Точка разрыва
Шрифт:
Но в самом центре каминной полки нечто привлекло внимание Натана, приковало его взгляд и остановило его дыхание. Праздничные часы в прозрачном корпусе, открывавшем часовой механизм. Внутри вращались три медных колеса. Специальный дизайн позволял отсчитывать время секунду за секундой. Сейчас стрелки на часах бешено вращались, а медные шары под ними слились в колесо, как в центрифуге. Тонкие, не толще волоса, голубые искры разрезали часовой механизм.
Искры.
Что тут происходит?
Натан снова позвал жену, опять и опять, каждый раз беря октавой выше.
Крутящиеся часы отражали его мысли.
Вращение, вращение, вращение.
Оставив кабинет, он прошел в холл.
Дверь в хозяйскую спальню была распахнута, как бы приглашая войти. Но Натан Перкинс неожиданно замедлил ход. Может быть, он просто не хотел увидеть то, что ожидало его в той комнате.
Может быть?
На его часах «Касио Дата Банк Телементо 150» появились неожиданные вспышки. Будильник, настроенный на другое время, запищал. Тонкие молнии голубого разряда пробегали под стеклом, как искры в юбилейных часах, вызывая покалывание на коже.
Натан влетел в спальню. Комната освещалась только маленьким ночником под абажуром – слабым желтоватым пучком. Остальное пространство было погружено в полумрак. А в центре виднелась искромсанная ночная рубашка его жены.
Искромсанная.
– Ава?
Часы непрерывно пищали.
Где-то в темноте под прикрытием тени что-то двигалось. Внимание Натана привлек сдавленный крик. Он увидел жену в углу у стены – тень на тени. Ее тело прикрыто другим. Мужчина.
– Ава! – резко вскрикнул Натан.
Мужчина обернулся, потом взвизгнул от неожиданности и боли. Ава укусила руку, зажимавшую ей рот.
– Натан! – пронзительно закричала она.
В тишине ночи Натан Перкинс взвел курок пистолета.
Мужская тень двигалась быстро, молниеносно. Лампа со свистом пролетела через всю комнату. Натан успел нырнуть в полную темноту, а ночник врезался в косяк, осыпав его градом керамических осколков.
Он быстро пришел в себя, мышцы были готовы к действию, подогретые страхом. Натан буквально упал на стену, нашел выключатель и дернул его вверх. Ава, голая, лежала на полу, щурясь от ослепительного света, с широко распахнутыми от ужаса глазами, но невредимая и…
Она была одна?
Тень мужчины – ее насильника – исчезла, оставив Натану лишь смутное воспоминание о белых волосах.
Белых волосах.
глава 16
Дин Трумэн совершил нечто такое, чего никогда не позволял себе до этого. Он достал пузырек с валидолом из домашней аптечки, бросил две таблетки под язык и принялся сосать их, как конфетки. Через двадцать минут Дин принял еще две штуки, намереваясь следовать и дальше в том же направлении, пока не заснет или не наступит передозировка.
Однако таблетки плохо помогали, и сон долго не шел, но, придя, навалился всей тяжестью.
Как клеится, Джимми Дин?
Уайти Доббс с наглой ухмылкой ожил в его снах.
– Девяносто девять Эйнштейн, – он помахал, потом выдвинулся из «полароида», протягивая непропорционально удлиняющуюся руку, которая приняла реальные размеры и схватила Дина за воротник, сминая ткань в кулаке.
– Девяносто девять Эйнштейн, девяносто девять Эйнштейн, девяносто девять Эйнштейн, – повторял Доббс.
Потом разразился смехом.
В этом металлическом звуке гремели тысячи детских костей.
Останков младенца.
Девяносто девять Эйнштейн.
Дин проснулся, ловя ртом воздух, все лицо покрылось каплями пота. Он открыл глаза, пытаясь сбросить сон. В комнате царила темнота и ощущалось чье-то присутствие.
Кто-то здесь был.
Мысль явилась в своей примитивной неоспоримости. Дин хотел позвать на помощь, закричать, но язык ему не повиновался. Валидол сковал мышцы. Разум оставался вялым и заторможенным. Ему все еще это снилось? Очередная галлюцинация? Его глаза привыкали к темноте, так что он смог различить фигуру, форму, контуры. Он напрягся, казалось, почти увидел лицо…
Почти.
У него было такое чувство, что кто-то ударил его, и ударил неслабо. Дин совершенно проснулся, вернувшись к плачевной действительности, осознав, что это не пустая фантазия и что он не один. Кто-то был в его доме. В его доме. Неужели злоумышленник знал? Знал.
Останки младенца.
И не просто в доме, а в его комнате. Кто-то находился в его комнате. Фигура… в темноте… в ногах кровати. Адреналин сделал свое дело, нивелировав все воздействие валидола. Дин схватил тяжелые часы «Биг Бен» с ручным заводом и запустил ими в фигуру что было силы.
– Боже… – отозвалась тень, уклонившись от часового снаряда. «Разве кто-нибудь может с такой скоростью двигаться? – спросил себя Дин. – Да нет, это не они двигаются быстро, а я торможу».
– Успокойся, успокойся, – сказала темная тень. – Я не хотела испугать тебя.
– Доббс? – спросил Дин скрипучим резким голосом, напомнившим звук от наждачной бумаги, проведенной по дереву.
– Кто?
– У меня есть телефон! – завопил он в темноту.
– Отлично, давай закажем пиццу. Пиццу?
– Включи свет, док.
Дин осторожно потянулся к лампе. Непослушными пальцами он ощупал голову и пробрался к выключателю. Свет загорелся, наполнив комнату белым сиянием и открывая его глазам посетителя.
– Пайпер?
На ней был короткий кожаный жакет, вельветовые бриджи и черные мокасины. Голову покрывал черный вязаный берет. Глаза огромные, щеки мертвенно-бледные.
– Прости, что испугала тебя, док. Но ты не отвечал на звонок, – она нервно перебирала руками, затянутыми в перчатки, глядя на него через плечо. – Я, конечно, пошутила насчет пиццы. Никто не занимается доставкой в такую погоду.. – Пайпер взглянула на часы: – Или в такое время суток.