Терра инкогнита. Книга 1-я
Шрифт:
Потом в одном из вагонов несколько рекрутов здорово наклюкались и пытались учинить дебош. Жестоко подавленный старшинами.
В поезде тут же провели шмон*, нашли припрятанное спиртное и изъяли, а виновных оправили драить туалеты. Чтобы блестели, как у кота яйца.
С этого дня режим был усилен: как только подъезжали к очередной станции, моряки, натянув бушлаты с бескозырками, выпрыгивали наружу и прогуливались вдоль состава, высматривая спекулянтов горячительным.
Одного такого, самого настырного,
В результате сумку с водкой у торгаша отняли, и все находившиеся там бутылки капитан-лейтенант лично разбил вдрызг о рельсы.
Процесс мы с интересом наблюдали из окон, он был явно воспитательным.
За время пути, наша группа близко сошлась со старшиной, который продолжал заходить в купе и слушать мои песни. Гитару на время уступил владелец.
– Вот доставлю вас к месту, – мечтательно говорил старшина, – и сразу в запас. В свой Рыбинск.
Одновременно он рассказывал нам об эсминце, на котором служил. С юмором и интересно.
– Товарищ старшина, – как-то поинтересовался Степан, а почему у вас клеша без ширинки?
– Все очень просто, – подмигнул тот. – Чтобы в увольнении удобнее было трахать девчат. Отстегнешь клапан и вперед, брюки снимать не надо.
– Га-га-га! – довольно заржали мы. – Умно придумано.
– А что означает эта круглая нашивка на рукаве, – невозмутимо продолжал Чмур (он всегда был серьезным).
– Это браток, нарукавный штат, означает мою специальность. Видишь на ней две скрещенных пушечки? Они говорят, что я корабельный артиллерист. Тому, кто понимает.
Вопросов о будущей службе задавали мы немало. И на все их старшина доходчиво отвечал, а мы запоминали.
Помимо пайка (к нему добавился плавленый сыр), несколько раз нас кормили в пути горячим супом. Вкусным и наваристым. Его доставляли из вагона-ресторана где хранились расходные продукты, дневальные.
Через две недели путешествия по бескрайним просторам Родины, оставив позади Брянск с Великими Луками и Псков, эшелон прибыл на станцию «Красная горка» Ленинградской области.
Было раннее утро, мороз и сугробы искрящегося под солнцем снега. Из осени мы въехали прямо в зиму.
Последовала команда выгружаться.
– Колотун* блин, – втянул в ватник голову Витек, когда мы спрыгнули на платформу. Уши у всех защипало.
На ней доставленных построили (состоялась прием-передача) поименно, и теперь уже другие моряки в черных шинелях повели колонну по заснеженной улице пристанционного поселка в сторону видневшегося вдали соснового бора.
–Хруп-хруп-хруп, скрипело под каблуками.
– Теперь хорошо бы сходить в баню, – сморкнулся на обочину Витька.
– Это да, – согласился шагавший рядом Саня.
Остановились у высоких металлических ворот с якорями, приваренными на створках.
Нас снова пересчитали, ворота открылись, пропустили колонну и закрылись, оставив за нашими спинами прошлую жизнь на гражданке.
Мы очутились на пересыльном пункте Дважды Краснознаменного Балтийского флота, гордо именуемом фортом «Красная Горка».
Форта, как такового, не наблюдалось.
Вместо него, обнесенная двухметровым сплошным забором из досок обширная территория, с расположенными на ней административными зданиями, деревянными бараками, складами и камбузом, над которым дымила высоченная труба.
В центре располагался обширный бетонный плац, со снующими по нему моряками и рекрутами.
Нас построили, пересчитали в третий раз и распределили по баракам, в которых уже ютились новобранцы, прибывшие ранее.
Эти деревянные строения, со стенами из тонких досок и буржуйками* вместо печей, были рассчитаны максимум на пятьдесят-шестьдесят человек. Нас же гостеприимные балтийцы, набили в каждый барак не менее двухсот. Разве что не утоптали.
Новоселье сопровождалось далеко не радостными воплями аборигенов и гостей. Но хозяева и тут оказались на высоте.
Новичков построили на среднем проходе и внушительного роста главный старшина прорычал,– молчать, салаги! Здесь вам не у мамы! А чтобы было не так тесно – вещи к осмотру!
Присутствующая здесь же группа ухмыляющихся военморов быстро прошмонала наши рюкзаки, извлекая из них остатки пайка и одеколоны с лосьонами.
– Этого не положено! – многозначительно изрек старшина, – в части карантин! Всем ясно?
– Ясно, – уныло прогудел строй, глядя на отобранное, сложенное в плащ-палатку.
– Не слышу, – приложил он ладонь к уху.
– Ясно! – проорали мы.
– Ну вот, теперь другое дело (расплылся в улыбке). – Можно расслабиться.
Затем всех распределили по нарам, из расчета четыре человека на парный лежак, разъяснив, что ложиться на него нужно не вдоль, а поперек. Так теплее. Потом вывели на плац, вручили фанерные лопаты с длинными рукоятками и заставили чистить снег, в дальней его части.
Ровно в полдень, после сигнала корабельной рынды* висевшей на столбе, нас построили, и повели на обед, к стоявшему неподалеку камбузу.
Там было тесно, грязно и сыро. Одновременно кормили несколько сотен человек. Ели в верхней одежде щи с не проваренной капустой и перловку, чуть сдобренную комбижиром*. На десерт подали компот, с запахом браги и тараканами. Ушли голодными.
Снова чистили снег (теперь у каких-то складов) строились, пересчитывались, и это все при десятиградусном морозе. А одежда у нас осенняя, на «рыбьем меху». Ужин оказался таким же несъедобным, но есть его пришлось. В двадцать три часа последовали вечерняя поверка* и отбой.