Территория нелюбви
Шрифт:
Какая странная непостижимая штука — судьба!.. Столько раз она отнимала у меня тех, кто был ко мне добр… в ком я так сильно нуждалась. Словно наказывала меня, призывая сдаться, заставляя принять моё одиночество. Будто вынуждала меня осознать, что я рождена для чего-то другого — возможно, очень важного и даже великого… Но точно не для любви. И я почти поверила в это, когда не стало Ричарда… Почти…
Дерево никогда не заменит моего болтуна. Не взлохматит мои волосы, не рассмешит, не обругает, не изранит острыми когтями мои плечи… Но оно обязательно будет жить! Очень долго! И будет каждый день молчаливо наблюдать, как я танцую. А на моём сердце
А ещё я непозволительно счастлива! Сегодня уже второй день моему нежданному счастью.
Прости меня за это, Ричи! Я не знала, что так тоже бывает — когда больно и сладко.
Но я не могу не замечать весну сейчас… когда я нашла папу… Моего настоящего ПАПУ! Он именно такой, которого я ждала! Он лучше всех отцов! Даже лучше Вадькиного! Ведь моему брату вряд ли повезло услышать от своего строгого папы столько ласковых слов и почувствовать столько нежности. Да — я ждала! И мне уже не страшно и не стыдно в этом признаться! А ещё я теперь точно знаю, что если сильно-сильно чего-то хочешь, то это обязательно сбудется!
Прости меня, Ричи, за то что с той же силой я не просила небо, чтобы ты всегда был со мной! Я просто верила, что так будет. Наверное, слишком тихо верила…
Уже пора вставать, а мне так не хочется покидать тёплую и восхитительную на ощупь постель! Теперь я понимаю, почему буржуйские дочки жуткие лентяйки — на таких простынях хочется послать всё к чёрту, перевернуться на другой бок и сладко спать… спать…
Ладно, помечтала — и хватит. Работу никто не отменял, несмотря на то, что отвлекающих факторов полно. Весеннее солнце дразнит своим теплом и провоцирует меня продлить выходные, аромат свежей сдобы возбуждает волчий аппетит и манит в кухню — волшебную мастерскую кудесницы Люси… А мой взгляд постоянно цепляется за красивые и стильные пакеты, коробки, футляры, которыми буквально завалена моя спальня. Всё это щедрые подарки моего папы!
А я и не пыталась отказываться… Просто надо было видеть, с какой радостью и каким азартом он покупал мне одежду, аксессуары, всякие нужные и ненужные гаджеты… И даже украшения! Куда мне столько?! Да я и не умею такое носить… Но буду — конечно буду! — с радостью, благодарностью… С гордостью!..
Вчера мы провели вместе весь день. Впрочем, у папы просто не было шансов от меня отбиться. Он всё время держал мою маленькую ладонь в своей — большой, горячей и надёжной… А мне казалось, что я шла бы вот так, держась за его руку, весь день, всю ночь… и всю жизнь. Наверное, это ужасно глупо и смешно… ведь я уже взрослая. Но мне плевать, что о нас могли подумать посторонние люди, мне нет до них дела. Зато одна продавщица сказала папе, что я на него очень похожа.
Естественно! А на кого ж ещё мне быть похожей?!
Телефон пиликнул, извещая о входящем сообщении. Ух, сколько их тут! — работа, Алекс, работа, Стешка… Я соскучилась по младшенькой. Сейчас я почувствовала это особенно остро. От Вадьки целых три сообщения! Честно говоря, не ожидала, что он так обрадуется нашему родству. И теперь, когда он узнал, что для меня это больше не секрет, Вадька буквально засыпал меня сообщениями — и подколы, и сентиментальные воспоминания, и сумасбродные планы… А ещё неуклюжие и трогательные попытки разузнать про Алекс.
Здорово,
Иди-ка ты спать, братишка!
Самое короткое сообщение я читаю последним — «Доброе утро, Гейша!»
Удивительно и странно, что он продолжает приветствовать меня каждое утро и желать спокойной ночи каждый вечер… Ведь я уже так давно игнорирую его послания…
Да, Кирилл Андреевич, сегодня у меня действительно очень доброе утро… Возможно, поэтому мне так хочется Вам ответить…
18.2
Ленивые вареники с клюквенным джемом теперь моё самое любимое блюдо.
— М-м, как же вкусно! — мычу, зажмурившись от удовольствия. — Спаси-ибо!
Люся, милая улыбчивая женщина неопределённого возраста, ставит передо мной большую чашку с ароматным чаем и тарелку с каким-то ягодным чудом, свёрнутым в рулет. Нет, каждый день так завтракать нельзя, я ж потом становлюсь неповоротливой, как тюлень! А отказаться от такой вкуснятины мне не хватает воли. Вчера у Люси был выходной, и сегодня она расстаралась так, будто мы неделю без неё голодали. Интересно, а она уже знает о нашем счастливом воссоединении семьи? Кто я в её глазах?
— Кушай, Аюшка, приятного аппетита, — она ласково воркует и, не удержавшись, гладит меня по волосам.
По коже пробегает неприятный озноб, но я терплю, потому что не хочу обидеть хорошую и добрую женщину. Перевожу взгляд на экран мобильника. Я так и не придумала ответ для моего героя, заблудившегося на краю света. Мне хочется быть оригинальной, но в голову сегодня лезут сплошные глупости.
«Доброе утро, Гейша!» — перечитываю уже в сто первый раз и разглядываю свои короткие бесцветные ногти.
Да уж, гейша из меня так себе… Впрочем, это ведь не отменяет моего доброго утра.
Я фотографирую ягодный рулет на красивой тарелке, захватив в кадр и чашку с чаем, и отправляю фото в Австралию, сопроводив нехитрым комментарием: «Моё доброе утро!» А будь у меня красивый маникюр, я взяла бы чашку в руку, и фотография казалась бы живее. У моей Алекс уже давно чешутся руки добавить мне лоска… Так может, пора мне самой об этом задуматься?
Папин голос я слышу издали. Кажется, он чем-то недоволен… или кем-то. А уже через несколько секунд появляется в поле зрения — в строгом костюме, со строгим лицом и с прижатым к уху телефоном. «Значит, отработай!» — рычит он какому-то олуху и, спрятав мобильник в карман, обводит кухню тяжёлым немигающим взглядом.
— Люся, где мой кофе? — рявкает на той же рычащей ноте.
Во как!
Я втягиваю носом воздух… Пахнет грозой. И сейчас передо мной вовсе не тот озорной симпатяга со смеющимися глазами и обаятельной улыбкой, что вчера подмигивал всем продавщицам и шутил, как подорванный. Сегодня это жёсткий и властный господин Рябинин. У-ух! Кто не спрятался — ходите под себя!
Люся, мгновенно растеряв расслабленное благодушие, ломанулась к кофемашине, а взгляд хозяина дома остановился на мне. Секунда, другая… и я отмечаю в карих глазах потепление. Мне же хватило мгновения, чтобы сощуриться и изобразить защитную ухмылку.