Тихий городок
Шрифт:
— Опять начинаем толочь воду в ступе? Повторяю, сотен Щура и Рудого уже нет. Понимаешь? Нужно, пока не поздно, оказать помощь Биру и Стаху.
Шершень заметил, что начальник штаба и боевики-телохранители перестали перебрасываться между собой словами и начали прислушиваться к их разговору.
— А я считаю, что необходимо выручать наши сотни в низине, — как можно громче сказал Шершень. — Идти к базе Бира — слишком большой риск.
Лицо Хрына побледнело, глаза превратились в узенькие щелочки, голос налился металлом.
— Друже надрайонный проводник,
Шершень постарался придать лицу растерянное выражение.
— Зачем так, друже? Военный комендант сектора — ты, и я вовсе не собираюсь брать на себя твои обязанности. Но могу же я поделиться с тобой своими опасениями?
— Решение уже принято — спешить на выручку сотням Бира и Стаха. Я не вижу причин менять его.
— А казаки в Голых оврагах? — заметил Шершень
— Одной четы и пары станковых МГ достаточно, чтобы сковать их боем и не позволить высунуть носа из оврагов. Командовать этой четой хочу предложить тебе. Тогда каждый из нас окажется при своем деле и не станет… отвлекать другого. Согласен?
Какое-то время Шершень, приняв задумчивый вид, молчал.
— Коли считаешь, что для дела так будет лучше, подчиняюсь. Но еще раз прошу тебя — помни об осторожности.
— Принимай командование четой, друже надрайонный проводник, — ответил Хрын и крикнул начальнику штаба: — Выводи обе фланговые четы из боя. Сбор на тропе.
Эсбист едва сдержал улыбку. Пускай Хрын один лезет в уготованную Советами ловушку, а он, Шершень, останется в стороне от этого. Если Хрыну удастся спасти сотни Бира и Стаха, о только что состоявшемся разговоре никто не вспомнит. А если авантюра Хрына закончится плачевно, Шершень всегда сможет доказать, что он всячески пытался отговорить сотника от задуманной им глупости, но… увы!
— Удачи тебе, сотник. Не забывай об осторожности, — еще раз напомнил Шершень Хрыну, вернее не ему, а свидетелям их разговора.
Боль в животе то ли прошла, то ли ее заглушило тревожное ожидание скорого боя, но Дробот чувствовал себя сейчас намного лучше, чем утром. Уткнувшись в разложенную на коленях карту, капитан не видел и не слышал вокруг себя ничего. Минуту назад он получил сообщение, что один из взводов, который находился в засаде и должен был вступить в бой на завершающем этапе, был обнаружен и атакован оуновцами. Атака была отбита, повторной не последовало, разгорелась перестрелка. В атаке принимало участие примерно сто двадцать бандитов, которые вскоре оставили против казаков огневое прикрытие, а основными силами ушли в неизвестном направлении.
Весть была плохой: из четырех казачьих групп, на неожиданные удары которых по бандитам делали ставку Шевчук и Дробот, к настоящему времени незадействованными оставались две. Одна группа вступила в бой час назад, создав второе кольцо окружения вокруг остатков оуновских сотен
Где бы сотня ни появилась, она усложнит обстановку. Особенно у базы Бира: казакам, уже который час сдерживающим напор превосходящих сил бандитов, и так приходится несладко. Зато возможность нанести здесь казакам поражение должна заставить оуновских главарей сконцентрировать у базы все их наличные силы, в том числе резерв. Вот тогда наступит черед сказать свое слово казачьим группам, ждущим в засадах кульминационной точки боя.
— Товарищ капитан, радиограмма от подполковника, — прозвучал над плечом приглушенный голос радиста.
Шевчук сообщал, что полчаса назад сотня у базы Бира была атакована подошедшим резервом противника. Потери казаков убитыми и ранеными доходят до пятидесяти процентов. Бандиты, выйдя из боя и прикрываясь сильным огневым заслоном, ускоренным маршем двинулись на юго-восток в сторону урочища Добеле. Силы отступающих составляют ориентировочно двести двадцать — двести пятьдесят штыков при пятнадцати — восемнадцати пулеметах. Оставив с ранеными охранение, остатки сотни в количестве сорока семи казаков и восьми самооборонцев начали преследование бандитов, неотступно висят у них на хвосте. Группе капитана приказано немедленно выступить наперерез противнику и навязать ему бой, не позволяя безнаказанно уйти. Такое же задание получила и вторая еще не участвовавшая в сегодняшнем бою резервная группа.
Назначив в головной дозор сержанта Юрко с парой его разведчиков и тройкой хлопцев Горобца, отряд капитана устремился к урочищу Добеле. В пути радисту Дробота удалось наладить устойчивую связь со своим коллегой из преследовавшей отступающих бандитов сотни, что позволило вывести отряд точно наперерез бандитам.
— Занять оборону! — приказал Дробот, когда из соседнего ущелья донеслись звуки стрельбы. — Полная маскировка! Огонь только по моей команде!
Казаки и самооборонцы моментально исчезли среди камней и деревьев, а капитан с пластунским взводным и Горобцом склонились над картой.
— Место для засады не ахти какое, но другого искать некогда, — сказал Дробот. — Куда скорее всего могут податься бандиты, наткнувшись на нас? — спросил он у Горобца.
— Куда пожелают, — ответил тот. — Они все время идут там, где их ни в угол не загонишь, ни к стенке не прижмешь. Великие спецы по драпманевру.
— Верно, Василий Свиридович, уходят они мастерски, — согласился Дробот. — Хитрые бестии!
— Чую, что банду сам Хрын ведет — знаком с его повадками, — сказал Горобец. — Только не господь бог он, чтобы всегда сухим из воды выходить. Неужто, капитан, не обхитрим мы этого польского улана и германского полицая? А, друже?