Тьма в его сердце

Селина Аллен

Проигнорировав мое приветствие, Дороти заговорила:

— Каждый раз водишь к себе каких-то новых мужчин, думаю, стоит пожаловаться на тебя, кто знает, чем ты занимаешься в своей квартире, блудница.

Я моргнула несколько раз, находясь в полнейшем изумлении, пришлось сильно прикусить язык, чтобы не рассмеяться, все-таки Дороти годилась мне в бабушки или даже в прабабушки.

— Хорошо, — ошеломленно ответила я и медленно зашла в квартиру. Закрыв дверь, наконец смогла вздохнуть и улыбнуться.

О

каких мужчинах она говорит? Я ведь пришла с подругой. Или она о Конраде?

— Бабулька все еще достает тебя? — насмешливо спросила Барбара.

— Каждый день этот божий одуванчик портит мне жизнь.

— Пожалуйся на нее еще раз, — предложила она, стараясь казаться серьезным советчиком, хотя сама сжимала губы, словно боялась рассмеяться.

— Боюсь, что если я пожалуюсь на нее еще раз, то найду перед своей дверью горку собачьего дерьма, — предположила я.

Свет был включен только в прихожей, значит Конрада еще не было дома. Облегчение накрыло меня как снежная лавина, позволяя выдохнуть: все же он не притащил сюда очередную девицу.

Закинув ключи в стеклянную вазу, я скинула туфли и пошевелила пальцами ног. В такси Барбара не замолкала ни на минуту, и от этого шума у меня разболелась голова. Подруга и сейчас не собиралась молчать, второй раз рассказывая мне о симпатичном бармене, который подавал нам напитки.

Краем уха я услышала стук когтей о каменные полы. Брюс — толстый английский бульдог Конрада, ковылял нам навстречу с задранной вверх мордой, и таким выражением на ней, словно был недоволен тем, что его оставили в одиночестве на такое долгое время. Его нижняя челюсть немного заходила на верхнюю. Небольшие глаза потонули в складках кожи, а нос лениво подрагивал, изучая меня и мою подругу. Задние лапы были немного длиннее передних, приподнимая его зад выше головы, из-за чего его походка была, как у типичного английского сноба: напыщенная, но при этом неуклюжая.

У Брюса была небольшая степень ожирения, что сильно удивляло меня, ведь хозяин пса — мой брат, обожал спорт и старался вести здоровый и активный образ жизни. Почему же он так запустил пса?

Останься Брюс у меня ненадолго, чего я, конечно же, не хотела, но все же, я посадила бы его на диету. Через пару недель Брюс стал бы более мобильным псом.

Не сводя с меня внимательного взгляда, Брюс высунул наружу язык и облизнулся, когда он закрыл пасть, один его зуб все еще выглядывал наружу.

— Мерзость, — буркнула я.

— Брюс! — протянула Барбара, выбегая из-за моей спины, задевая меня плечом и падая на колени перед псом. — Привет, мой хороший!

Своенравный пес сделал над собой усилие и шагнул к протянутым рукам Барбары, виляя своим маленьким, точно обрубок, хвостом. Мощные когтистые лапы застучали по каменному полу, и мне показалось, что от этого звука у меня начинается мигрень.

— Чувствуй себя, как дома, — кивнула я Барбаре. Хотя в моей реплике не было необходимости.

Она уже прошла в гостиную. Брюс собирался пойти за ней, но вдруг остановился и взглянул на меня.

— Ты следишь за мной? Хочешь, чтобы я тоже пошла в гостиную? Или хочешь просто действовать мне на нервы, здоровяк?

Он не ответил.

— Ясно, — кивнула я.

Нужно срочно смыть с себя следы Блейка, которые как ядовитые разводы все еще ощущались на моей коже.

На пороге в душевую Брюс остановился.

— Э-э нет, Сатана, останься в комнате, — сказала я и захлопнула дверь перед мордой собаки.

Горячие струи воды, наконец, помогли мне расслабиться. Плечи и спина затекли и побаливали, а ноги устали от активного вечера. Я выдавила немного шампуня в ладони и принялась намыливать голову.

Вечер был веселым, я уже не помнила, когда в последний раз так хорошо проводила время. Не за статистикой и данными по отелю, а в компании подруги. Не в стенах своего кабинета, а в шумном клубе.

Завернувшись в белое пуховое полотенце, я вышла из ванной комнаты. Брюс, по всей видимости, терпеливо ждал меня, и как только открылась дверь, гавкнул. Я подпрыгнула от неожиданности, и сердито уставилась на бульдога.

— Зачем ты это сделал?

Но Брюс не ответил, лишь клацнул челюстями, не сводя черных глаз с моего лица.

— Что? Есть что ли хочешь? — Он ответил очередным клацаньем зубов. — Отлично, я думала, ты преследуешь меня из-за большой любви, а ты просто хочешь набить свое брюхо.

Устало вздохнув, я прошла мимо пса, и поплелась в кухню. Миски собаки были пусты.

— Ну что, толстяк, корм с курицей или нежным кроликом? Я достала две упаковки с собачьим кормом, но Брюс, кажется, не был впечатлен ни одной из них. Пес любил сырое мясо, и был таким привередливым и упертым бульдогом, что подай я ему сейчас корм, он не стал бы его есть.

— Ох, не заставляй меня, — застонала я.

Брюс недовольно взирал на меня, поэтому я нехотя убрала пачки с кормом обратно в шкаф и достала из холодильника упаковку сырой говядины.

Фыркнув, я принялась нарезать говядину на кусочки витая в своих мыслях. Я не ела мясо уже много лет, даже в руках держать его не хотела. Брюс, видимо, любил смотреть на мои мучения.

Пес, учуяв запах мяса, довольно завилял хвостом, а затем уселся прямо на мои ноги в ожидании, наблюдая за каждым действием.

На пороге появилась Барбара. Зевнув, она запрыгнула на барный стул.

— У меня в глазах двоится, — пожаловалась подруга.

— Я сейчас дам тебе таблетку обезболивающего, — ответила я, проходя мимо бульдога, и выкладывая нарезанное мясо в стеклянную собачью миску.

Пес с неподдельной радостью ринулся к еде.

— Ты так и не рассказала, что произошло у тебя с Блейком, — подала голос Барбара.

— Я рассказала.

Рядом с Барбарой я положила таблетку Тайленола и поставила стакан воды.