Тишина всегда настораживает
Шрифт:
Кроме Шпербера, никто не знал о существовании мышиного питомника Эдди. Он об этом никому не рассказывал. Но даже Шпербер не все знал. После первого посещения питомника Эдди больше не брал его с собой. Только по новым катушкам клейкой ленты, которые лежали в ящике его стола, Шпербер понял, что опыты над мышами продолжаются. Кроме того, Эдди начал конструировать другой агрегат дли отбора мышей. Большая плоская коробка от английского печенья, проволока, маленький ручной буравчик, клещи, нарезанный тонкими ломтиками сыр.
Шпербер становился все нетерпеливее. И наконец он отправился к питомнику. Пригнувшись, скользил он по бугристой земле, останавливаясь через два-три метра и прислушиваясь к голосу Эдди. Он должен быть здесь. Шпербер медленно поднял голову. Точно, Эдди стоял, нагнувшись над железной бочкой из-под машинного масла.
— Здесь вам не до жиру, паршивые свиньи! — Эдди посмотрел в отверстие. В другое он направил луч своего карманного фонарика. Потом обернулся, схватил хворостину, привязал к ней нитку. — Так, моя милая. На сало поймаем мышку.
Эдди что-то привязал к нитке и пропустил в отверстие. Затем он начал дергать хворостинкой, как удилищем.
— Нет, нет, не ты! Прочь лапы! Еще немного поголодай. Иди, иди сюда, здесь вкусная копченая ветчина из Дании. Нет, нет, вы прочь! Вы еще слишком жирны! Вот ты, хватай. Так, прекрасно. Крепко схвачено.
Эдди теперь держал своеобразную удочку совершенно без движения и вдруг быстро вытащил ее. На шнуре, барахтаясь, висела мышь. Он подтянул ее к себе и приблизил к своему лицу. Мышь качнулась перед ним несколько раз. Эдди, казалось, смеялся.
— Так, а теперь все это ты должна отдать обратно. — Он схватил зверька за брюшко и потянул за нитку. — Так, хорошо. Что, еще бьется сердце ретивое?
Мышь пыталась вырваться.
— Спокойно!
Кусочек сала вновь был вытащен из горла зверька.
— Ну, блюй же! Мы тоже хотели жрать!
Он держал мышь вверх головой и тряс. Писк зверька прекратился.
— Так, спасибо. Ну а теперь мы вновь водрузим тебя в каменоломню к остальным зверькам.
Он бросил мышь через дыру в бочку.
— Спокойной ночи, приятных сновидений, моя маленькая, и не переживай сильно.
Шпербер стоял с открытым ртом, Потом сплюнул и незаметно ушел.
В порядке подготовки к учениям, которые должны были состояться в конце июня, то есть через две недели, был проведен марш с ориентировкой на местности.
Шестую и седьмую батареи погрузили на транспортные автомашины с закрытыми брезентовыми, тентами и высадили в незнакомом месте.
Командир четвертого отделения из спальни номер двенадцать единственный получил карту с тем пунктом, куда их доставили. С помощью характерных складок местности и заметных ориентиров, например линий электропередачи, изгибов реки, они по карте определили истинную точку своего местонахождения. Отсюда им нужно было вернуться пешим порядком в казармы.
Такие соревнования проводились во всех частях бундесвера, и десять отделений, занявшие первые места, могли поехать в качестве зрителей на всеармейские соревнования по легкой атлетике. Условием для этого было прибытие к месту расквартирования части в полном составе, без отставших.
До восьми часов они двигались в хорошем темпе. Но вдруг Шек начал отставать. Кто-то заметил это и доложил командиру отделения. Тот приказал остановиться. Все сели на траву.
— Ну если он нам все испортит… — с угрозой проговорил Хайман, хотя сам выглядел далеко не блестяще.
Шек, шатаясь, догнал отделение и упал в траву.
— Двинули дальше, — сказал командир.
— Только без меня, — ответил Шек.
— Что это значит? — Эдди нагнулся над Шеком.
— Это значит, — кашляя, ответил Шек, что я здесь остаюсь отдыхать. Я не могу больше.
Эдди потянул его за рукав: — Давай, старина, вставай!
— Оставь его, — приказал командир отделения. — Пять минут перекур!
По окончании срока Шек встал и пошел, но через километр вновь упал. Эдди снова проявил нетерпение. Один из спальни номер двенадцать сказал Шеку:
— Возьми себя в руки! Не можем же мы из-за тебя не участвовать в спортивном празднике.
Шпербер вмешался:
— Вы его не заставите. Я предлагаю разделиться на две группы. Одна продолжает движение. Другая остается с Шеком, идет не спеша, пытается поймать гражданскую легковушку, подбросить его поближе к казарме и высадить так, чтобы никто не заметил. Место встречи: у входа на спортивную площадку. Оттуда мы маршируем вместе.
Все согласились с этим предложением.
Часть отделения — Шек, Шпербер, Бартельс и один парень из соседней спальни — после получасового отдыха медленно пустилась в путь.
— Будем надеяться, что нам повезет, — сказал Шек, который выглядел изможденным. — Не хотел бы я портить ваш выходной день. И охотно разделил бы между вами весь мой отпуск. Идет?
— Заткнись и двигай дальше! — прошипел Шпербер. Он не переносил скулящего тона Шека.
Они вышли на большую дорогу и попытались остановить легковой автомобиль. Первый попался им лишь через час и подбросил их всего на три километра. Больше никто не остановился.
— Я достану такси, — сказал Шек.
— Не болтай! — крикнул тот, что был из спальни номер двенадцать.
К месту сбора они прибыли слишком поздно. Все уже убежали к казармам.
— Другой раз он такого не сделает, — угрожающе бросил Хайман, имея в виду Шека.
На следующее утро посреди спальни номер одиннадцать лежала куча дерьма. Когда все обитатели проснулись и увидели этот «подарок», Шек лежал скорчившись и отвернувшись к стене.
Хайман крикнул:
— В твоем распоряжении десять минут! К нашему возвращению из умывальной комнаты нечистоты должны быть убраны, пол выскоблен и вымыт. — Он распахнул окно.