The Banshee Show

nastiel

Принтер выдавал один лист за другим, роняя их на пол. Лиам поднял один из них и протянул его мне: им оказалась первая часть списка смертников с вычеркнутыми именами тех, кого уже не было в живых. Стайлз принялся помогать Лиаму поднимать остальные, пока в принтере, наконец, не кончилась бумага. Когда нам удалось разложить все бумаги на столе, Стайлз спросил:

— Видите изменения?

— Имена вычеркнуты. — ответила Лидия.

— Дерека больше нет. — добавил Лиам.

— Лиам, — шепнула я. — Теперь ты стоишь тринадцать миллионов. А я … Я стою шесть.

И

хотя до Скотта и Лидии мне было ещё далеко, но я стала стоить больше, чем большинство людей из списка смертников, что автоматически делало из меня более желанную жертву. Вероятность того, что меня могут убить, возросла в разы.

Я поджала губы и сделала шаг назад. Воспользовавшись тем, что ребята до сих пор пытались осмыслить оба списка, я отошла к прозрачной доске с расклеенными на ней бумагами и принялась разглядывать её в попытке отвлечься. Хотя, это едва ли помогало: мозг буквально скандировал “Шесть миллионов. Шесть миллионов. Шесть миллионов”, заставляя мои ладони потеть и дыхание сбиваться.

Я сфокусировала взгляд на фотографии, которая висела точно в центре, и буквально перестала дышать, когда узнала на ней одну из девушек.

— Кто это? — я сняла фотографию с доски и поднесла её Лидии. — Кто эта брюнетка?

— Это Мэдди, — Лидия бросила быстрый взгляд на фотографию, а потом перевела его на меня. Её лицо перекосилось, когда она увидела мою реакцию.

А я не могла контролировать свои эмоции, потому что я знала эту женщину. Я видела её, я разговаривала с ней, я обнимала её. Эта женщина была лучшей подругой моей тёти, а после её смерти она ещё часто приходила навестить меня и мою маму, прежде чем сама не уехала из города.

— Этого не может быть …

— Лиз? — кто-то схватил меня за локоть и тряхнул. — Лиз?

Это был Лиам. Он, как и другие, ждал объяснений.

— Это не Мэдди, это Мэддисон Харт. Я знаю её … Я её знаю.

========== // that kind of connection ==========

— Ты уверена? — в очередной раз спросил меня Лиам.

Мы бежали. Точнее, бежал он — я начала задыхаться ещё двести метров назад.

— Уверена, — пробормотала я.

— Но как возможно, что она жива осталась?

Я остановилась и согнулась пополам, упираясь ладонями в колени.

— Если … ты ещё … не заметил, — я пыталась отдышаться. — В этом городе … мало кто … действительно умирает.

Лиам, опередивший меня, остановился.

— Ты в порядке?

— Если ты вдруг забыл — я банши, а не оборотень.

Я выпрямилась. Он пожал плечами и улыбнулся.

— И вообще, — продолжила я, возобновляя движение шагом, — тебе не стоило идти со мной. Лидии и Стайлзу твоя помощь пригодилась бы больше.

— Если ты вдруг забыла, — Лиам заговорил моими словами, — то ты банши, а не оборотень. У меня нюх отличный — мы быстро найдём дневник твоей тёти. А в полицейском участке они с помощником шерифа и без меня справятся.

Я не была уверена, что мы сможем найти в дневнике тёти хоть какие-то ответы или же любую информацию,

касающуюся Мэддисон, но я точно знала, что она вела его. Она сама мне об этом говорила и советовала начать свой, и я попыталась однажды, но на этом всё и закончилось.

— Ладно. Только прошу тебя, давай помедленнее. За это время никто умереть не должен.

По крайней мере, именно на это была надежда.

***

— А твоя мама? … — Лиам замер в дверях моей комнаты.

Я распахнула гардеробную настежь и принялась вытаскивать оттуда всё, что осталось от тёти: вся её жизнь поместилась в несколько коробок чуть больше тех, в которых хранят обувь. Я никогда не открывала их, потому что мне было страшно — мне казалось, что осознание тётушкиной смерти придёт именно тогда, когда я возьму в руки её вещи, даже если это будет всего лишь расчёска или старая книга.

— Она на работе.

Я выволокла все коробки на середину комнаты и села на пол. Лиам продолжал переминаться с ноги на ногу.

— А папа?

— В командировке, — я подняла глаза на Лиама. — Ты же помогать пришёл? Так помогай, не стой в проходе.

Парень сделал несколько шагов вперёд. Он выглядел неуверенным, словно совершал что-то противозаконное.

— Лиам? — я позвала его, привлекая внимание. — Помощь!

Он кивнул и присел рядом со мной. Я протянула ему одну из коробок.

— Ты знаешь, что в них? — спросил Лиам.

Я отрицательно покачала головой.

— Это всё, что осталось мне по её завещанию. Дом и автомобиль перешли моему отцу — её брату — а вот это вот, — я хлопнула по одной из коробок, и облако пыли тут же взмыло в воздух, — мне.

Мы открыли первую коробку — она оказалась наполнена виниловыми пластинками. Я взяла несколько и принялась разглядывать потускневшие обложки, которые когда-то наверняка были яркими.

— Битлз, Пол Маккартни, Темптейшнс, Арета Франклин, Кассандра Уилсон? У меня даже граммофона нет, — я перебрала все пластинки в коробке — их оказалось двадцать четыре. — Я даже не помню, чтобы тётя слушала такую музыку …

Лиам наклонился к коробке и глубоко вдохнул.

— Как давно ими не пользовались?

Я поджала губы.

— Почти два года.

— Я ничего не чувствую … Никаких эмоций. Слишком много времени прошло.

Я кивнула. Другого ожидать не приходилось.

— Ладно, — протянула я и отставила коробку прочь. — Давай другую.

Вторая коробка оказалась заполнена самыми различными вещами, которые не имели никакого значения для меня, но наверняка были очень важны для тёти: шкатулка с украшениями из разноцветных камней, не проявленная фотоплёнка и старый фотоаппарат-мыльница, большое ручное зеркало из серебристого металла, книга по растениеводству, два клубка ниток красного и зелёного цветов и блокнот. Я надеялась, что именно он окажется дневником, но когда открыла его, то поняла, что ошиблась — половина листов были нетронуты, а на других штрихами был изображён какой-то странный символ — четыре угла расположенных по кругу смотрели вершинами в центр.