The madness (Безумие) (дилогия)
Шрифт:
— Мне надо посовещаться, — ледяным тоном произнёс я, отходя вместе с парнями в сторону.
— Сэр, этот хмырь явно замыслил что-то нехорошее, — сразу же заявил Си Джей, настороженно косясь по сторонам.
— Может, его грохнуть? — предложил Дойл. — Мне это сделать, или сам справишься, Алекс?
— Если не справлюсь — он твой, — усмехнулся я, а затем продолжил уже более серьёзным тоном. — А вообще, Махоуни — хитрый сукин сын. Он знает, что нам лучше не оставлять его без присмотра. И он действительно что-то задумал, а значит оставлять его без присмотра нельзя в принципе.
— Что же он мог задумать, садж? — спросил Юрай.
— Я не знаю. Но буду держать ухо востро. И вы держите. А если Махоуни вернётся с операции без меня — убейте его без промедления. И срать на нашу миссию — здесь такое происходит, что это будет меньшим из зол.
— Ну, что, посовещались? — окрикнул нас Махоуни. — Если да, то в путь! Нам нужно до ужина поставить этот город на колени!
— От скромности он не умрёт, — прокомментировал это заявление Си Джей.
— От скромности вообще редко умирают, — заметил я. — Обычно умирают от передозировки свинца в организме… Ладно, парни, смотрите в оба, а я уж вывернусь — будьте спокойны.
Есть у меня такое талант — выворачиваться из любой передряги… Но почему-то ничего хорошего это обычно не приносит, потому что, так сказать, слишком уж часто лекарство оказывается страшнее болезни…
В кармане разгрузки завибрировал спутниковый телефон, о котором я уж, признаться, и почти совсем забыл…
— Слушаю, — на всякий случай я отвернулся от стоящих около «суперграда» Махоуни и пары «танго».
— Думаю, что ты сейчас с Махоуни, — послышался в трубке ровный голос полковника Коннорса. — Это вероятнее всего, поэтому скажу тебе кое-что пользуясь случаем… Не доверяй Махоуни — он погубит и меня, и «стражей», и тебя и весь город. Ему не нужно никого спасать — он хаос, а не порядок. Ему не нужна правда, поэтому всё произошедшее останется здесь.
— А может оно и к лучшему, полковник? — негромко произнёс я.
— Ещё раз задумайся о том, кому помогаешь, сержант.
— Хоть он и насквозь мутный тип, но Махоуни здесь один из немногих, кто не пытается нас прикончить.
— Это всего лишь вопрос времени, сержант. Всего лишь вопрос времени… И ещё. У всего есть цена. Но будешь ли ты готов её заплатить, когда придёт время?
Звонок оборвался, и я убрал телефон обратно в карман.— Философия… — пробормотал я, шагая к ракетовозу. — Грёбаная, мать её, философия психов… Лечится только ударной дозой свинца внутримозжечно…
— Ну, что, сынок, готов? — ухмыльнулся агент, когда я подошёл к нему. — Не против занять место за турелью?
Я молча забрался по поручням наверху кунга и занял место за зенитным пулемётом. Не знаю, чем руководствовались саудиты, когда собирали это порождение сумрачного арабского гения, но стандартный крупнокалиберный «браунинг» их явно не устраивал. И, наверное, поэтому они установили ни много ни мало, а трёхствольный авиационный пулемёт пятидесятого калибра. Дай Бог памяти, как же он называется-то… GAU-19/A? Да плевать…
Устроился на жёстком и неудобном сидении стрелка, проверил заряженную в пулемёт ленту, протестировал электропитание вращающегося блока стволов и горизонтального наведения… Вроде, порядок…
Многосотсильный мотор тягача взревел, выбросив из выхлопных труб внушительные облака сизого дыма, и ракетная установка, будто древний ящер, медленно тронулась в сторону виднеющейся отсюда шпиля «Башни тысячи и одной ночи».
45
Перед ракетным тягачом шёл громоздкий инкассаторский броневик с установленным на крыше пулемётом. Заодно эта машина расчищала нам дорогу, потому как на одном из поворотов я углядел у него бульдозерный отвал спереди.
Самоходка плелась еле-еле — действительно не быстрее километров двадцати в час, а местами и того меньше. Всё-таки она явно не создавалась для условий нормальной войны и пересечённой местности…
Путь выдался не из лёгких, но он явно был разведан заранее. Учитывая, что основой всей операции была тяжёлая и медленная машина с габаритами как у бронтозавра, соваться на ней в полуразрушенный город было не просто глупостью, а непроходимым кретинизмом. Однако Махоуни впечатления кретина не производил. Психопата и сволочи — возможно, но не кретина.
И это всё одновременно упрощало и усложняло. Да, Махоуни вряд ли из-за своей тупости впутает нас в какую-нибудь дрянь, но в то же время из отсутствия этой самой тупости он может впутать конкретно меня и моих парней в ту самую дрянь намеренно. Зачем он, к примеру, отделил меня от остальных? Либо хочет обезглавить нашу группу, лишив её управления… Либо у него ко мне есть какое-то дело, с которым он не хочет идти к другим. Думать в подобном ключе, конечно, лестно, но уж больно опрометчиво… Поэтому нужно держать ухо востро и руку на пистолете.
…Первый контакт у нас случился, когда мы проползли на этом апокалиптическом ракетоносном червяке с полкилометра. Нас имела дурость обстрелять кучка каких-то придурков с крыши полуразрушенного здания. После того, как на головном броневике по ним дали очередь из пулемёта, они сразу осознали всю глубину своих заблуждений и больше не отсвечивали.
Я уж было даже размечтался о том, что нам и вправду удастся выйти на позицию для удара незамеченными…
Уже секунду спустя все эти фантазии ушли в никуда. Из-за высотки стоящей метрах в трёхстах впереди, вырулил лёгкий «литтл бёрд» и без лишних промедлений выпустил по нам несколько ракет. Дымные трасы перечеркнули разделяющее нас пространство, и в считанных метрах от ракетной установки взорвались несколько НУРСов. В воздухе завизжали осколки, с лязгом отскочившие от тонкой брони коробов с направляющими. Пулемёт на броневике взахлёб ударил длинной очередью, полосуя небо и наполняя его разогнанными до сверхзвуковой скорости горячими кусочками свинца. А спустя пару секунд, потраченных на раскрутку ствола моего орудия, в бой вступил и я. Уши моментально заложило от нестерпимого и непрекращающегося грохота яростно плюющегося огнём трёхствольного пулемёта, и я остро пожалел о том, что под рукой нет звукоизолирующих наушников. Очередь крупнокалиберных пуль полоснула по высотке, в пыль кроша сталь и бетон внешней обшивки, но вертолёт уже скрылся из виду, то ли посчитав свою миссию выполненной, то ли отступивший лишь на время. Впереди показался перегораживающий дорогу мост, на котором наметилось какое-то движение. На всякий случай, причесал мост из пулемёта, разнеся его ограждение вдребезги. Вот так-то. Если там и был кто-то опасный для нас, то царствие ему небесное. Неожиданно из переулка слева вылетел «хамви» и попытался перекрыть дорогу ракетовозу, но многотонная машина шутя отшвырнула бронированный джип в сторону, а в следующий момент я поймал его в рамку голографического прицела. Яростно взвыл пулемёт, и поток полудюймовых пуль вскрыл броневик, как ржавую консервную банку. Громыхнул несильный взрыв, и подбитая машина оказалась охвачена пламенем. Мы повернули вправо, и по идущей параллельно улице мелькнул силуэт ещё одного «хамви». Чёрт, как не хватает связи с Махоуни… Дебил! А рация мне на что?— Махоуни! Махоуни, как слышишь меня?
— Сынок, я сейчас немного занят…
— Ещё один «хамви» справа!
— Оу… Ну, тогда держись, сынок.
Ракетовоз достаточно резко для такой туши вильнул в сторону, так что нас даже немного занесло и повело юзом. Вовремя среагировавший на этот манёвр головной броневик сперва немного отстал, но затем снова вырвался вперёд.
Что-то мелькнуло позади, и я со всей дури вдавил педаль поворота турели. Элетромотор жалобно взвизгнул, разворачивая тяжёлое орудие назад. Метрах в десяти от нас обнаружился бронированный джип — возможно, что как раз тот «хамви», что я видел.