Терра. Легенды и были. Книга 4. Я в сказки верю до сих пор

Чубров Евгений

Нао тщательно занёс всё это в мнемобанк и стал ждать очередных новостей. Ждать долго не пришлось.

Глава 2

Как-то утром в ворота Салерно въехала конная кавалькада. Лекари выбежали из школы, чтобы рассмотреть богато одетых всадников. Нао не удержал возгласа, когда увидел знакомый женский профиль – Гайта! Приехала повидать брата? Или есть другая цель?

Через два часа делегация норманнов покинула замок. Сишельгайта, с хмурым видом привычно вскочила в седло. Проезжая мимо, она бросила взгляд на медицинскую школу, куда

так часто ходила в детстве. Вдруг такое сильное ощущение дежавю охватило герцогиню, что она резко осадила коня. У дверей, как и четверть века назад, стоял всё тот же человек! Герцогиня спешилась и подошла к воротам. Управляющий школы почтительно поклонился ей, но она, не обращая на него никакого внимания, приблизилась к Нао.

– Всё такой же молодой, как когда я родилась на свет. А мне уже тридцать шесть…

– Это – Никколо, сын Ардуйна, помощник лекаря, – попытался вмешаться управляющий.

– Я знаю, кто это, – бросила Гайта, не отрывая взгляда от лица Нао, – это мой учитель.

– Кто?!

– Оставьте нас…

Лекари поспешно удалились, не смея ослушаться самую знатную даму всего юга Италии. Гайта долго молчала, всматриваясь в лицо Нао. Потом сказала:

– Какой идиот!

Нао поперхнулся от неожиданности.

– Я?

– Мой старший братец. Он всегда был туповатым. Мнил себя великим наследником Гвемара Четвёртого, а остался никчёмным Гизульфом.

– А что он сделал? Пиратство? Нападение на пизанцев?

– Да, этим он сильно помог моему мужу, – усмехнулась Гайта, – себе во вред. Но я о другом. Он не хочет отдать Салерно Роберту миром. Так отдаст в войне… Он не понимает, за кем сила, а отец – понимал. Потому и дружил с норманнами, и сестёр за них отдавал замуж. А этот олух… Наглец посоветовал мне готовить вдовью вуаль. Идиот! У него нет толком армии, а союзников он сам распугал, – Гайта раздражённо махнула рукой и вскочила на коня.

Из домов выходили люди, их становилось всё больше. Они что-то кричали и махали руками. Герцогиню помнили и любили, хотя она шестнадцать лет не была в родном городе. Сишельгайта помахала в ответ:

– Я скоро вернусь… Ждите… но придётся потерпеть… – и, посмотрев на Нао, добавила, – ты ещё проведёшь для меня урок медицины, мой маг.

– Тут скоро будет учитель получше меня.

– Кто? – удивлённо спросила герцогиня.

– Пока секрет.

* * *

Лето только начиналось, когда по улицам Салерно побежали глашатаи, выкрикивая приказ Гизульфа – каждый дом должен запастись продовольствием на два года.

Тем временем, под стенами города появились палатки норманнов, а их корабли ровным строем вытянулись, перекрывая бухту. Эти же корабли подвозили продовольствие воинам. Норманны не проливали лишней крови, они просто ждали, когда жители Салерно начнут сами умирать от голода.

Новый приказ Гизульфа потребовал отдать треть запасов «на хранение» в кладовые замка. Сдававший получал три византия за меру пшеницы. Отказавшийся изгонялся из города.

Прошло ещё несколько недель, и вооруженные подручные Гизульфа пошли по Салерно, собирая всё, что ещё осталось. Начался голод. Какое-то время горожане ещё держались, убивая своих лошадей и питаясь кониной. Потом в пищу пошли собаки и кошки, потом – листья. Смерть от голода стала обыденностью.

Нао пришлось проявить всю свою изобретательность, чтобы Ника и Сальвато остались живы. К счастью, их домик стоял за пределами города, за линией норманнских палаток. Он сразу показал охранную грамоту Рожера, и дозоры оставили их в покое.

Раз в неделю Нао пробирался к пустынному берегу, где не было сторожевых кораблей, но была затоплена субмарина. На ней он плыл к одному из прибрежных городков – Сорренто, Портичи, Кастелламаре и закупал на рынке недельный запас провизии. Труднее было вернуться с мешком домой, но под утро только редкие стражники бодрствовали, а охранная грамота была всегда с собой. Ника приводила детей из соседских хижин и подкармливала их. Соседи не спрашивали, откуда в доме еда, они молча радовались, что дети не так голодают.

Наступила зима. Осаждённый Салерно вымирал. Медицинская школа давно прекратила работу. Однажды Нао отправился в город – войти внутрь было гораздо легче, чем выйти наружу. Люди столпились, покачиваясь от голода, на том самом месте, где полгода назад с горожанами прощалась Сишельгайта. Народ тихо переговаривался.

– Когда же вернётся Гайта? Она же обещала!

– Наверное, когда мы откроем ворота норманнам.

– На улицах валяются трупы, а Гизульф ходит мимо, не обращая внимания. И это – сын Гвемара? Зачем нам такой правитель?

– Будешь бунтовать – палач вырвет тебе глаза или отрубит руки.

– Думаешь, от голода умирать приятнее?

– Ну так иди к складам, князь продаёт зерно самым голодным.

– И почём?

– Сорок четыре византия за меру.

– Сколько-сколько?! Мы тут умираем, а он делает бизнес!

Людскому гневу не хватало лишь капли, чтобы совершить неминуемое.

– Идите за мной! – решительно выкрикнул Нао.

Он направился в сторону стражников гарнизона, охранявших городские ворота. Они тоже были измучены шестимесячной борьбой с собственным народом, хотя не так голодны – Гизульф понимал, что военных нужно кормить, чтобы мечи и копья не развернулись против власти.

– Город нужно сдать норманнам, – обратился Нао к командиру. Тот поднял на него усталый взгляд, потом оглядел огромную толпу измученных людей и пробормотал.

– Делайте, что хотите. Мы сдадимся. Говорят, Роберт не жесток, к тем, кто не оказал сопротивления. Надеюсь, сегодня не последний день моей жизни…

Нао первым начал отворять запоры на воротах одной из башен. У него нашлось столько помощников, что они мешали друг другу. Когда норманны увидели, что ворота замка открылись, они восприняли это как должное, и без особой спешки проследовали в город.