The Beginning of the End

MadameD

Синухет лег спать прямо на земле, велев Белле лечь в лодке - для безопасности. Она послушалась, но сон не шел. Ей хотелось вымыться.

За все время, проведенное в храме Амона, Белла ни разу не легла спать без вечернего омовения. У нее уже зудело тело. Но ведь здесь этот мужчина, как можно!..

Некоторое время она ждала, прислушиваясь к дыханию Синухета, - и когда оно стало ровным и глубоким, как у спящего, мисс Линдсей выбралась из лодки. Спрятавшись за высоким черно-красным бортом, она стянула платье и распустила набедренник. Потом сняла парик,

с наслаждением тряхнув волосами. В эти мгновения девушка даже забыла, что ее могут увидеть… и не только Синухет.

Ночью было тоже тепло, у реки даже парило.

Пройдя несколько шагов, загребая воду ногами, Белла не выдержала и побежала, отталкиваясь от неровностей песчаного дна: она присела в воде по шею, широко разводя руки, счастливо смеясь. Белла когда-то училась плавать, но почти не умела. Да и неважно!..

Она окунулась с головой; а потом встала, ощущая, как вода струится с волос на спину и живот. Отряхнувшись, Белла взглянула туда, где спал Синухет… и с криком шарахнулась, чуть не поскользнувшись. Он не спал! Он ее видел!..

– Стой!
– крикнул египтянин, протянув руку.
– Я не подойду!

Белла, снова присев в воде и погрузившись по шею, глядела на него округлившимися глазами.

– Я тоже хочу искупаться, - сказал Синухет. Его плечистая фигура обрисовалась в лунном свете - он был одет в одну набедренную повязку, как заснул.

Англичанка отвернулась, слыша, что он разделся; но когда до нее донесся плеск, сидеть в воде вдруг показалось нелепо, даже унизительно. В конце концов, ведь этот мужчина скоро будет…

Белла выпрямилась и стала бочком пробираться к берегу; но едва она сделала несколько шагов, как услышала голос:

– Погоди!

Ну конечно, этот негодяй улучил момент! Синухет теперь рассматривал ее в упор, совсем нагую, и улыбался. Зубы почти у всех египтян были прекрасные.

– Не бойся меня, - сказал брат Имхотепа.

И Белла, хотя и была ужасно смущена, неожиданно ощутила, как страх отступает. А по телу разлилось томительное предвкушение чего-то неизведанного. Синухет был в воде по пояс, и он поманил ее к себе… и Белла приблизилась, уже не боясь, зная, что насилия не будет.

Синухет открыто, восхищенно смотрел на нее, и новая радость плоти, женская радость, еще усилилась. “Это чудесный эротический сон”, - подумала Белла.

– Я никогда не встречал подобных тебе, - сказал ее новый господин.
– Волосы цвета солнца, и глаза цвета неба. В твоей стране все такие?

Белла потупилась. Она подняла руки к груди, стыд вдруг вернулся.

– Я еще…

Она не знала, как сказать, что она девушка.

– Я это понял. Ты так дичишься, - прошептал Синухет.
– Но я буду добр с тобой.

Белла задрожала, услышав в его голосе страсть; но не шелохнулась, когда египтянин нежно провел пальцем по ее губам.

– И тебя еще никто не целовал?

Белла не знала этого слова, но догадалась. Она качнула головой, не поднимая глаз. И тогда Синухет приподнял ее подбородок и поцеловал Беллу - впервые

в жизни заставив ее забыть, где кончается граница ее существа, и забыться в этом слиянии. А потом отпустил и направился к берегу.

Белла пришла в себя только спустя несколько мгновений. Она вышла из реки, ссутулясь и прикрывая руками грудь. Волшебство кончилось…

Она торопливо оделась, досадуя, что забыла про полотенце. Намокшее тесное платье казалось еще теснее, и в нем стало зябко. Выпрямившись, Белла нашла глазами Синухета. Он тоже устроился спать в лодке, раскинувшись во весь рост!

Белле пришлось свернуться с другого конца. Благо лодка была большая, сработанная для путешествий. Интересно, знает ли Имхотеп, что брат вернулся домой один? Ведь Синухет, старший из братьев, конечно, получил отцовский дом… а Имхотеп живет при абидосском храме, как жрецы Амона?..

Белла уснула, решив, что все завтра выяснит у Синухета.

Пробуждение было не слишком приятным - тело одеревенело от сна в неудобной позе. И платье испачкалось и измялось. Лен, конечно, прочная, ноская ткань, но ужасно жаль, что у нее нет ничего на смену!

И долго ли им еще плыть?

Белла думала обо всем этом, заметив, что ее господин еще спит. Но когда она принялась искать парик, Синухет пошевельнулся и открыл глаза.

Он сел и улыбнулся ей; провел рукой по подбородку. А потом он о чем-то спросил ее. Синухет спрашивал, не может ли она его побрить!

Белла кивнула. Наверное, дома его бреет слуга… а ей нужно хоть как-то отблагодарить своего избавителя!

Без мыла, опасной медной бритвой действовать было страшновато. Но Белла справилась, Синухет даже похвалил ее; а потом опять поцеловал.

Зардевшаяся Белла только сейчас вспомнила, что она по-прежнему без парика и не накрашена. Но Синухету она, кажется, еще больше нравилась какая есть.

“И как он не побоялся доверить мне бритву, подставить шею”, - неожиданно пришло в голову Белле. Синухет ей верил! Был так простодушен или самонадеян? Или она настолько расположила его к себе?

Они скромно поели, выпили речной воды и продолжили путь. Гребля не требовала от египтянина много усилий, и они воспользовались этим, чтобы разговаривать. Белла ощутила, что интересна своему новому господину не только по-мужски, но и по-человечески, Синухет оказался умен и любознателен. Она рассказала о себе мало, туманно, - сколько этот египтянин пока был способен воспринять. Вскоре ей удалось перевести разговор на самого Синухета и его семью.

У него, как оказалось, был уже сын и три дочери, старшие дети - от жены, младшая девочка, трех лет, - от наложницы. Супруга Синухета, Мути, была дочерью писца при одном из чиновников фараона, и прежде появлялась при дворе. Они жили близ города Буто в Дельте, но за городской чертой, чем жена Синухета была не очень довольна. Госпоже Мути хотелось большего, чем эта тихая жизнь, - быть вновь посвященной в дела его величества, и славы и богатства для детей…