The Мечты. Весна по соседству
Шрифт:
– Да какая теперь разница?! – уперто выкрикнула Юлька. – У него там новая любовь уже! Не хочу ничего общего с этим семейством иметь. Не хочу и не буду! Я и так все сделала для того, чтобы он меня не трогал. Видишь?! Радуюсь! У меня праздник!
– Вижу, - грустно кивнула Женя. Откуда только взялись эти Моджеевские на их головы? Юльку с ее максимализмом было жалко, но что тут можно сделать? Надежда только на то, что однажды все позабудется. У Боди другая девочка, и Юлька кого-нибудь встретит. Вот только ей самой как быть? У нее впереди роды. А там –
Но тут же почувствовала, как под ее руками плечи сестры напряглись, а она сама стала похожа на настоящий комок сдерживаемой энергии. Юля медленно отстранилась и с недоверием глянула на Женьку. Некоторое время очень озадаченно смотрела на нее, а потом еле слышно спросила:
– С... с Артемом? Ты откуда... ты что? Знаешь Артема Викторовича?!
– Университетская молва не донесла, что он из Солнечногорска? – устало улыбнулась Женька.
– Н-нет... н-наоборот, говорили, он из какой-то крутой корпорации... м-международной. И вообще... Ты что? Серьезно с ним знакома?!
– Серьезнее некуда. Мы работали вместе. Юрага три года был в политехе главным экономистом.
– В твоем политехе?!
– В моем, - кивнула сестра. – А ты не петляй от вопроса. К чему его фотографии? Он тебе нравится?
Юлька закусила губу и задумалась, как ответить, растерянно глядя на сестру. Некоторые вещи определенно не укладывались у нее в голове. Такие как, например, вот уж которое совпадение в ее жизни. Вечно они с Жекой натыкались на одних и тех же мужиков или мужиков из одной семьи. И черт с ней, с их деревней. В столицу свалила. Многомиллионный город. И тут та же песня!
– Ну-у-у... – протянула она, - Артем Викторович же красивый, да?
– И?
– И-и.... и умный.
– Следуя твоей логике, больше красивых и умных, достойных твоего Инстаграма, не существует, - медленно проговорила Женя, все больше понимая истинный смысл вещей. Если бы не Роман, Женьке бы и в голову не пришли подобные глупости. Так нет же! Явился, искатель справедливости. Оставалось только неясным, в чьих интересах он искал эту самую справедливость.
– Юлька! Выкладывай! Что ты опять, балда такая, намутила?
– Ну вот понимаешь, - начала она, и лицо ее постепенно прояснялось по мере того, как она принялась пояснять, - он же правда... красивый, умный, одевается модно, на машине ездит – на гибриде, представляешь? Об экологии много говорит. Даже подбил нас в марафоне участвовать по очистке прудов за Виноградарями. Еще заграницей много где был... Жека, ну скажи – обзавидоваться, какой мужчина, а! Жалко только по возрасту староват! Но зато взрослый! Это ж для Богдана – просто удар ниже пояса был! И так ему и надо!
Женя чуть не подавилась собственным возмущением. Старый? Старый?! Это Юрага, мальчишка на велосипеде, – старый? А она тогда кто? Вообще динозавр?
Стоп. Неважно. Важно, что ее ребенок – пока не натворил никаких окончательных глупостей.
– Ой, Юлька, Юлька, - пробормотала Женя. – Какой же ты еще детский сад… И вот что мне с тобой такой делать, а?
– Любить, - хитровато улыбнувшись и сделавшись похожей на лисичку, ответила мелкая. – Ну мне же надо было как-то Бодьку отваживать, а!
– Может быть, ты Богдана и отвадишь. Сама-то дальше как будешь?
– А я его, походу, уже, - Юлька кивнула на телефон, - отвадила. В Альпах он, с девчонкой какой-то... Мишн комплит. Можно выдыхать и влюбляться.
Женька некоторое время помолчала. Что тут скажешь? Самой за сестру ее жизнь не прожить. Да и шишки у каждого свои, Женьке ли не знать. Она снова чмокнула Юльку в щеку и спросила:
– И в кого собираешься влюбляться?
– Понятия не имею! – расплылась в улыбке Юлька. Однако улыбка эта горчила. И Женя почти что чувствовала это всеми рецепторами. Но, тем не менее, весьма задорно продолжала: - Преимущество быть одной в том, что влюбиться вообще в кого угодно можно. Вот в Артема Викторовича, например, а? Такой, блин, экземпляр! И холостой! И умница! И фигура!... Одна беда – капец нудный, а!
В этом месте Юлькиных рассуждений Женька не выдержала. Прыснула.
– Преподы всегда нудные! На то они и преподы, - смеясь до слез, возразила она, все же где-то в глубине души соглашаясь. Юрага со своей абсолютной правильностью и положительностью во всех вопросах – может быть, был бы замечательным спутником жизни. Чьей-то чужой, такой же светлой жизни, в которой мало полутонов. И музеи – это однозначное «хорошо». Даже если в жилых домах.
Юлька же долго не думала, навешивая ярлыки. И потому тут же ответила:
– Да нет... этот, по-моему, по жизни... замороченный какой-то.
– А еще он тебе в отцы годится, между прочим.
– Это как раз фигня. Даже в тренде! Я бы вот папе поискала кого-нибудь помоложе. Со старушкой, как сам, он скиснет со скуки.
– Флоренции Эдуардовны из тебя не выйдет, поверь.
– Она, говорят, в Польшу уехала, к старшей дочке, - вздохнула Юлька. – Придется папу своими силами пристраивать. У кого-то же должна быть семья, раз у нас не сложилось!
– Чудище! – возмутилась Женя. – Ты как-то слишком рано решила сойти с дистанции.
– Да что я там не видела!
– Ладно, с этим потом разберемся. Давай чай пить.
– Да, давай... с тортом. Не рассказывай папе про этот плач Ярославны, ладно?
– Не расскажу, - Женя поймала взгляд сестры, на мгновение зависла и серьезно сказала: - Юль, еще одно… Я не хочу, чтобы ты думала, что Роман меня бросил. Мы расстались, так бывает. А о ребенке… о ребенке он вообще не знает. Не приписывай ему грехов, которых он не совершал.
– Как не знает? – икнула Юлька, в который раз за этот вечер подпрыгивая на месте. Впрочем, на то и восемнадцать лет, чтобы регулярно и высоко прыгать. – Как это не знает, а?! Ты что творишь?!