Тейнквил
Шрифт:
– Ты можешь их понять?- спросил он, наклоняясь поближе и говоря тихим голосом, боясь как-то нарушить эту песню, сломать ее чары.
Она закачала головой:
– Разве это не прекрасно? Мне так хочется петь вместе с ними.
Они продолжали идти через лес, все более углубляясь в него и удаляясь от оврага и того, что в нем обитало. Наступила ночь и мир превратился в смесь крошечных кусочков звездного неба, проглядывающего сквозь разрывы в лесной кроне. Рен не мог точно сказать, как далеко они зашли, но ему казалось, что гораздо дальше, чем это было возможно. Эта вершина, хотя и огромная, но имела какие-то определенные размеры, не более четверти мили в поперечнике. Даже учитывая, что они постоянно двигались то вверх, то вниз по этой скалистой земле, вряд ли они могли столько уже пройти и не оказаться на противоположной стороне.
Однако они шли и шли, время проходило, ночь молчаливо и мягко накрывала все вокруг, воздух становился теплее, а свет от луны и звезд ярче. Спустя какое-то время Пен отпустил руку Синнаминсон, больше не опасаясь ни за нее, ни за себя, веря, что они нашли убежище от всех опасностей, которые преследовали их так много дней. Это заключение полагалось на чувства, а не на рациональное основание.
Но он ощущал это таким же реальным, как землю и лес, по которым шел, и этого было достаточно.
Наконец, когда прошло уже много времени после восхода луны, а они проделали уже такой путь, который уже давно должен был вывести их на другую сторону вершины, эриады, которые все это время пели свою песню, вдруг замолчали.
…Ждите…
Пен и Синнаминсон остановились, снова взявшись за руки и глядя друг на друга, успокаивая этим себя, как они привыкли еще с самого детства. Вокруг них стоял древний лес, пронизанный глубокой тишиной, которая была такой же реальной, как небо и земля.
Внезапно впереди что-то сверкнуло за деревьями, как будто луна прорвалась через плотную листву кроны, чтобы осветить место, которое поначалу было скрыто от глаз.
…Идите…
Они снова двинулись вперед, ведомые незримым присутствием эриад, доверяя свою судьбу этим невидимым гидам. Пеном овладело странное ощущение спокойствия, душевного покоя, которое он не испытывал с тех пор, как покинул Патч Ран. Все будет хорошо, понял он. Что бы не ждало впереди, все будет хорошо.
Потом они вышли из леса на поляну, купающуюся в лунном свете. Крона деревьев расступилась, открывая небеса, как бы в знак уважения перед древним деревом, которое стояло в само центре. Оно было громадным по всем меркам, его толстый ствол и ветви, раскинувшиеся вширь и перекрученные так, что придавали ему потусторонний, нереальный вид даже среди самых огромных и самых странных старых деревьев, которые его окружали. Это было ясно видно при лунном свете, особенно странные цвета его коры и листьев - первый был пестро окрашен в черный и серый цвета, а последние были темно-зелеными с ярко-оранжевыми краями. Даже в этой темноте Пен смог ясно различить эти цвета. Он смог увидеть, как они перемешивались друг с другом, образуя странный узор, мерцающий на черном фоне звездного неба.
Он нашел тейнквил.
Он видел его лишь однажды, в блеске видения, открытого Эльфийскими камнями несколько недель назад, когда Арен Элессдил воспользовался этой магией в эльфийском поселке Эмберен, чтобы убедиться, что найти это дерево действительно было возможно. Он увидел его тогда, но то видение было несравнимо с тем, что он видел сейчас перед собой. Никакое видение не могло точно передать размер и величие этого гиганта. Никакое видение не могло передать то, что он почувствовал, находясь перед ним, ощущая себя карликом из-за его размеров и веса прожитых им лет.
Карликом, подумал он, из-за его интеллекта.
Он заморгал, пораженный этой мыслью. Он мог ощутить, что тейнквил за ним наблюдает. Он чувствовал, что он рассматривает его, решая, что делать с ним, раз он оказался здесь. Это было дикое, иррациональное заключение, основанное исключительно на предчувствии. И тем не менее, он был в этом убежден. Тейнквил наблюдал.
– Пен, теперь я должна уйти,- внезапно произнесла Синнаминсон, высвобождая свою руку и отступая на шаг. Ее молочные глаза слепо искали его.- Эриады говорят, что я должна уйти.
– Куда?- Он вдруг испугался. Он не был уверен, испугался он за нее или за себя,- он только знал, что совершенно не хочет с ней расставаться.- Почему ты должна уйти?
– Чтобы ты мог остаться один. Чтобы ты мог сделать то, ради чего пришел сюда.- Ее улыбка была быстрой и ослепительной, осветив ее лицо так, что она стала на мгновение еще прекраснее.- Эриады собираются показать мне, как они выглядят. Они привели меня сюда, чтобы я смогла их увидеть. Меня не будет не очень долго.
Он беспомощно посмотрел на нее:
– Я не хочу, чтобы ты уходила.
Ее глаза снова стали вслепую обыскивать пространство между ними, как будто она пыталась найти способ добраться до него.- Ты пришел, чтобы найти тейнквил, Пен. Ты это сделал. Воспользуйся этим. Найди то, что тебе нужно, чтобы помочь своей тете.
Она еще мгновение помедлила, затем отвернулась.
– Я иду,- сказала она в воздух, обращаясь к тому, что только она могла слышать. ее голова чуть-чуть приподнялась.- Удачи, Пен.
Он смотрел, как она исчезает среди деревьев, как сильфида, быстро теряясь в изменчивой смеси света и тьмы.
– Удачи,- отозвался он и остался один.
В течение долгого времени он неподвижно стоял перед тейнквилом, не зная, с чего и как начать, что делать. Дерево должно дать ему одну из своих веток, если он сможет найти способ убедить его это сделать. Из этой ветки будет создан темный жезл, если он сможет выяснить, как именно. Темный жезл поможет ему попасть в Запрет и позволит найти и вытащить оттуда тетю, чтобы вернуть ее домой, если он сможет добраться до Паранора и пройти через портал, созданный зельем под названием жидкая ночь.