Тигр на свалке
Шрифт:
Столик нашелся лишь тогда, когда метрдотелю сунули пятисотенную рублевую купюру. Сели, заказали еще водки и закуски. Куба вновь попросил шашлык.
– Ты че, – возмутился Длинный. – В каюте свою порцию съел, у Семи половину кусков утащил и еще хочешь?
– Э-э, дорогой, – с кавказским выговором бросил Куба. – Свинины много не бывает, конечно, если ты не являешься почитателем Корана.
– Мусульмане вообще свинину не едят, – сказал Семя.
– Едят, еще как едят. Брат рассказывал, в армии южане с голодухи вареные куски сала наяривали. Даже русские это не ели, а те уплетали за обе щеки, забыв о вере. Голод не тетка, так-то брат.
Официант принес заказ. Выпили, а когда послышалась знакомая мелодия в неузнаваемом ритме, ринулись танцевать. Ринулись все, кроме Жанны и
– Староват я уже, наверное, для подобных танцев. Хотя, возможно, еще не дошел до кондиции. А вы, Жанночка, почему не танцуете?
– Наверное, тоже не дошла до кондиции. – Девушка улыбнулась в ответ. Федор Петрович ей сразу понравился. Солидный, умный, при деньгах. Или это уже привычка? Ведь был же у нее парень намного старше ее самой.
Федор Петрович же, не прекращая улыбаться, налил себе и Жанне водки.
– Давайте выпьем, Жанночка. Наверняка до кондиции не так далеко, как мы думаем.
Выпили. Жанна достала сигареты. Новый знакомый щелкнул золотистой зажигалкой. Закурив, девушка спросила:
– А вы, Федор Петрович, чем занимаетесь?
– Давайте перейдем на ты. Официант! – крикнул он, отчаянно жестикулируя, и когда тот пробрался к ним сквозь толпу, приказным тоном выдал:
– Шампанского и пару фужеров. – Федор Петрович тут же отвлекся на Жанну. – Зови меня Федор, или просто Федя. А занимаюсь я тем, что работаю помощником одного очень знаменитого, я бы даже сказал, скандального оппозиционного депутата. Такие вот дела.
Шампанское выпили на брудершафт, после чего смачно поцеловались. Жанна не постеснялась целоваться, потому как почувствовала симпатию к новому знакомому, и это сразу подвигло того на следующие действия в плане завоевания молоденькой девушки. Он пропал, а через пять минут, когда вернулся, зазвучала медленная музыка. Кавалер пригласил даму. Пока они танцевали, Федор пытался плотнее прижаться к Жанне, сыпал шутками, шепча их ей на ухо. Легко поглаживал девушку по спине, а потом и ниже. Все кончилось тем, что Федор с Жанной удалились в каюту. Она вновь не сопротивлялась, ибо попала в умелые руки взрослого мужчины. Они целовались, Федор не торопился, но когда стал расстегивать ремень на брюках девушки, раздался глухой звук стука. Он поднял голову и увидел, что в иллюминатор с другой стороны смотрит водолазная маска с вопрошающим пьяным лицом за стеклом. Федор поднялся и стал жестикулировать, показывая пальцем вбок. Водолаз кивнул и пропал.
– Что там? – спросила Жанна.
– Да напился мужик какой-то, шлюз потерял.
Вновь раздался стук, на этот раз в дверь. Девушка поднялась и поправила свою одежду. Федор открыл, в каюту ворвалась шумная команда Длинного.
– Эй, Федя! – Коляна пошатывало, – мы собрались делать хак. Сейчас! Немедленно! Кто с нами?
– Я по-любому. – Жанна сразу встала и начала натягивать «Аляску»
– Черт, вы же пьяные. – Федора Петровича такое положение дел явно не радовало, он только-только чуть не завоевал новую подружку, а тут такой облом.
– Не впервой! – промолвил Длинный – Только пьяный может идти на такое опасное мероприятие. Тем более информация нужна тебе. Мне же – деньги твои.
– Да ну его, Колян, – помощник депутата махнул рукой. – Я могу и подождать. Мне не к спеху.
– Нет, так не пойдет. Мы уже решились, мы двигаем, а ты как хочешь. – Куба с Сидором дружно мотнули головой.
– Ладно, – Федор сдался. – Я с вами, тем более, я на автолете. Сработаем быстрее.
– Класс! – сказал Куба. – На автолете мы быстро управимся. Не надо тачку ловить, не надо переплачивать за пригород и за то, чтобы ждал.
В дверь опять постучали и, не дожидаясь ответа, в каюту шагнул метрдотель в белоснежном кителе. Позади него маячила пара здоровенных охранников.
– Прошу вас немедленно покинуть судно, – строго произнес вошедший.
– Что случилось? – со всей серьезностью в голосе спросил Федор Петрович.
– Вот этот молодой человек, – метрдотель указал на Кубу, – только что учинил драку на танцплощадке. Мы не желаем больше видеть его в своих клиентах.
– Очень-то хотелось. – Куба не сдавался. Он, приподняв подбородок и прикрыв один
– Лишь бы не голубым, – усмехнулся Колян.
Кубу тут же отстранил Федор, жестом предложил метрдотелю выйти, а когда они покинули каюту, захлопнул дверь. Деньги решили этот скандальчик за пару секунд.
Вот так, на общем фоне веселья и решимости совершить что-то запрещенное, вся команда покинула крейсер, переместившись в автолет Федора производства русской фирмы АЗЛК, марки «Москвич 5000С».
Глава 4. Свидание.
Прежде чем направиться на интимную встречу с поварихой, Роберт налил в небольшой пузырек простой воды, оторвал от полиэтиленового мешка кусок пластика, вышел из комнаты и не спеша, насвистывая что-то незатейливое, направился вправо по коридору. Все, что он хотел, так это незаметно пробраться к двери «щитовой», туда, где сходились все провода для коммутаций Западного сектора. Естественно, за ним мог наблюдать дежурный по колонии через множество телекамер, которые встречались у него по пути. Но пока он брел по центральному проходу сектора, он мог идти и в библиотеку, и в спортзал, которым редко кто пользовался, а то и просто шляться по уровням, посещая знакомых, что в ночь на воскресенье считалось делом нормальным, не привлекающим внимания. Кстати, дежурный спокойно мог к этому времени напиться и просто не обращать внимания на несколько мониторов, периодически меняющих картинку. Впрочем, так оно и было, и Руг об этом знал.
Спустившись на уровень ниже, Боб легко скользнул под двигающийся из стороны в сторону объектив телекамеры, следящий за этим коридором, но имеющий основную функцию – следить за дверью, которую могли открывать только электрики. Он просто, приподнявшись на носки, выдернул штекер, воткнутый в камеру. Боб, естественно, понимал, что камера при этом перестала работать, и на одном из мониторов в дежурном отсеке вместо картинки появилась рябь. Однако еще он знали то, что для дежурившего в этот день наблюдателя пропавшее изображение – еще не повод для беспокойств. Он если и заметит, что отключилась камера, тревогу не забьет. Почти каждый день в связи с сыростью коротило коммутационные линии, и дежурные на это уже давно прекратили обращать внимание. В общем, бардак. Завтра электрик из вольнонаемных, проснувшись после очередной предвоскресной попойки, опохмелившись, пойдет искать причину неполадки, а сегодня – не важно. Но Роберт также располагал информацией, что сегодня дежурный не заметит отключение даже целой цепочки телекамер. А если и заметит, то махнет на это рукой. Субботний вечер, вся охрана, и те кто на дежурстве и те, кто нет, напьются до отвала. Принятие алкоголя, пожалуй, единственное развлечение на «Хтоне». Один из парней, из тех, кто обычно несут ночные вахты за пультом (а звали этого парня Кофи), в последнее время закрутил любовь с одной из девяти цыпочек, что работали в медчасти. Такие слухи обычно передаются по колонии быстро. Сегодня дежурил как раз Кофи и наверняка он сейчас, выпив чего-нибудь горячительного, суетился с молоденькой девчонкой на топчане. Уже давно не случалось никаких серьезных происшествий, и ребята, естественно, расслабились.
Роберт подошел к двери и вылил на стекло электронного замка, сканирующего отпечаток пальца, пару капель воды из пузырька. Как и следовало ожидать, электрик редко мыл руки. Стали видны папиллярные узоры, оставшиеся от большого пальца нечистоплотного парня. Руг удовлетворенно потер руки, явно восхищаясь своей находчивостью. «Хорошо, что еще микроорганизмы не успели подъесть эти полоски жира», – подумал он. Плотно накрыв куском легкого пластика след, Боб выжал кнопку, не отрывая большой палец. Проехала линия света, раздался щелчок, и дверь приоткрылась, показывая тонкую щель. Теперь надо уйти и подождать. На пульте загорелась маленькая, среди сотен похожих, лампочка, и если Кофи на нее обратит внимание, то точно пошлет кого-нибудь проверить что к чему. А может, и не пошлет, что более вероятно. Но рисковать не следовало. Руг вышел на лестницу, ведущую на другой уровень, и, закурив сигарету, стал ждать, прислушиваясь.