Тиран моей мечты
Шрифт:
Зато рядом со мной был Троглодит. Лег в ноги, посмотрел с укоризной и сказал: — Мяу.
— Согласна, — подтвердила я. — Дура. Еще какая.
Кот второй раз мяукнул, устроился поудобнее и задремал. И я, выпив на ночь лекарство от простуды, последовала его примеру.
В результате я отлеживалась все выходные. Усиленно лечилась — пила фервексы-колдрексы, чай с медом и лимоном, полоскала горло, капала в нос и спала. Не могу сказать, что выздоровела, но к вечеру воскресенья чувствовала себя гораздо лучше.
— Может, отпросишься еще хотя бы на денек? — спросила мама, когда я
— Нет, — покачала головой я, глядя на градусник. Отлично. — Температуры нет, потопаю на работу. Не хочу подводить.
Найдут замену Лере — тогда поболею.
— Главное — до этого не скопытиться, — вздохнула мама. — Оденься завтра потеплее. И никаких платьев.
— Неужели? — усмехнулась я и закашлялась.
— А смысл? Красный сопливый нос — это совершенно не сексуально. Если только этот твой Назар не какой-нибудь извращенец.
— Он не мой.
— Твой. Начальник твой. А все остальное уже от тебя зависит.
— Ты же сама только что сказала про красный сопливый нос.
— Краснота когда-нибудь сойдет… — Угу. И сопли прекратятся.
— И сопли, — согласилась мама. — И вообще. Испеки ему что- нибудь.
— Испечь? — протянула я удивленно. Про печенье я ей не рассказывала — как-то неловко было… — Да, испеки. Путь к сердцу мужчины, сама знаешь… Только не сейчас! Потом, когда болеть перестанешь. Печенье или пирожки, платье… — И полный пипец, — заключила я, рассмеявшись. Но веселье мое продолжалось недолго — я аж поперхнулась смехом, когда мама сказала: — И четвертое пэ — презервативы.
Нет, это уже не пипец. Это п**дец! — Что ты на меня так смотришь, Тинка? Второй раз залететь хочешь? Носи с собой в сумке всегда. Мало ли.
— Мало ли что? — прохрипела я, шаря рукой по тумбочке. Где тут… что-нибудь… Чем бы в нее швырнуть?! — Сама знаешь. Или ты уже забыла, как это бывает, когда от страсти крышу срывает? — Мама!! — Тихо. Юльку разбудишь.
— Изыди!! — Ушла, ушла, — хихикнула эта… провокаторша и скрылась за дверью.
Страсть… Презерватив… Да мне вообще нельзя о таком думать применимо к Назару Миролюбовичу! Нельзя. Нельзя, я сказала!!! На работу я пришла чуть раньше Черного. И не в платье, а в костюме, строгом и застегнутом на все пуговицы, с убранными в тугой узел волосами. Лицо у меня было слишком бледное, но я старательно запудрила его еще дома, чуть подвела губы и подкрасила глаза. Даже красный нос загримировала, правда, стоило только один раз высморкаться — и он вновь становился красным.
Почти как пятно крови в замке с Кентервильским привидением.
Я успела включить компьютер и теперь напряженно размышляла на тему, какой чай и сколько закидывать в заварочный чайник, когда у меня вдруг зазвонил стационарный телефон.
— Алло, — произнесла я в трубку с опаской. Неужели Черный проверяет, на месте ли я? Но это была Лера.
— Привет, Тина! — сказала она вполне жизнерадостно, хотя и хрипловато. — Меня Назар Миролюбович попросил тебя немножко проинструктировать.
— Изверг, — вырвалось у меня.
— Да ладно, — хмыкнула Лера. — Я быстро. В верхнем ящике тумбочки ежедневник мой лежит, в нем на первой же странице —
— Нашла в пятницу… — Молодец. Почту проверь. Я послала тебе архивчик с инструкциями. Изучи, там немного. Файл по почте, по служебным документам и договорам, по звонкам и встречам, а еще — по личным пристрастиям Назара.
— О! — я обрадовалась. — И про чай там есть, да? — И про чай есть. Короче, все, что есть — все твое. Звони, если будут вопросы, ладно? Одна рука у меня рабочая, да и голос есть, подскажу, если что.
Мы поговорили еще минут пять о ее здоровье, а затем я положила трубку. И как раз вовремя — в приемную уже заходил Черный.
В темно-синем костюме, белой рубашке и сером галстуке, с бесстрастным, но хищным лицом, он выглядел просто отлично.
И никаких красных носов… — Доброе утро, Назар Миролюбович, — сказала я, непроизвольно поднимаясь со своего места и начиная разглаживать пиджак. Секунд через пять, поймав недовольный взгляд Черного, дернулась и опустила руки.
— Доброе, Кристина. Лера вам уже звонила? Начальство подошло к шкафу, достало из дипломата упаковку с печеньем, открыло ее, высыпало печенье в вазочку и вновь посмотрело на оторопевшую меня.
— Кристина? — Голос стал раздраженнее. — Я задал вам вопрос, потрудитесь ответить.
Я отмерла.
— Звонила, Назар Миролюбович.
— Хорошо, — он сразу потерял интерес к этой теме и зашагал к своему кабинету. — Сделайте мне чаю, пожалуйста.
— Да, сейчас, — ответила я и вздрогнула от громкого хлопка закрывшейся двери.
Даже не спросил, как я себя чувствую, сволочь… Минут через пятнадцать, как только чай более-менее заварился, я постучалась в кабинет Черного и, услышав краткое «да», вошла внутрь. Поставила перед ним на девственно чистый стол чашку и уже собиралась уходить, когда Назар Миролюбович попросил: — Принесите печенье, пожалуйста. Вы ведь не успели его съесть? — Не успела, — я даже обиделась. — Не волнуйтесь, я больше не буду есть ваше печенье.
— Да ешьте на здоровье, — ответил он спокойно, поднимая чашку к губам и делая глоток. Абсолютно бесшумно. — Я еще принесу.
Я промолчала, твердо решив: нет, печенье Черного я трогать не буду. Лучше голод, чем вражеская еда.
Сходила за вазочкой, поставила ее на стол перед начальником. Он тут же захапал печенюшку и поинтересовался, бросив на меня краткий внимательный взгляд: — Как вы себя чувствуете, Кристина? Сердце забилось чаще.
— Сносно, Назар Миролюбович.
— Хорошо, — он не стал развивать эту тему, кивнул мне на стул. — Садитесь, берите ручку и бумагу. Записывайте.
Минуты две Черный диктовал мне задания на день, делая длинные паузы и по три раза объясняя одно и то же, из-за чего я почувствовала себя идиоткой. Но все равно была ему благодарна: благодаря этим паузам и объяснениям я ощущала себя более уверенной и не запаниковала, даже когда вышла из кабинета.
Начала я с разбора писем на почте, и в самый разгар этой работы зазвонил стационарный телефон.
— Компания «Юркон», добрый день, — вовремя опомнилась я и задвинула назад привычное «алло».