Тиран
Шрифт:
А тьма за окном словно вымазала стекла чернотой, что невозможно было рассмотреть, кто подъехал к подъезду. Тут, в этом доме живут одни алкоголики, да старики, не считая семьи Павленко. Но тьма скрыла все, сделала всех одинаковыми, как делает одинаковыми смерть.
Ольга услышала подъехавший автомобиль. Она выглянула, но ничего не разглядев, снова села на стол около горящей свечи. Она читала книгу «Лесная ведьма» и описания того, как нетактично с женщинами поступали в постели бесы во время суккубата, возбуждали в ней желание быть на месте тех женщин. Ее лишил невинности брат подруги. Ей было пятнадцать и она не ощутила
Дядя Толя. Когда он стоит в обтягивающих трико, то виден его размер. Внушительный размер. У него красивая фигура и ему только тридцать семь лет. Его живот рассекает дорожка, прозванная «блядской». Подобно стреле она указывает в его трусы. Там в трусах то, чего так хотят многие женщины. Но! Дядя Толя не любит женщин. У него есть Ваня. Молодой парень из города. Ване достается то, на что указывает стрела из черных волос на мускулистом животе дяди Толи.
– Эх, – с тоской вздохнула Оля.
Скоро мужчин не станет. На их место придется вызывать из Великой Бездны демонов. Так поступают героини книги «Лесная ведьма». Но Оля не верит в демонов. Она бы хотела, но не может. Зато они верят в нее.
Андрей, холостяк, от которого ушла жена пять лет назад, найдя себе более интересную жизнь в лице алкоголиков-любовников. Он занимается сексом с вагиной из секс-шопа. Это удобно и не создает проблем. Сейчас он лежит в тишине на подушке и смотрит в потолок. Пенис в трусах сигналит хозяину о том, что пора слить сперму. Яйца стали тяжелыми, как грех Иуды. Они собрались как два шара и выпучив в стороны светлые волоски, приготовились изливать лишнее. Андрей сунул руку в трусы и вынул член и яйца. Шестнадцать сантиметров чистого удовольствия стояли совершенно впустую. Их бы в нужное женское место, чтобы женщина ощутила какой он – член Андрея, вздернутый кверху дугой! Но нет женщины. Есть лишь вагина из синтетики. Дочь ляжет спать и он эту вагину трахнет. Он будет при этом думать о том, как трахает какую-нибудь красоточку и на него смотрят его коллеги из ЖКХ, тоже сантехники. Смотрят и завидуют.
Он любит создавать целые сюжеты для самоудовлетворения. Порой он представляет себя богатым олигархом, у которого на службе есть девочки. Порой он видит себя шоуменом, телеведущем, который трахает прямо в студии свою ассистентку. Он ее трахает, а съемочная группа смотрит и ждет, ждет, когда он кончит и начнет вести передачу. Только вором в законе он себя не представляет. Иногда он видит себя влиятельным политиком, которому дают красивые женщины, чтобы пробиться куда-либо. Порой продюсером. Реже он представляет себя спортивным молодым жеребцом. Только вором в законе он себя не видит. Не хочет.
Ах, если бы жизнь сложилась иначе. Он стал бы не сантехником в ЖКХ, а знаменитым режиссером. Если бы вернуть свои годы! Все самые красивые девочки были бы у него в распоряжении. Он бы заставлял их глотать свою сперму. Жена никогда не проглатывала. Сосет и напоминает: «В рот не кончай!» Он кончал. Она скукожится как стоптанный валенок, сщурится как японец ожидающий падения атомной бомбы и бежит выплевывать сперму. Никто не глотал его сперму. Даже сперму Толи глотают. Глотают сперму его друга Димы. Только у Андрея никто никогда не проглатывал.
– Что с моей спермой не так? – шепнул он.
Андрей пробовал ее. Сладковатая. Но противная. Мысли о том, что его сперму будут глотать с восторгом, включили в нем инстинкт самца. Он решил тихонько потрахать вагину. Тихо-тихо, чтобы дочь не услышала. Засадит и подержит пенис в ней.
Стук в дверь.
– Кто это? – Ольга оторвалась от планшета, на котором читала книгу и направилась к двери.
Андрей надел трико и следом подбежал к двери. Не иначе, как Дима снова запил и пришел к нему отоспаться, выгнанный женой. Свеча освещала коридор и входную дверь, создавая пляски жутких теней.
Дверь заперта на ключ. За ней те, кто столь сурово в нее стучит. Дверь – это последнее, что отделяет семью Павленко от беды. Тьма и расстояние, время и события не справились с нею. Его прошлое настигло его. Настигло сегодня.
Андрей проворачивает замок и открывает. Из мрака подъезда в квартиру вошли двое. Огонь свечи сдернул с обоих маску тьмы, обнажил их лица, суровые, судя по каменным выражениям, готовые ко всему.
– Вы Андрей Павленко? – спросил один.
– Да, – испуганно ответил тот. Одежда обоих выдавала в них людей официальных и не бедных. Таких костюмов и часов, какие были на них, Андрей отродясь не носил и не имел. Но мечтал.
– Мы присланы за вами Никитой Романовым.
– Кем? – Андрей едва не выронил свечу.
– Одевайтесь, – повелели ему. Голос был таким, что не следовало спорить.
– Это, наверное, шутка… – не мог поверить Андрей. – Я давно думал, что он мертв.
– Нет. Человек по имени Никита Романов – это и есть Никита Тамбовцев.
– Олигарх? – Ольга знала по именам всех, за кого нужно стремиться выйти замуж каждой девочке. – А можно я с отцом? Я его дочь…
– Нам приказано доставить только отца, – ответили ей.
Андрей пригласил пройти. Оба амбала прошли в прихожую и стояли без движений, ожидая Андрея. Тот не знал, что надеть – что не шмотка, то рвань! Его руки дрожали. Он не мог поверить, что этот очень богатый человек, которого народ боится и ненавидит и есть тот самый забитый изгой – Никитка.
Андрею стало страшно.
Это же он много лет назад привел Никиту в этот ужас, каким была его жизнь. Он вспомнил, как его били на перемене толпой. Пинали, и даже девочки, заступавшиеся за Никиту, не могли ему помочь. Ему выбили в тот раз передний зуб. Андрей смотрел на это, уже привыкший к тому, что Никита – мразь, местная нечисть. Ходили слухи, что ему в рот какие-то старшики давали под ножом, но это не подтвердилось. Хотя в это верили.
Ольга подошла к отцу, остолбеневшему от воспоминаний, которые он похоронил, и шепнула:
– Пап, они теряют терпение…
Игорю и Роману было сказано «Доставить». О том, что его нужно доставить в целости, не было сказано ни слова. В этом мире не бывает недоразумений. Тут слуги понимают хозяев, особенно таких кровавых, с полуслова. Доставить даже с переломанными ногами, но доставить!
Андрей вспомнил, что из поселка Майский пропало более ста человек. И никого не только не нашли, но и не искали. Скандалы заминали. Даже в Москве не шелохнулись. А люди исчезают и теперь. Да, это без сомнения дело рук Тамбовцева. Каким же чудовищем он стал? Если это так, то Андрею предстоит сегодня умереть.