Теза с нашего двора
Шрифт:
— Хозяин, опаздываем! — крикнул носильщик.
— Давай, ехай! — таможенник подтолкнул Жору и в утешение бросил. — Ты родину потерял и не переживаешь, а тут из-за какого-то телевизора… Их там всё равно надо переделывать, другая система. Купишь себе ихний…
Носильщик уже катил тележку к вагону.
Жора поплёлся за ним. Ухватившись за поручни, втащил себя в вагон, добрался до купе и сел на полку. Впервые в жизни он не участвовал в погрузке собственных вещей, не руководил, не помогал. Носильщик сам растыкал чемоданы на полку, под полку, под столик, и ушёл — деньги Жора ему заплатил вперёд.
Поезд тронулся.
— Подвиньтесь, пожалуйста, — попросил сосед.
Жора попытался привстать,
— У меня отнялись ноги, — безучастно сообщил он.
Обо всём, что происходило дальше, Жора вспоминал, как о кошмарном сне: носилки, больница, врачи, уколы, инвалидная коляска… Нет, это уже было в Вене. Потом два костыля, потом один. И, наконец, неуверенно, как по канату, он впервые самостоятельно пересёк комнату. Но это уже произошло в Нью-Йорке. Марина радостно зааплодировала. Маня прослезилась:
— Слава Богу! Скоро ты опять сможешь бегать за шиксами! [2]
Жоре определили инвалидность и назначили хорошее пособие. Квартиру ему оплачивало государство, медицинская помощь и лекарства полагались бесплатно. И Лёва прокомментировал:
— Как на моё мнение, вы, Жора, идеально реализовали свой бриллиант: получили ренту на всю оставшуюся жизнь.
— В общем, да, но всё равно обидно: какой-то ворюга сейчас сидит и смотрит в мой телевизор, — Жора вдруг рассмеялся. — Если б он знал, что смотрит в него не с той стороны!
2
За девками (с идиш)
— Простите его и пожалейте: вы приехали в большую Америку, а он остался в большой Чопе!
А сейчас я хочу познакомить читателей с ещё одним новым героем этой истории. Зовут его Стёпа. Честно говоря, я не собирался вводить его в повесть, но он был очень настойчив. Дело в том, что у себя в Днепродержинске Стёпа всю жизнь дружил с евреями, и когда они стали уезжать на родину предков, решил любыми путями тоже уехать в Израиль. В каком-то колене он разыскал тщательно запрятанного прадеда-еврея, родословную которого вытащил из тьмы забвения, почистил, проветрил и решил напялить на себя. Наступило удивительное время, когда принадлежность к еврейству стала завидным преимуществом. Все годы Советской власти евреи жили с фамилиями, изуродованными до узнаваемости: Вайсберги превратились в Белогоровых, а Кацманы — в Кошкиных. Сейчас шёл обратный процесс — из толщин архивов вытаскивали на свет глубоко запрятанных еврейских дедушек и бабушек, и лихорадочно восстанавливали свои неприличные имена и фамилии. В синагогах, специальные служители, документально подтверждали, что Семён — это Шимон, а Портнов — это Шнайдерман. Обслуживали быстро, стучала машинка, ставилась печать. Оплата поштучная, десять рублей за одно имя — синагоги тоже перешли на хозрасчёт.
Прежде всего. Стёпа стал учить иврит. Он зубрил его нараспев, как раввин на молитве, но учёба шла туго. Весь дом сочувствовал его мучениям, соседи слева сквозь стенку подсказывали слова, соседи справа, благодаря ему, выучили иврит и уехали в Израиль, а Стёпа всё мучился, мучился, но запомнил лишь одно слово «лехаим», и то только потому, что часто пил с евреями.
— Выучу уже там, — решил он.
Но далёкий дед не мог стать основанием для получения визы, и Стёпа задумал переделать документы и раствориться среди евреев. Для этого он переехал к тётке в Одессу, нашёл нужного человека Сеню, показал ему сберкнижку на предъявителя с приличной суммой и сказал: «Это твоё, если поменяешь мне дедушку на бабушку».
— Исделаем, — сказал Сеня. — Но зачем тебе Израиль — ведь ты же гой?.. [3] Езжай лучше в Америку.
— Не хочу в Америку, — отказался Стёпа, и объяснил. — Я — изгой.
— Кто-кто? — не понял Сеня.
— Я — изгой, — повторил Стёпа. — Израильский гой. Я хочу на Сион.
Сеня удивлённо пожал плечами и повторил:
— Исделаем. Но сперва давай выберем тебе фамилию.
Он предложил Стёпе на выбор десяток бергов и манов, но Стёпа выбрал весёлую фамилию Кацеленбоген, которую даже Сеня не смог расшифровать.
3
Нееврей (с идиш)
— Но имя дадим тебе Арон.
— Это почему? — удивился Стёпа.
— Арон на иврите — шкаф. Как раз для тебя.
Стёпа сперва обиделся, но потом, подумав, согласился и, знакомясь, особенно с женщинами, стал называть себя загадочным именем Степарон. Так Степан Гарбузенко стал Ароном Кацеленбогеном, и через два месяца уже держал в руках долгожданный вызов. А ещё через три месяца, оформил документы в ОВИРе и помчался в Москву получать визу.
В те годы Израильское консульство помещалось на территории Голландского посольства, у которого с утра выстраивалась огромная очередь тоже желающих получить визу. Пробившись сквозь толпу во двор, Стёпа стал напирать на израильского представителя и с призывом «Выручай, братан!» пытался всучить ему документы вне очереди.
— Отойдите на менее интимное расстояние! — взмолился задёрганный консул и нырнул в здание. Но Стёпа-Арон проскочил и туда. Он настиг консула в туалете у писсуара и встал рядом, действуя параллельно.
— Это опять вы? — простонал консул.
— Я. Примите документы.
— У меня руки заняты, — ответил консул, но документы взял.
Получая свой гонорар-сберкнижку, Сеня предупредил:
— Я сделал всё, как обещал. Но в Израиле сильная разведка, «Мосад» — они до всего могут докопаться. Советую подстраховаться и жениться на еврейке.
И Стёпа срочно стал искать подходящую невесту.
— Tы один приехал или с кем-то? — спросила Маня племянника.
— С киногруппой, на четыре дня, — сообщил Алик. — А через месяц мы переезжаем всей семьёй в Израиль: я, моя жена Алиса, сын Данила и Фёдор Иванович.
— А это кто?
— Мой кот. Мерзкое создание, но я к нему уже привык.
Этот кот, шумный и агрессивный, по ночам носился по квартире, орал благим матом, обдирал обивку тахты и кресла. Алик жил на первом этаже. По утрам Фёдор выпрыгивал в окно, полдня где-то пропадал. Постепенно, его отлучки становились более частыми, он стал исчезать ежедневно. Кто-то заметил, что кот бегает в соседнее здание, где разместилось районное отделение милиции. Возвращается сытым и успокоенным. Алик объявил кота стукачом и просил гостей при нём не рассказывать политические анекдоты, мол, в него вмонтирована миникассета для прослушивания и когда он бывает там, кассету меняют. Друзья обсуждали, какое у кота может быть звание — Алик был уверен, что кот уже дослужился до майора. На всякий случай, он стал называть его уважительно: Иваныч.
— Так он и там будет на тебя стучать в МОСАД? — с самым серьёзным видом предположил Лёва.
Алик так же серьёзно ответил:
— Вряд ли: он же не знает иврита.
— Где ты остановился? — спросила Маня у племянника.
— Нам забронировали номера в гостинице.
— Никаких гостиниц! Переночуешь у нас, посидим, повспоминаем, расскажешь о своей семье… Почему ты ещё не повесил флаг? — спросила она у Лёвы и, не дожидаясь ответа, сама ухватила древко и высунула его через форточку на улицу.