. А еще — знает ли что-нибудь о Котике. Эта идиотка — именно так я думала о другой Лере — запросто могла ей проболтаться. Ну как же, лучшая подруга! А еще Маринка могла и сама догадаться.
Вадим что-то писал в гостиной, выглянул, рассеянно поцеловал и убежал обратно. Сейчас это был вовсе не мой муж — отец моих детей, друг и любовник, а сумасшедший профессор, которого лучше не трогать. Впрочем, эта ипостась была очень даже кстати. Я налила себе чаю и ушла в спальню с ноутбуком. И первое, что сделала, — зашла на страницу Маринки ВКонтакте, посмотрела, кто у нее там в друзьях. Котик среди них не значился.
Кроме нее, я почти не общалась с одноклассниками и на встречи выпускников не ходила. Нет, только на одной была — через пять лет после окончания школы. Вадим остался с двойняшками, я приехала на часок и очень быстро сбежала. В соцсетях изредка перебрасывалась парой слов с Артемом и еще парой-тройкой человек. Уж Артем-то точно не стал бы поддерживать отношения с Котиком.
Я зашла на страницу Артема в Фейсбуке, пролистала последние записи, посмотрела фотографии с женой, дочкой и собакой. Смешной, остроносый, вечно растрепанный мальчишка, который близоруко щурился, потому что стеснялся носить очки, за двадцать лет превратился в очень интересного мужчину. Теперь у него были черты лица, которые называют породистыми, приятная улыбка, да и очки в тонкой оправе ему очень шли. А бонусом — своя строительная фирма и дом в Подмосковье. Трудно сказать, могло ли у нас с ним что-то получиться, но… я была его первой любовью, а он вполне мог стать моей. Такой, о которой потом не стыдно было бы вспоминать. Наверно, так и было бы — если бы не Котик.