Тьма близко
Шрифт:
Элис полезла в кошелек и протянула хозяину половину серебряной монеты, это был условный знак. Тот кивнул, порылся в кошельке и вытащил другую половину. После того как части распиленной монеты сошлись, он снова кивнул и ушел на кухню. Принес миски с остывшим мясом, покрытым корочкой подсохшей подливки, и пообещал, что утром, когда растопят печь, угощение будет поприличней. Потом отправился позаботиться о лошадях.
– Хорошо, что он ушел, – сказал рыжий, принимаясь за еду, – под его взглядом я бы есть не смог. Когда этот человек улыбается, у меня такое чувство, будто он вот-вот укусит.
– Готова спорить, ничьи
– Не способны, – согласился Килгрик с набитым ртом, – но улыбка у него очень злобная. А что за монету ты ему дала? Это условный знак?
– Здорово! Как ты догадался? – притворно удивилась Охотница. – Видишь ли, здесь такой обычай: у кого не найдется условного знака, того хозяин зажарит и подаст к столу на следующий день. Вот у этого, например, условного знака не было.
– У кого?
Элис указала на миску с остатками жаркого. Ей нравилось подкалывать оруженосца – тот не обижался и частенько находил остроумный ответ. Игра забавляла обоих, но сейчас Килгрик слишком устал и проголодался, поэтому молча продолжал есть. Хозяин возвратился, сказал, что с лошадьми все в порядке, они устроены и получили свой овес. Потом попросил разрешения присесть за стол почтенных постояльцев. Манеры его были отменно вежливыми, но в поведении хозяина неизменно присутствовало что-то хищное и враждебное.
Получив позволение, он присел за стол и назвал свое имя:
– Гайвен, с позволения вашей милости. Можете располагать мною, как пожелаете нужным. Я верно служу господину Гильмерту и рад помочь его посланнику. Вам нужна лошадь пропавшего пажа, как я понимаю?
Элис кивнула.
– В Толгоре несколько барышников, и самый известный из них – Махрин. Видите ли, через наш город проходит одна из торговых дорог. Дальше на северо-восток, – Гайвен махнул рукой, – имперская граница, там домашний скот дороже, чем в Адноре, но здесь путь идет через горы, травы мало. Поэтому стада водят по другому тракту, а здесь только лошадей.
– То есть торговля лошадьми здесь оживленная?
– Вроде того, здесь скупают коней со всей округи, собирают табуны и переправляют в Империю. Беда только с дорогами, поэтому город не богатеет. Однако Махрин – крупный торговец, цену себе знает, поэтому давить на него будет непросто.
– А зачем на него давить? – спросил Килгрик, обгладывая кость.
– Он может запросто отказать королевским слугам в помощи, – объявил Гайвен. – Торгует с Империей, всегда одной ногой там, по другую сторону границы… Послушайтесь моего совета, госпожа, если заупрямится, скажите ему так…
Элис выслушала хозяина, Килгрик доглодал последнюю кость и с печальным вздохом отодвинул миску… пора было располагаться на ночлег, и Гайвен повел гостей на второй этаж, где находились жилые помещения. Когда он показал комнаты и вручил гостям ключи, Элис вспомнила:
– Да, а что это за история с селифом? У вас здесь нашли дохлую тварь Тьмы. И еще кто-то погиб, кажется?
Гайвен снова выдал свою хищную улыбку.
– Я предполагаю, его светлость Гильмерт посоветовал госпоже Охотнице не слишком усердствовать в истории с селифом. Тварь мертва, и это самое лучшее окончание таких историй, верно?
– И все же?
– Дельце случилось в лесу, а что я могу знать о лесных тайнах? – пожал плечами хозяин. – Я же не джески, я сижу здесь,
Утром дождя не было, и Элис собралась нанести визит торговцу Махрину. Она вышла из ворот постоялого двора и оглянулась – фонарь не горел, и при дневном свете обтянутый серебристо-голубой шкурой барабан смотрелся странно. Охотница пошлепала, обходя лужи, по улице, раскисшей после дождя. Прохожих было мало, все, как и Элис, обходили лужи и поглядывали на серое небо – не польет ли снова. Впрочем, девушка со здоровенным мечом в потертых ножнах тоже привлекала внимание, но на небо глядели чаще.
Заведение Махрина располагалось ближе к городским воротам; это было обширное подворье, обнесенное оградой. Над воротами торчали вырезанные из дерева лошадиные головы, а дом, возвышающийся над гребнем забора, выглядел богато. В общем, солидное подворье. Ворота были распахнуты, и Элис вошла. Во дворе было людей побольше, чем встречных по дороге сюда: сновали слуги, в стойлах ржали лошади, возчики разгружали телегу. Несколько богато одетых мужчин переговаривались в дальнем углу, обсуждали привязанных у коновязи жеребцов. Среди них выделялся грузный пожилой торговец, в котором Элис по описанию сразу узнала Махрина. Красный и надутый, он точно соответствовал образу, который сложился у девушки из рассказа владельца постоялого двора.
Охотница в черном и темно-коричневом, при мече, сразу привлекла общее внимание. Торговцы смолкли и уставились на Элис. Махрин выступил навстречу и кивнул, как ровне. Элис знала, что он должен кланяться, поэтому не стала кивать в ответ, а только выше задрала подбородок. «Здесь, у границы совсем другие порядки, – подумала она, – не те, что в королевском замке».
– Я королевская Охотница, – заговорила она. – У вас здесь тварь Тьмы появилась, я приехала разбираться. Для разъездов мне понадобится лошадь, хочу купить у тебя, почтенный.
Ей описали коня на котором скрылся Гафрид, и она мгновенно узнала жеребца среди лошадей у коновязи. Поэтому без раздумий ткнула пальцем и сказала:
– Вот этот подойдет… Э, постой! Да я же знаю эту скотину! Она из королевских конюшен! Как она сюда-то попала?
Элис подошла к коновязи и потрепала жеребца по холке. Потом обернулась к торговцам:
– У кого ты купил этого жеребца, почтенный?
Махрин скривил губы, с недовольством наблюдая за девушкой. Его гримаса ясно показывала: торговец недоволен. Может, он надеялся, что девчонка сейчас же забудет о своем вопросе. Но Элис не отставала:
– Ну? У кого купил-то?
– Мне нет дела до продавцов, – неохотно буркнул купец. – Я беру товар, плачу монеты. Вот и вашей милости могу продать лошадь. А на вопросы отвечать не стану.
– Что так?
– А так вот. Не помню, у кого купил.
– А если лошадь украдена?
– Да мне-то какое дело? Я же не украл, а купил. Пусть хоть королевский судья со стражей пожалует, и ему повторю: не помню, кто продал эту клячу! Помню лишь, сколько серебра я за нее отвалил.
Собеседники Махрина, как один, уставились в стороны, будто их неожиданно заинтересовал двор и снующие работники. Им бы не хотелось присутствовать при опасном разговоре.