Терра. Легенды и были. Книга 4. Я в сказки верю до сих пор
Шрифт:
Гвискар приказал избежать кровопролития и обещал, что участники осады получат свою долю добычи, а сам направился к замку. Он был воин, он всю жизнь завоевывал города и территории, управление новыми землями его не занимало.
Сишельгайта тоже вошла в город, но за мужем не последовала, а собрала на площади измученных горожан:
– Вот я и дома!
Те ответили тусклыми, измождёнными улыбками. Они еле держались на ногах. Тогда герцогиня обратилась к своей свите.
– Тащите провизию на площадь, я не хочу, чтобы новые подданные моего мужа и мои земляки
Пожилой мужчина дернул Нао за рукав и спросил:
– Ты видел её глаза?
– Да, – ответил Нао, – глаза решительной и властной женщины, которая не хочет показать, как она рада тому, что, наконец, оказалась дома.
– Её глаза прекрасны, – сказал мужчина, будто не слыша ответа.
Нао посмотрел на него, и смутное воспоминание шевельнулось в его памяти.
– Амо… Аматус?
– Я так давно не видел эти глаза. Когда она вышла замуж за великого норманна, я отправился в монастырь. Дезидерий, настоятель монастыря, наказал мне записать историю норманн на этих землях с самого начала. Я начал с прославления Ричарда Дренго, который первым из норманн стал покровительствовать монастырю после долгих лет вражды. В моих летописях переплелись свершения двух великих фамилий – Дренго и Отвилей.
– Интересно… – пробормотал Нао, –а их можно почитать?
– Приезжай в монастырь на горе Кассино, я покажу. Я всё честно описал, и как Онфруа Отвиль покровительствовал молодому Ричарду Дренго, и как его брат Дрого бросил Ричарда в тюрьму за неприкрытый разбой на его землях, и как Гвемар Четвёртый уговорил выпустить его, чтобы сделать правителем в Аверсе.
– Я приеду в монастырь. Обязательно, – сказал Нао.
– А когда я описывал деяния Роберта, мне казалось, что на меня смотрят эти глаза. И эти главы получались лучше других. Я приехал сюда из монастыря, чтобы собственными глазами увидеть, как Роберт завоюет мой родной город. Это ведь и её город тоже.
* * *
В замке уже командовал Гвискар.
– Где Гизульф? Сбежал? Куда?!
Оказалось, что князь Салерно с самыми верными сторонниками успел улизнуть в сторону цитадели Кастель Арекки, той самой, где он сидел в заложниках после убийства отца четверть века назад.
– Сбежал твой братец, – с презрением бросил Роберт вошедшей Гайте.
– А нужен он тебе? Что проку от дурака?
– Нужен пока! Во-первых, владения всех твоих братьев – Гизульфа, Ландульфа и Гвемара-младшего становятся моими. Ну это мы оформим. А ещё… Позовите епископа!
Когда священник появился, Роберт обратился к нему.
– Ты говорил, что в Салерно хранится священная реликвия?
– Да! Зуб святого Матфея, евангелиста.
– Только зуб? Он творит чудеса?
– Да, ваша милость. Мощи святых очень ценны. Их разбирают на части и хранят в разных местах по всему христианскому миру. Каждый правитель мечтает иметь кусочек.
– Может этот зуб где-то в церкви?
– Мы уже осмотрели, там нет. Да и вряд ли князь стал бы хранить такую ценность где-то ещё, как не в своей сокровищнице.
– Обыскать сокровищницу!
Пока искали зуб, Роберт задумался. Его воины гибли в каждом сражении, совершая чудеса геройства, но никто не пытался разобрать их скелеты на кусочки, чтобы хранить как реликвию. Разве что дикие сарацины сожрали сердце Серло, чтобы набраться от него храбрости, а череп отправили своему царю в Африку, но не как реликвию, а только чтобы доказать, что Серло мёртв. А этот Матфей просто исписал свиток, рассказав о жизни своего учителя, и теперь за кусочки его скелета соперничают самые знатные правители мира. Наверное, великое это дело – уметь читать, а уж писать – в тысячу раз важнее!
– Нет нигде зуба! – доложили Роберту.
– Соберите отряд человек двадцать и отправляйтесь в цитадель. Три мили вверх по горной дороге. Скажете Гизульфу, если отдаст зуб, то сохранит жизнь и получит свободу.
Вечером процессия вернулась. Стоя возле медицинской школы, Нао наблюдал, как рыцари осторожно несли что-то, завёрнутое в роскошные бордовые покрывала. Роберт снова позвал епископа. Покровы развернули. Священник уставился на зуб, выражение его лица исказилось от возмущения.
– Это подделка! – закричал он, – я видел зуб евангелиста Матфея. Он не такой!
– А это что?
– Это зуб какого-то недавно умершего еврея!
– Почему именно еврея?
– Нуу… у них такие зубы.
– А евангелист Матфей точно не был евреем? – спросил Гвискар с ухмылкой.
Епископ наморщил лоб, но так ничего и не ответил.
На следующее утро рыцари опять поскакали в цитадель с новым поручением Гвискара.
– Герцог Апулии, Калабрии и Тринакрии требует или настоящий зуб святого Матфея, или все зубы Гизульфа, – озвучил начальник отряда приказ Роберта и, сняв перчатку, размял пальцы, прежде чем сжать их в кулак.
– Сейчас, сейчас, – побледнев, пробормотал Гизульф, – ошибочка вышла…
Святой зуб тут же был доставлен эксперту, и, после его одобрения, Гизульфу было позволено живым и невредимым покинуть Салерно. Роберт даже предоставил ему охрану и снабдил продовольствием.
Гизульф, однако, не сразу успокоился. Он обратился сначала к Ричарду из Капуа, а потом даже к самому папе в Рим, подбивая их на новый союз против Гвискара. Но сейчас уже никто не желал портить отношения с Робертом.
Глава 3
Жизнь Салерно налаживалась. Сишельгайта была счастлива, вернувшись в родной город. Особенно её порадовало, когда Роберт решил перенести сюда столицу. Снова заработала медицинская школа.
Однажды рано утром Нао пришёл в школу и занялся своим обычным делом – драил полы, мыл столы и склянки, готовясь к приёму пациентов. Управляющий школой появился позже и не один – его сопровождал высокий статный человек в тюрбане и дорогих арабских одеждах. Управляющий вызвал к себе пятерых лучших врачей, а младшим лекарям и помощникам приказали не высовывать носа из своих комнат.