Тьма – посвящённым
Шрифт:
– Огастус, похоже, очень занят, – проворчал Цепеш, – ежели снабжает грамотами новичков.
Этого Лео стерпеть не мог – и, опять же, едва не нарушил Правило № 4. Ему, признаться, уже порядком наскучил сей хтонический родственничек, рафинированный, избалованный кинематографом аристократ, изолированный в своей спартанской камере, и которому, вдобавок, нельзя даже с возмущением заглянуть в глаза!.. Альбинос невольно приходил к крамольной мысли, что эта болтливая личность вовсе не была виновником всех тех средневековых бесчинств.
Но, вместо того, чтобы прямо выразить свое
– Зачем Пустотник убивает? С какой целью?..
Влад вдумчиво на него поглядел, едва не опрокинув и не размазав по стене.
Краулер встретил этот взгляд, мужественно отведя глаза в сторону.
– А почему он высасывает жизненные соки, – в свою очередь, спросил Узник, – как ты думаешь? Что, по-твоему, движет этим необычным существом?..
– Ну… Наверное, он питается, – промямлил альбинос, – черпает силу, как мы в крови…
– Неужели ты считаешь, что все НАСТОЛЬКО просто?!. – прогрохотал Цепеш. – Ты считал Пустотников страшными сказочками всю свою жизнь, а теперь вдруг понял, что они существуют, лишь потому, что кто-то из них вышел позавтракать?..
– Ну-у… – глубокомысленно протянул Лео, пытаясь выиграть время и уяснить суть вопроса.
Однако, ответить ему не позволили, и это был один из самых жутких монологов, какой он когда-либо слышал.
– А знаешь, что я думаю, – премерзко усмехаясь, спросил Влад, – когда лицезрею твою прямую великосветскую осанку и поддельные туфельки от Valentino?.. Ты похож на дешевку, на совесть отмытую, и все-таки дешевку с дурным вкусом. Всего два-три поколения отделяет тебя от обращенных, – Узник выплюнул это слово, словно оно обожгло ему язык, – от плебса, хотя ты изо всех сил стараешься выглядеть как самый настоящий аристократ. И тем не менее, твой папаша промышлял ФИЗИЧЕСКИМ трудом. Помнишь, как девочки-вампирши, твои ровесницы, щупали тебя в темных подворотнях своими липкими ручонками, но ты сумел подняться из этой пропасти на самую вершину, и вот: ты ведешь поиск важнейшей реликвии от имени целого Клана!..
Граф умолк, торжествуя.
У Краулера пересохло во рту; он побледнел, покраснел. Ему стало не по себе еще до оскорбления «дешевкой», от «плебса» перехватило дыхание, а при упоминании девочек-вампирш, с их липкими ручонками, совсем уж поплохело.
Но он соединил сокрушенные силы, как осколки фарфоровой вазы, и ответил:
– Что же, вы наделены необычайной проницательностью, дражайший граф, так отчего бы вам не взглянуть со стороны на самого себя? Кто из нас двоих сидит за решеткой?.. – Альбинос запоздало сообразил, что следовало сказать «за стеклом», но не счел нужным исправляться. – У меня нет никакого желания объяснять вам, в чем вы не правы в моем отношении. Что бы я уже ни сказал, это ничуть не изменит, с позволения, ваших сквернейших манер.
На сей раз «уполномоченный» не готовился к поспешному бегству, и сам себе удивился.
Вместе с тем, и встретить взгляд Пронзателя не рискнул.
– Как-то раз меня пытались проанализировать, – будто
Лео разочарованно покачал головой и развернулся к выходу.
– Улетайте в свое гнездышко, полномочный Краулер, – с улыбкой посоветовал Цепеш, – летите!..
Альбинос направился к двери. Когда стекло и стоящий за ним Узник почти исчезли из виду, динамик переговорного устройства взвыл и захрипел от натуги:
– Краулер! Краулер!..
Леонард подскочил от испуга, но, тщательно скрыв удовлетворенную улыбку, вернулся.
– Вы что-то забыли, граф? Еще какие-то подробности из моего детства или отрочества?..
– Я бы никогда не допустил, чтобы Череп был похищен, – со страстью в голосе сказал Влад, пропустив колкость мимо ушей. – Я тебе помогу, и ты достигнешь желаемого. Более того – ты так и останешься на этой вершине, где, как думаешь, тебе самое место… Из-за этого ты и не способен постичь суть вещей.
Вопреки желанию, альбинос ощутил смутное беспокойство, тяжелое, как несварение желудка.
– Суть вещей? О чем вы?.. – насторожился он.
– Погоди, племяш, – осадил его Цепеш. – При чем, здесь, собственно, Пустотник?..
Краулер открыл рот. Протянул: «Гм-м…», – уже мысленно. Он забыл, что так и не соизволил пояснить, при чем, действительно, здесь штопаный Пустотник.
Эту оплошность следовало исправить. Вот только – «Стоило ли?». Поразмыслив, он решил, что стоило. Ведь в противном случае его нынешний визит терял всякий смысл. Собравшись с духом, Леонард выложил Узнику все, что, по его мнению, как-либо относилось к делу. Тот выслушал самым внимательным образом.
– Мило, мило, – сказал Влад, когда альбинос исчерпал скудные факты. – Сомневаюсь, впрочем, что у такого редкостного существа, как Пустотник, вдруг, ни с того, ни с сего, возникла стремительная нужда в этом Черепе, и – как следствие, – в маловероятном Могуществе. Весьма, весьма неожиданно.
Краулер терпеливо выждал, но, казалось, это было все, что граф имел сообщить по данному поводу.
– И… это все, – спросил «уполномоченный», – что вы имеете сообщить по данному поводу?..
– Ну да, – Цепеш пожал плечами, будто бы это само собой разумелось. – Я же лишен возможности, в отличие от некоторых неблагодарных родственников, праздно шататься по городу, и изображать бурную деятельность. Другое дело, если бы я оказался снаружи, но, увы… – Узник поднял руку и стукнул костяшками пальцев по стеклу, отчего Лео едва не отскочил назад с прытью пугливого енота.
– А что же насчет того, на что вы намекнули? Что именно, по-вашему, ДВИЖЕТ Пустотником?..
– А разве это не очевидно? – Влад обидно хмыкнул. – Им, конечно же, движет ВОЛЯ ХОЗЯИНА.
Альбинос замешкался.
Корректные ответы обыкновенно требуют времени, тогда как грубые, напротив, рождаются в спешке.
– Вы подтвердили мои собственные догадки, граф. Что ж, не смею вас более тревожить, пора бы честь знать, позвольте откланяться, и все в таком же благоприятственном духе…