Тихий ветер
Шрифт:
Разбитое лицо офицера опухло, а сине-фиолетовые пятна ссадин расплылись почти на каждом миллиметре его кожи. Но комитадж высокомерно сцепил руки за спиной, всем своим видом показывая, что он не просто солдат, а офицер высшего ранга, несмотря на довольно молодой возраст. Чернорубашечник держался с достоинством. Казалось, его забавляла вся эта ситуация. Лишь кровавая лужица у его ног говорила об обратном.
– Ну и чего ты лыбишься, гад?! – прорычал Строд и поднялся.
– Это так дословно не переводится, подполковник, – замялся сержант и развёл руками.
– Так
Я скривилась, когда услышала жалкие попытки солдата выполнить приказ. На фламандский я бы перевела эту фразу по-другому. Но сейчас не самое лучшее время хвастать знаниями иностранных языков. К тому же с чего они решили, что ему требуется переводчик? В новом мире языковой барьер перестал существовать. Переселенцы учили и учились сами. Онлайн-курсы по изучению языка через общение с носителем утратили популярность и перешли в общение в офлайне. Поэтому большинство свободно владели языками: от английского до китайского.
– На колени, упырь! – брызнул слюной подполковник, останавливаясь напротив комитаджа.
Снова прозвучал корявый перевод, и пленник усмехнулся, показывая зубы в кровавых разводах.
– Хоть вы и похожи больше на неприглядную даму, чем на офицера, я всё же на колени перед вами не встану. Как ни просите.
Мне захотелось неуместно улыбнуться над ответом пленного.
– Что он сказал?! Переводите, мать вашу! – заорал Строд.
Сержант нехотя перевёл фразу, и подполковник покраснел от злости. Наверное, они давно уже так пытаются побороть беспечное настроение пленника и выведать важные сведения. К тому же ему, в отличие от подполковника, переводчик явно не требовался. Комитадж реагировал саркастичной улыбкой до того, как звучал жалкий перевод на фламандский.
– Ах ты, кайзеровская морда! – завизжал Аллер от злости.
Он размахнулся и ударил комитаджа-остряка в живот, а когда тот согнулся, то получил второй сильный удар по спине. Пленник упал на колени в лужу собственной крови и закашлялся.
– Должен признать, избиваете вы лучше, чем воюете, славенцы! – прохрипел комитадж и, сплюнув кровь, зашёлся сдавленным от боли смехом.
Зачем же они вызвали нас, а не привезли его самого в госпиталь? Я кашлянула, как бы напоминая о себе. Все, кроме чернорубашечника, как по команде посмотрели на меня.
– Вот и наш врач! – проскрежетал подполковник, явно недовольный, что его прервали. – Осмотрите его, да побыстрее! Нам нужно, чтобы он как можно дольше прожил и рассказал всё, что знает.
Мне захотелось сказать, что все эти побои усложняют задачу, ради которой нас сюда призвали. Но я сдержалась. Я перевела взгляд на комитаджа, который теперь пошатывался, будто терял сознание.
– Вы хотите, чтобы я оказала ему помощь здесь?
– Это проблема? – фыркнул Аллер.
Этот человек не воспринимает серьёзно другие задачи и профессии, кроме собственной. Уважения от него не дождётся никто, кроме главнокомандующего и тех, кто выше его по рангу.
– Нет, – неприязнь к нему сквозила в моём голосе. – Это препятствие, которое лишит его жизни. Мы заберём его в госпиталь.
– Ещё чего!.. – начал было майор.
– Ваш важный пленник истекает кровью из-за колотой раны. Вдобавок вы только что сломали ему минимум два ребра, и я очень надеюсь, что одна из костей не задела лёгкое. Если мы будем и дальше доказывать друг другу собственную важность, то живой информатор превратится в мёртвого комитаджа!
Будто в доказательство моих слов, пленный офицер рухнул на пол, всё-таки потеряв сознание.
Глава 6
Особый пациент
Главный врач военного госпиталя и мой наставник Марта Флеген уже ждала нашего прибытия в операционной. Ей немного за сорок, но выглядела она гораздо моложе. Мужская стрижка на тёмно-русых волосах и худощавое телосложение делали её похожей скорее на юношу, нежели на опытного врача, который посвятил всю свою жизнь выбранной профессии. Её срочно вызвали на службу, чтобы не доверять жизнь важного пациента молодому специалисту, то есть мне.
В просторной комнате под ярким искусственным светом лежал без сознания окровавленный комитадж. Не сговариваясь, я и доктор Флеген подключали к нему аппарат, чтобы облегчить и стабилизировать его состояние.
– Паренхиматозное кровотечение. Класс три. Проявляется гипотензия, – докладывала я.
– Пульс?
– Сто тридцать!
– Артериальное давление?
– Шестьдесят!
Быстрые вопросы требовали таких же ответов. Нам ассистировали Анна и медбрат Антоний.
– Кровопотеря превышает тридцать пять процентов! Устраняем гиповолемию, нужно улучшить микроциркуляцию! – проговаривала Флеген. – Анна! Что с анализом?
– Вторая, положительная! – быстро отреагировала та.
– Подключаем систему для переливания! Крови недостаточно, добавляем плазму, – скомандовала Флеген. – Вивьен, останавливаем кровотечение!
– Подполковник сказал, чтобы мы не использовали анестезию, – промямлил Антоний.
– Да? – сосредоточенно ощупывая рёбра пленного, уточнила Флеген. – Я ему тоже подброшу парочку советов во время боя.
Анна не удержалась и прыснула от смеха, подключая систему с плазмой.
– Так анестезию готовить или нет? – вопросительно поднял брови Антоний.
Я бросила на него красноречивый взгляд:
– Готовь, конечно. Мы лечим, а не пытаем.
– В точку, доктор Мессарош! – заметила Флеген.
Антоний хмыкнул и надел маску искусственной вентиляции лёгких на разбитое месиво вместо лица офицера.
Я принялась за работу. Ножевое ранение под левым нижним ребром оказалось особенно тяжёлым.
– Органы целы, но кровотечение продолжается, – докладывала я.
Глубокая и неустанно кровоточащая рана. Ещё бы несколько минут – и его не спасти. Рваные края кожи опасно воспалились.