Территория войны. Кругосветный репортаж из горячих точек
Шрифт:
Заодно в 2004 году Афганистан установит двойной рекорд — соберёт самый большой урожай опиума в истории страны и мира, станет крупнейшим производителем героина — 87 процентов от мирового объёма — и его поставщиком на международный рынок наркотиков. В аналитических отчётах по борьбе с этим злом будут приводиться такие данные — 4 тысячи 200 метрических тонн опиума. При этом 5 метрических тонн героина или его эквивалента будут перехвачены в бывшем советском, а ныне независимом Таджикистане.
Вот на таком «радужном» фоне происходила наша тогдашняя командировка. Но нам было не до мировых проблем, мы делали своё телевизионное дело, готовили репортажи для информационной программы «Время» Первого канала. Проезжая мимо Пули-Хумри, остановились
Мы остолбенели: Вы что — говорите по-русски? Где так хорошо научились нашему языку?
— В городе Отрадное Самарской области, — как-то странно глядя на нас, произнёс продавец-афганец.
— Вы там работали или в гостях были?
— Я там родился и вырос.
Только тут до нас дошло, что, несмотря на афганскую одежду и густую чёрную бороду, глаза у нашего собеседника русские да и черты лица явно не восточные. В глазах — затаённая печаль. Видно, что он давно привык сдерживать свои эмоции. Сразу мелькнула мысль — не один ли это из тех, кого ищет Комитет по делам воинов-интернационалистов?
Так и оказалось. Вернее, не совсем так. Судьба нашего нового знакомого, с одной стороны, была типичной для многих на той теперь уже далёкой войне, с другой — не укладывалась ни в какие привычные схемы.
Знакомясь, он назвал себя по-местному — Рахматулло. Потом, спохватившись, добавил, что на самом деле его зовут Алексеем. То есть раньше так звали, дома и в армии. А в плену получил новое имя, когда согласился принять ислам. Так было со всеми, кто хотел остаться в живых.
Предупреждая наши возможные вопросы, Алексей-Рахматулло сразу сказал, что родину не предавал, военных тайн не выдавал, в своих не стрелял и вообще на стороне душманов-моджахедов не воевал. Вообще представления о том, что каждый выживший в плену чем-то запятнал себя в глазах товарищей по службе и оказывал какие-то услуги непримиримой афганской оппозиции, сильно преувеличены и порождены прежде всего незнанием местной специфики. Хотя, конечно, всякое бывало — на войне без предательства не обходится. Но это не из его истории.
В таких ситуациях всегда заманчиво сказать, что мы были первыми людьми с Родины, из России, которых этот человек встретил за много лет пребывания на чужбине, что он уже забыл, как звучит родная речь, и многое ещё, что выжимает слезу из читателей и зрителей. Но это не так. Во-первых, Алексей-Рахматулло за годы плена не раз общался с такими же, как он, сменившими имена и судьбу, даже в Пули-Хумри такие есть. Во-вторых, десять лет назад, в 1994 году, он был на Родине, обнимал родителей и сестру, дышал воздухом своего детства и юности. Почему опять оказался в Афгане? Ну, это долгая история, сразу не расскажешь да и не поймёшь. Но мы, конечно же, упросили рассказать.
Если коротко, судьба Алексея Оленина выглядит так. Сначала всё было как у всех — родился в Отрадном, там и прожил до совершеннолетия. Ходил в школу, был октябрёнком, потом пионером, по достижении четырнадцати лет вступил в ряды Всесоюзного ленинского коммунистического союза молодёжи. Увлекался спортом, занимался в секциях тяжёлой атлетики и баскетбола. Когда пришло время призыва в армию, «откосить» не пытался, был уверен, что нормальный мужик должен через это пройти. В школьном учебно-производственном комбинате он получил специальность водителя грузовика. Наверное, поэтому его и призвали в автомобильные войска. Это было в 1981 году. И вскоре он оказался по документам в Туркестанском Краснознамённом военном округе, а на самом деле — за «речкой», как тогда говорили. В Афганистане.
Пока Алексей не дошёл до этой переломной черты своей судьбы, он говорил подробно, обстоятельно. Похоже, ему хотелось вернуть хотя бы в памяти свои молодые годы в Советском Союзе, и он вспоминал их с неприкрытой любовью. А потом нашего собеседника будто подменили — заговорил коротко, быстро, сухо. Перечислял значимые события жизни так, будто излагал какой-то отчёт.
В плен попал в конце 1982 года, когда до дембеля было рукой подать. Ему повезло — оказался у моджахедов, которые не отличались кровожадностью. Сначала был невольником, работником, батрачил на хозяев. Через несколько лет согласился стать мусульманином, к нему стали относиться иначе, хотя до конца своим так и не признали — да и до сих пор не признают.
Тем временем прошло много лет — больше десяти. Политическая ситуация менялась во всём мире, а в Афганистане и вокруг него — особенно. Наступил момент, когда моджахеды решили показать свою цивилизованность и лояльность к международному сообществу. Оленина вместе с группой советских пленных переправили в Пакистан, и премьер-министр этой страны Беназир Бхутто в торжественной обстановке вручила каждому из них по толстой пачке долларов — на отъезд домой. Их как бы освободили. Это было в 1994 году.
Через двенадцать долгих лет оказался он дома. Родные были не просто счастливы — они поверили в чудо, ведь никаких сведений о пропавшем без вести за всё это время до них не доходило. Но… Алексей решил, что должен вернуться в Афганистан. Причин было несколько, и главная из них — там, на далёкой жаркой земле его ждала невеста. Конечно, он собирался привезти её в Россию. То есть вернуться обратно к родным, в Отрадное, но опять вмешалась политика.
К тому времени, когда Рахматулло Оленин приехал за невестой, власть в стране захватили талибы — последователи учения, призывавшего к борьбе с неверными. Нет, ничего плохого своему единоверцу они не сделали, даже дом выделили, чтобы поддержать молодую семью. Но выехать из Афганистана, да ещё в Россию, стало чрезвычайно проблематично — практически невозможно, связаться с родными — тоже.
Алексей открыл свой маленький бизнес — тот самый дукан, у которого мы встретились, старался, как мог, содержать семью — к тому моменту, когда мы с ним познакомились, у них с женой появилась дочь, ей было почти три года.
Теперь талибов не было, правда, и дома тоже не было — его захватили не то представители новой власти, не то обыкновенные бандиты. Алексей готов был вернуться в Россию, и мы сразу же решили ему в этом помочь.
Связавшись со своим телевизионным начальством, безо всяких проблем получили «добро» на съёмку специального репортажа о судьбе нашего соотечественника. Потом таких репортажей было несколько, мы сблизились и сроднились с этим человеком. Показывали его возвращение домой, в Россию, в том же 2004 году — с женой и с дочкой. Рассказывали о том, как происходило обустройство на родной земле и нелёгкая адаптация к условиям той страны, откуда он уехал 18-летним мальчишкой, а вернулся зрелым мужчиной, которому пошёл пятый десяток. Так вышло, что на чужбине прожил дольше, чем на родине.
Вместе с нами и с ребятами из Комитета по делам воинов-интернационалистов он вновь отправился в Афганистан, чтобы помочь в возвращении своим друзьям. У них оказались свои взгляды на это, не во всём и не со всеми удалось достичь понимания. Это — отдельная и очень серьёзная тема, мы в фильме постарались обозначить её как можно чётче, насколько удалось — пусть судят зрители. Очень непростое дело — начать жить снова в немолодом уже возрасте, и далеко не всем оно оказывается по силам.
Так родился наш фильм. Алексей Оленин стал известен в России, о нём рассказывали и в центральной, и в региональной, и в местной прессе. Вернее, известным стало его имя, а судьба по-прежнему складывается непросто, и особенного участия в ней никто принимать не спешит. Мы продолжаем общаться с этим человеком и сейчас, чувствуем свою ответственность за него.