Терпкий запах тиса

Жилло Анна

Не успели мы раздеться, ручка двери повернулась, потом раздался грохот. Я нырнула под простыню, Вадим, сказав вполголоса нечто энергичное, натянул полуснятые плавки и открыл дверь.

— Водички! — умоляюще попросил Пашка.

Вадим достал из холодильника бутылку и отдал ему. Я тихо прыснула. Дверь закрылась. Вадим повернул ключ и стащил с меня простыню.

— Давай быстрее, — я рывком стянула с него плавки, — пока им снова чего-нибудь не приперло.

— Скоро только кошки родятся, — Вадим поцеловал

меня в живот.

— Что?! — возмутилась я.

— Ой, нет, нет, восемь ложек сахара. И не размешивать.

— То-то же! — я перекатила его на спину и уселась сверху. И тут снова раздался стук в дверь.

— Я их убью! — прошипел Вадим, натягивая плавки. — И тогда уже спокойно наделаем новых.

— Что еще? — спросил он, открыв дверь.

— В туалет, — жалобно проскулил Петька.

— Вы дадите нам поспать?

— А вы разве не выспались? — он невинно захлопал глазками.

— Все, Лера, — закрыв за ним дверь, Вадим шлепнулся на кровать. — Вот теперь точно кошки. Я уже ничего не хочу.

— Да я, в общем-то, тоже, — надев купальник, я вышла на балкон и села в шезлонг. Подумав, Вадим присоединился ко мне.

— Слушай, я знаю, что делать, — он подмигнул мне, как заговорщик. — После ужина пойдем гулять по набережной. Они набегаются и быстро уснут.

— Надейся, — фыркнула я. Как в воду глядела.

По набережной мы гуляли часа два. Двойняшки носились, обгоняя нас и возвращаясь обратно, как две молодые борзые — уже не щенки, но еще и не взрослые. А когда вернулись в гостиницу, уселись смотреть телевизор — испанский фильм, в котором не понимали ни слова. Где-то к полуночи нам наконец удалось прогнать их спать. И началось… В туалет… водички… водички… в туалет.

— У вас что, недержание? — взорвался Вадим, в очередной раз едва успев убрать руку оттуда, где ее нахождение явно должно было быть помечено как 18+. — Сначала пьете, потом писаете, как младенцы. Вам что, по три года?

— Жарко — проныл Пашка.

— Возьмите воду к себе и прекратите шляться туда-сюда.

— Она будет теплая.

В итоге я так и уснула, не дождавшись ничего интересного. А утром нас разбудили два великовозрастных балбеса, запрыгнувших на кровать.

— Пап-мам, — вопили они, — вставайте, на завтрак пора.

Прошло три дня. Никакого секса.

— Слушай, может, они специально? — спрашивал Вадим.

Я посматривала на календарь. Время поджимало. Нет, на самом-то деле мы могли отложить это и на следующий месяц, но почему-то нам обоим очень хотелось, чтобы получилось именно здесь, в Испании.

На четвертую ночь мы сбежали. Подождали, пока у мальчишек все, вроде, затихло, тихо оделись и ушли.

— А они нас искать не пойдут? — спросил Вадим, когда мы устроились на полотенце в кустах за бассейном.

— Да черт их знает, — проворчала я и взвизгнула: что-то укусило меня за задницу.

Да так, что снова стало не до эротики. Пришлось вернуться.

К утру половина попы распухла и страшно болела. Пришлось идти в медпункт. Выяснилось, что это укус какого-то местного паука, не опасный, но очень болезненный. Целый день я не могла сесть, в ресторан не ходила — ела в номере стоя. Вторые сутки, подходящие для зачатия, пропали даром. Зато на следующий день небо нас услышало и сжалилось.

За обедом мы увидели в ресторане новых отдыхающих: женщину нашего возраста с девочкой — ровесницей двойняшек. А потом снова встретили их, когда собирались на городской пляж. Они спросили дорогу, и мы познакомились. Женщину звали Наташа, ее дочку Юля, приехали они из Москвы. Двойняшки тут же начали увиваться вокруг Юли, распуская хвосты, как два павлина.

— Что они в ней нашли? — шепнула я Вадиму на ухо. Похоже, во мне проклюнулась мама-дорогая.

Побыв на пляже час, мы с ним сбежали, оставив мальчишек на попечении Наташи. Всю дорогу до гостиницы держались за руки и хихикали, как два придурка. Влетели в номер, закрыли дверь и набросились друг на друга так, словно терпели не меньше года. Час пробежал как одна минута.

После ужина Наташа сказала, что утром собирается с дочкой на весь день в Барселону, и предложила взять с собой двойняшек. Мы посмотрели на нее как на ангела, сошедшего с небес.

Надо ли говорить, что следующий день прошел за самым приятным видом творчества. Только ближе к вечеру, совершенно без сил, мы выползли к бассейну.

— Даже если ничего не вышло, все равно это было здорово, — сказал Вадим.

— Чувствую себя племенной коровой, — пожаловалась я. — Сейчас бы вина… но нельзя.

— Буренка ты моя, — Вадим звонко чмокнул меня в щеку. — Любимая.

Отпуск прошел как и любой другой — стремительно. Питер встретил нас дождем. Будто и не было жаркого солнца и теплого моря. Двойняшки пошли в школу, мы — на работу. Оставалось только ждать…

Таймер пискнул и выбросил нули. Я вздохнула глубоко и потянулась за тестом, который лежал на раковине.

Одна полоска. И вторая полоска.

Я сидела и смотрела на них, как будто пересчитывала. Снова и снова. И обещала себе, что если это будет девочка, обязательно буду с ней разговаривать. Обо всем. Чтобы с ней никогда не случилось ничего похожего. Чтобы ни одна сволочь не смогла ей внушить, что она жалкая, глупая, никому не нужная уродина.

Вадим снова поскребся в дверь, на этот раз молча. Я открыла и протянула ему тоненький кусочек картона, в котором заключалось наше будущее. Его глаза подозрительно блеснули, он быстро наклонился и поцеловал меня.

— Ну что, — спросил Вадим, положив руку мне на живот. — Пойдем расскажем парням новости?