Тихий городок
Шрифт:
Посетитель, не скрывая своего изумления, посмотрел на Шевчука, усмехнулся, трижды легонько хлопнул в ладоши.
— Браво, Зенон Иванович! Для вас прямо-таки не существует секретов. Принимаю ваше предложение. Называйте меня Яковом Филимоновичем… Хотите, могу тоже продемонстрировать свою проницательность?
— Ничего не имею против.
Войсковой старшина протянул руку к фотографиям, выбрал одну.
— Этот человек является вашим сотрудником или работает на вас. Правда?
Шевчук глянул на фотографию. Да, в умении преподносить сюрпризы войсковой старшина не уступал подполковнику нисколько: с фотографии на Шевчука смотрело лицо капитана Грызлова.
— Почему вы так думаете?
— Его разоблачили
— У каждого факта может быть несколько объяснений.
— Конечно. Однако, Зенон Иванович, вы так и не ответили на мой вопрос: ваш человек Чумарзин или нет? Спрашиваю об этом не из праздного любопытства. Сухов считает Чумарзина соглядатаем Штольце или Шершня, и поэтому при первой возможности постарается от него избавиться. Что это значит, вам объяснять не требуется. Вполне возможно, приказ ликвидировать Чумарзина будет отдан мне лично или через меня. Согласитесь, что мои и ваши отношения вряд ли выиграют, если я отправлю на тот свет вашего сотрудника. И это вместо того, чтобы в случае опасности спасти его.
— Спасти?
Шевчук оторвал глаза от фотографии Грызлова и встретил холодный, внимательный взгляд войскового старшины.
— Что вас удивило, Зенон Иванович? Моя уверенность, что я снова скажусь рядом с Чумарзиным, то есть в компании полковника Сухова? Конечно, существует и другой способ обезопасить вашего человека: не выпустить меня из этого кабинета. Какой вариант вас больше устраивает: иметь меня как заместителя Сухова возле вашего человека или как арестанта возле себя?
Мысли Шевчука убыстрили бег, как совсем недавно в лесу перед строем боевиков четового Догуры. До разговора о Грызлове он даже не задумывался над тем, нужно ли арестовывать бывшего войскового старшину. Заместитель Сухова, добровольно явившийся в советскую контрразведку и, по сути дела, изъявивший желание сотрудничать с ней, мог принести гораздо больше пользы в логове «Вервольфа», чем в арестантской камере. Но имел ли Шевчук право отпустить его сейчас, когда под угрозу поставлена жизнь капитана? Где гарантия, что войсковой старшина, вернувшись к Сухову, не захочет выслужиться перед ним и не выдаст Грызлова? Не обязательно сегодня или завтра, а в момент, когда это будет для него выгодно? Но разве враг тот, кто по собственной воле пришел к тебе, чтобы предложить свою помощь в твоей работе? Однако если этот человек не враг, то кто он? Друг, единомышленник? Тоже нет…
А кем был для тебя генерал Дубов, когда ты встретился с ним в этом кабинете? А четовой Догура, когда вчера утром шагнул к тебе в лесу с рапортом? Они оба были бывшими врагами, понявшими правоту твоего дела и решившими начать новую жизнь, завоевав право на нее в борьбе с тем, чему вчера служили. Обманулся ли ты в них? Нет. Генерал, открыто признавший прежние заблуждения, расстрелян по приговору своих бывших товарищей. Четовой Догура, честно сражавшийся против своих вчерашних дружков по банде, лежит в госпитале, а восемь его боевиков навсегда остались в низине. Однако можно поверить и не ошибиться в ста человеках, а на сто первом… Ведь ты контрразведчик, подполковник, и твое первейшее оружие — бдительность и осторожность. Но кто скажет, где кончается бдительность и начинается перестраховка, кто объяснит, за какой чертой осторожность перерастает в трусость и желание избежать любого риска? И потом, разве твоё оружие только бдительность и осторожность? А профессиональное чутье, а доверие к человеку?
…Да, подполковник, тебе сейчас придется пойти на риск, но поступаешь ты так ради интересов дела. Точно так, как рискует на передовой солдат, поднимаясь в атаку.
— Я задал вам неразрешимую задачу, Зенон Иванович? — раздался насмешливый голос войскового старшины.
— Неразрешимых задач не бывает, Яков Филимонович, — спокойно ответил Шевчук. — Запомните пароль для связи с тем, кто известен вам как Владимир Чумарзин. «Не были ли вы знакомы с Виктором Яншиным»? Отзыв: «Был, но последний раз видел его полгода назад». Прошу вас, выходите на связь с Чумарзиным лишь при крайних обстоятельствах.
— Я сделаю это в одном из двух случаев: если получу важные сведения и буду лишен возможности передать их вам самостоятельно и в случае угрозы самому Чумарзину.
— Теперь, Яков Филимонович, я хотел бы вернуться к разговору о вашей деятельности как заместителя полковника Сухова. Какие основные задачи стоят сейчас перед здешним «Вервольфом»?
— Те, для чего и создается всякая разведывательно-диверсионная сеть: ведение разведки в ближайших тылах Красной Армии и нарушение ее транспортных перевозок в направлении Кракова и перевала Дукла. Это, Зенон Иванович, вы, надеюсь, знаете и без меня. А вот сведения, которые вряд ли могут быть вам известны. Хейнемейер и Штольце считают, что охранные части Красной Армии смогут организовать надежное и эффективное прикрытие здешней железнодорожной ветки. Поэтому большинство боевых групп «Вервольфа» нацелено на совершение диверсий на автомагистралях в районах мостов, тоннелей, виадуков. Войска же и техника, которые из-за горного рельефа не смогут рассредоточиться в местах диверсий вокруг дорог и скопятся на них будут подвергаться ударам авиации. Помимо этого, дороги на Краков и Дуклу на ряде участков заранее заминированы мощными фугасами с радиовзрывателями, а время их подрыва зависит от Штольце. Я располагаю копией карты-схемы этих заминированных участков.
— Недурно, Зенон Иванович. А что вы можете сказать о радиосвязи местного «Вервольфа» с его центром?
— Я предвидел этот вопрос. Потому что ваши розыскники, охотящиеся за радиопередатчиками «Вервольфа», до сих пор ни одной рации не обезвредили, а две свои группы потеряли. Я могу значительно облегчить их работу… В горах устойчивая радиосвязь крайне затруднена. Но радисты Штольце нашли ряд мест, где экранирующее действие гор и искажение радиосигналов из-за влияния металлосодержащих пород сведено к нулю. Из этих точек и выходят сейчас радисты «Вервольфа» на связь со своим Краковским центром. — Войсковой старшина подкрутил кончики усов, улыбнулся. — Полагаю, Зенон Иванович, что нам пора уже сделать кое-какие отметки на вашей карте…
Лейтенант, командир пластунского разведвзвода, приподнял голову, всмотрелся в заросли кустарника, что подступали к галечной осыпи со стороны леса. В просвете между кустами мелькнула согнутая человеческая фигура в зеленовато-сером маскхалате, за ней — вторая. Еще одна, еще… Жаль, что нельзя воспользоваться биноклем: отраженные от стекол солнечные лучи могут выдать присутствие наблюдателя. Впрочем, бинокль и не нужен: сегодняшние немцы подкрадываются к осыпи тем же маршрутом, что и позавчерашняя группа. Теперь от куста, где их обнаружил лейтенант, они должны подобраться к продолговатому валуну, откуда прекрасно просматривается вершина остроконечной скалы на противоположной стороне ущелья.