Тихий американец
Шрифт:
— Конечно, Томас. Это только справедливо.
— Ну как, Фуонг? — спросил я. — Хочешь меня бросить ради него? Он на тебе женится. А я не могу. Сама знаешь почему.
— Ты уедешь? — спросила она, и я вспомнил о письме редактора у себя в кармане.
— Нет.
— Никогда?
— Разве можно дать зарок? И он тебе не может этого пообещать. Браки расстраиваются. Часто они расстраиваются куда скорее, чем такие отношения, как наши.
— Я не хочу уходить, — сказала она, но ее слова меня не утешили, в них слышалось невысказанное
— По-моему, мне лучше выложить свои карты на стол, — заявил Пайл. — Я не богат. Но когда отец умрет, у меня будет около пятидесяти тысяч долларов. Здоровье у меня отличное: могу представить медицинское свидетельство — меня осматривали всего два месяца назад — и сообщить, какая у меня группа крови.
— Не знаю, как это перевести. Зачем ей ваша группа крови?
— Чтобы она была уверена в том, что у нас с ней могут быть дети.
— Так вот что в Америке нужно для любви: цифра дохода и группа крови?
— Не знаю, мне раньше не проходилось иметь с этим дело. Дома моя мама поговорила бы с ее матерью…
— Относительно группы крови?
— Не смейтесь, Томас. Я, вероятно, кажусь вам человеком старомодным. Поймите, я немножко растерялся…
— И я тоже. А вам не кажется, что нам лучше кончить этот разговор и решить дело жребием?
— Не надо притворяться таким черствым, Томас. Я знаю, вы ее по-своему любите не меньше моего.
— Ладно, валяйте дальше, Пайл.
— Скажите ей: я и не рассчитываю на то, что она меня сразу полюбит. Это придет потом. Но я ей предлагаю прочное и почетное положение в обществе. Романтики тут мало, но, пожалуй, это куда лучше страсти.
— За страстью дело не станет, — сказал я. — На худой конец пригодится и ваш шофер, когда вы будете в отлучке.
Пайл покраснел. Он неловко поднялся на ноги.
— Это гнусная шутка. Я не позволю, чтобы вы ее оскорбляли. Вы не имеете права…
— Она еще не ваша жена.
— А что можете предложить ей вы? — спросил он уже со злостью. — Сотни две долларов, когда вы соберетесь уезжать в Англию? Или же вы передадите ее своему преемнику вместе с мебелью?
— Мебель не моя.
— И она не ваша. Фуонг, вы выйдете за меня замуж?
— А как насчет группы крови? — спросил я. — И справки о здоровье? Вам ведь понадобится такая справка и от нее. Может, и от меня? А ее гороскоп вам не нужен?.. Хотя нет, это обычай не ваш, а других племен.
— Вы выйдете за меня замуж?
— Спросите ее сами по-французски, — сказал я. — Будь я проклят, если стану вам переводить.
Я отодвинул стул; собака зарычала. Это привело меня в бешенство.
— Скажите вашему проклятому псу, чтобы он помолчал. Это мой дом, а не его.
— Вы выйдете за меня замуж? — повторил он.
Я сделал шаг к Фуонг, и собака зарычала снова. Я попросил Фуонг:
— Скажи ему, чтобы он убирался вместе со своим псом.
— Пойдемте со мной, — молил Пайл. — Avec moi note 31 .
— Нет, —
И вдруг вся злость у нас обоих пропала: вопрос оказался так прост — его можно было решить одним словом из трех букв. Я почувствовал огромное облегчение. Пайл стоял как вкопанный, слегка разинув рот. Он с удивлением произнес:
— Она сказала «нет»?..
Note31
со мной (фр.)
— Настолько она умеет говорить по-английски. — Теперь мне уже хотелось смеяться: какого дурака валяли мы оба! — Садитесь и выпейте еще виски.
— Мне лучше уйти.
— Последнюю, разгонную…
— Нехорошо, если я все у вас выпью, — пробормотал он себе под нос.
— Я могу достать сколько угодно виски через миссию, — сказал я, направляясь к столу, и пес оскалил зубы.
Пайл крикнул на него с яростью:
— Лежать, Герцог! Уймись… — Он отер пот со лба. — Мне от души жаль, Томас, если я сказал то, чего не следовало говорить. Не знаю, что на меня нашло. — Взяв стакан, он сказал жалобно: — Побеждает более достойный. Только прошу вас, Томас, не бросайте ее.
— Я и не думаю ее бросать.
— Может, он хочет выкурить трубку? — спросила меня Фуонг.
— Не хотите ли выкурить трубку, Пайл?
— Нет, спасибо. Я не притрагиваюсь к опиуму; у нас в миссии на этот счет очень строго. Допью и пойду домой. Меня огорчает Герцог. Всегда такой спокойный пес.
— Оставайтесь ужинать.
— Если вы не возражаете, мне лучше побыть одному. — Он как-то неуверенно улыбнулся. — Люди скажут, что мы ведем себя чудно. Ах, Томас, как бы я хотел, чтобы вы могли на ней жениться!
— Вы шутите!
— Нисколько. С тех самых пор, как я побывал там, — помните, в доме рядом с «Шале», — мне стало так страшно…
Не глядя на Фуонг, он залпом выпил непривычное для него виски, а прощаясь, не дотронулся до ее руки и только мотнул головой, отвесив неуклюжий короткий поклон. Я заметил, как она проводила его взглядом, и, проходя мимо зеркала, увидел в нем себя: верхняя пуговица на брюках была расстегнута — признак того, что брюшко начало округляться. Выйдя за дверь, Пайл сказал:
— Обещаю, Томас, с ней не встречаться. Но вы не захотите, чтобы это вырыло между нами пропасть? Я добьюсь перевода отсюда, как только кончу свои дела.
— А когда это будет?
— Года через два.
Я вернулся в комнату, думая: «Чего я достиг? С тем же успехом я мог им сказать, что уезжаю». Ему придется покрасоваться своим истекающим кровью сердцем всего несколько недель… Моя ложь только облегчит его совесть.
— Приготовить трубку? — спросила Фуонг.
— Подожди минутку. Мне надо написать письмо.