The madness (Безумие) (дилогия)
Шрифт:
Махоуни наградил меня задумчиво-скептическим взглядом, а затем снова полез в кунг.
— Сынок, ты варвар! — донёсся спустя какое-то время жизнерадостный вопль агента. — Такие как ты расхерачили Римскую империю!
— Ave мне в таком случае… — пробормотал я, усаживаясь на горячий песок около увязшего заднего колеса. — Продолжаем операцию?
— Да… Да, поимей меня все контрразведки мира! Дай мне пару минут, а потом я буду готов взвести курок и сбацать рок!
— Нет, Ди-джей накормил меня роком на пять лет вперёд… — произнёс я и огляделся по сторонам в поисках укрытия.
Находиться рядом с двумя сотнями ракет, среди которых вполне могла попасться какая-нибудь некондиция, мне совершенно не хотелось. Ну, просто ни капельки.
— Сынок, лучше бы тебе укрыться где-нибудь в стороне, — послышался из рации голос Махоуни. — Я начинаю.
— Принято.
— Тогда… Пристегни ремень, Дороти, и скажи Канзасу: «Прости и прощай!»…
Я перемахнул через груду обломков метрах в десяти от самоходки и присел около импровизированной бойницы, оставшейся после попадания в бетонную плиту крупнокалиберной пули в незапамятные времена.
И вовремя, потому что почти сразу воздух наполнился непрекращающимся рёвом стартующих одна за другой неуправляемых ракет. Огненные росчерки устремились к цели, оставляя за собой дымные следы, а вокруг ракетовоза поднялось огромное облако пыли и поднятого реактивными выхлопами песка.
Где-то в отдалении послышались взрывы, и я внутренне приготовился к особо мощному бабаху — учитывая, что палили мы по огромному хранилищу топлива, рано или поздно оно должно было взорваться… И скорее рано, чем поздно.
Но взрыва почему-то всё не было. А ведь ракет было выпущено уже пара десятков — не меньше…
С резким свистом из направляющих вылетел очередной НУРС… И бессильно плюхнулся метрах в пяти от ракетовоза на песок, дымя заглохшим ракетным двигателем.
В следующее мгновение прогремел мощный взрыв, за которым последовали ещё и ещё. В последний момент я успел, скорчиться на земле, закрыв руками голову, а затем на меня обрушился мощный удар, выбросивший сознание прочь из тела.
46
Перед глазами всё плыло, взгляд не получалось сфокусировать ни на чём. Было лишь видно, что передо мной раскинулись охваченные огнём руины, а сверх в поле зрения попадал кусок неба.
Голова гудела, словно церковный колокол. Всё тело болело, каждая клеточка тела была наполнена тупой ноющей болью. Лицо заливало что-то тёплое и липкое. Шевельнуться не получалось.
Сознание то и дело гасло на несколько секунд, разрывая единый временной поток на отдельные кадры.
В отбрасываемой полуразрушенным зданием тени впереди слева от меня наметилось какое-то смутное движение. Спустя пару секунд полумрак соткался в зыбкую, едва различимую человеческую фигуру. Ещё спустя пару секунд, фигура заговорила.
— Махоуни использовал тебя, Алекс, — произнёс полковник Коннорс. — Он лгал тебе. Лгал почти всё время. Сегодняшняя атака, к примеру… В этом городе почти нет ничего такого, ради чего мои солдаты стали бы стоять насмерть и тем самым были бы скованы в действиях. Почти нет. Но был последний жилой квартал, находящийся вне «зелёной зоны» центра города, где базируется полк. Для тебя это новость, Алекс? В Кувейте оставались люди о которых предпочли забыть — граждане Европы и Америки, сотрудники корпораций, дипломаты и журналисты… Мы спасли их. А затем пришёл ты и одним махом сжёг сотню людей. Гражданских. Женщин. Даже детей.
Слова и смысл полковника с трудом доходили до меня. Чёрт, как же болит голова! Да и тошнит ещё вдобавок… Зараза, не получается шевельнуть ногами…
— А этот обстрел? Что Махоуни наврал тебе? Что вы атакуете склад боеприпасов? Казармы? Топливохранилища? Ложь, всё это ложь… Это были последние запасы воды в этом городе. Неужели ты думаешь, что нашу войну остановило бы отсутствие бензина и дизельного топлива?.. Но теперь централизованная система водоснабжения Эль-Кувейта окончательно и бесповоротно уничтожена, и через несколько дней люди начнут умирать от жажды… В точности, как и хотел агент ЦРУ Гектор Махоуни. И всё это — твоя вина, Алекс. Ты в этом виноват — тысячи смертей теперь на твоей совести!..
В глазах слегка прояснилось, боль в теле стала сильнее, но зато я, кажется, частично пришёл в себя. По крайней мере, калейдоскоп кадров перед глазами исчез.
С трудом ворочая шеей, я огляделся по сторонам. Лежал я… Непонятно где лежал, если честно. Кажется… кажется меня вынесло из укрытия взрывной волной, протащило по склону и зашвырнуло в какую-то гору мусора. Ноги? Фух… Нормально всё, ложная тревога — просто их прижало какой-то увесистой пластиковой балкой. Ничего серьёзного, выбраться можно… И я выберусь. Расшвыряв неопределённый хлам, под которым я оказался погребён, выбрал наружу и пошатываясь поднялся на ноги. Самочувствие было откровенно хреновое. Камуфляж изодрало, ни автомата, ни кобуры с пистолетом при себе у меня не оказалось — похоже, что я всё это благополучно посеял. Вот кретин!.. Неожиданно накатил новый приступ тошноты, я пошатнулся и опёрся на торчащий из земли дорожный знак, хватаясь за голову. И тут же зашипел от новой порции боли, когда исцарапанными пальцами задел рассаженную правую бровь из которой текла кровь. Ч-чёрт… Кое-как зашагал вперёд, поднимаясь по склону. Пару раз я оступался и падал на одно колено, лишь в последний момент успевая выставить руки, но с каждым шагом я постепенно начинал чувствовать себя капельку лучше. То есть мне всё ещё было паршиво, но я хотя бы не так откровенно валился с ног от слабости… Когда я поднялся наверх, то первым, что увидел была искорёженная самоходка, в окружении воронок от взрывов и разбросанных повсюду осколков НУРСов. Первым и самым естественным моим порывом было линять отсюда к чёртовой матери, к чёртовой бабушке, к любому дьявольскому родичу в принципе. Лишь бы подальше от хрен знает скольких десятков неразорвавшихся ракет, которые могут в любой момент сдетонировать и расщепить меня на молекулы… Но затем я услышал хриплый голос Махоуни:— Эй, кто-нибудь… Помогите…
Я нетвёрдым шагом заковылял вперёд и, обойдя воронки, приблизился к иссечённому осколками кунгу…
Ракетная установка явно завязла на каком-то неустойчивом месте, а когда вокруг начали греметь взрывы, ещё больше провалилась под землю, переломившись в нескольких местах, как батон французского хлеба.
Агент Махоуни обнаружился рядом с кунгом. Похоже, что детонацию собственных ракет он каким-то чудом пережил в кунге. Чудом, потому как точно так же бронированную кабину тягача разнесло практически вдребезги.
Но чуда оказалось мало. Гектор лежал на спине, затылком ко мне.— Наёмник, это ты? — прохрипел цээрушник, чьи ноги зажало между частично ушедшим под землю тягачом и торчащим из земли куском бетонной плиты. — Дерьмо… Кажется, я крепко влип… Хотя…
Махоуни неожиданно сипло расхохотался.— Хотя мне уже всё равно, наёмник. Воды нет — и это главное… — он повернул голову и посмотрел куда-то направо.
Я проследил направление его взгляда и тоже уставился на разрушенные ракетным обстрелом громадные цистерны… Которые не были объяты пламенем, как этого можно было ожидать после обстрела резервуаров с топливом. Огня вообще практически не было, и не было следов мощных взрывов — только последствия разрывов тяжёлых 122-миллиметровых НУРСов.