Точная Копия
Шрифт:
О, чёрт возьми, нет, только не Дженсеном. Я тянусь к ручке дверцы машины.
– Кейт, мило с твоей стороны присоединиться к нам, – Вайолет стоит в паре футов от мужчин, явно ожидая, когда я выйду из машины.
– У меня нет ключа от дома, поэтому мы ждали вашего возвращения.
– У тебя нет ключа, потому что это не твой дом.
Дженсен прекращает говорить и резко поворачивает голову.
– Что значит ‘не твой дом’? Она ваша кровь.
В ответ она снисходительно
– Формально, вы вторглись на чужую территорию, но раз уж вы решили подождать нас, давайте зайдем внутрь. Я не веду дискуссий на подъездной дорожке.
Вайолет и Генри бок о бок поднимаются на крыльцо, а затем заходят в дом, мы следуем за ними. Я практически чувствую гнев, исходящий от Дженсена, когда мы входим, и он оглядывается по сторонам.
Здесь нет семейных фотографий, только те, на которых мы получаем ученые степени и достижения. На остальных снимках мои родители встречаются и общаются с известными людьми, занимающими высокие посты.
– Чёрт возьми. Для них это место – святыня, – говорит Дженсен себе под нос.
– Конечно, – касаясь его руки, я веду его в кабинет, где они проводят все свои собрания. – Они не предложат тебе выпить.
Посмеиваясь, он деловито прохаживается по мраморному полу, засунув руки в карманы брюк.
– Учитывая, как твоя мама только что посмотрела на меня, я рад этому.
– Вайолет. Я называю её Вайолет. Не называй её мамой.
– Она не разрешает тебе называть её мамой?
Я толкаю большую дверь красного дерева, ведущую в кабинет.
– Просто мне так больше нравится.
– Дженсен Джонс? – Вайолет садится на один из черных кожаных диванов. – Тебя так зовут, верно?
Без приглашения Дженсен берет меня за руку и усаживает рядом с собой на такой же диван напротив моих родителей.
– Значит, вы не фанаты хоккея?
– Нет. Мы не ценим спорт, особенно... – Вайолет указывает на него. – Не слишком утонченный.
Стягивая с головы кепку, я думаю, он собирается снять её, поскольку сидит напротив моих родителей, но вместо этого он разворачивает её и надевает задом наперед.
– Ну, тогда вам не понравится хоккей. Вам, наверное, не понравится, что я об этом думаю.
Я ухмыляюсь, и Генри замечает это, невозмутимо приподнимая бровь.
– Полагаю, вы здесь, чтобы объяснить фотографии.
– Мы здесь, чтобы ответить на ваши сообщения. Как я всегда говорил Кейт, я предпочитаю старомодный способ общения, – возражает Дженсен.
– Прости, но, насколько я помню, моя дочь могла говорить сама.
Глаза Дженсена стали фиолетовыми. Закинув ногу на ногу и устраиваясь поудобнее, он отвечает:
– О, так вы в курсе, что она ваша дочь?
– Что, чёрт возьми, это значит? – выпаливает Генри.
– Хотите, я напомню вам о сообщениях, которые вы отправили сегодня утром, о том, что рассказала мне ваша дочь,
Сняв очки, Генри смотрит Дженсену прямо в глаза. Должно быть, он напуган тем, что его окружает, но он этого не показывает, ни капельки.
– Сынок. Ты знаешь, с кем разговариваешь?
– Не совсем. Честно говоря, я об этом как–то не задумывался. Это немного похоже на игру – я оцениваю лёд на предмет угроз и сосредотачиваюсь на тех, которые представляют наибольший риск. Здесь я не вижу ничего особенного.
Я давлюсь собственной слюной и откашливаюсь. Он совсем не напуган.
– Кэтрин. Можно тебя на пару слов, пожалуйста? – Вайолет встает и показывает, что хочет, чтобы я ушла вместе с ней.
– О чём нельзя поговорить в этой комнате?
Она смотрит на Дженсена.
– Ты не часть этой семьи, и то, поддерживаешь ты отношения с нашей дочерью или нет, не имеет значения. Тебе здесь не рады. Тебе здесь не место.
– Это не так, – выпаливаю я. – Он принадлежит мне, и достаточно скоро он станет частью моей семьи.
Рука Дженсена касается моего колена, когда лицо Вайолет из разъяренного превращается в испуганное. Она медленно садится обратно на диван, изучая мой живот.
– Нам это не почудилось, Генри. Это правда. Глупая маленькая девчонка ждет ребенка от какого–то подонка.
Меня захлестывает стыд. В глубине души моё подсознание борется со своей глубоко укоренившейся паранойей – я знаю, что мне нечего стыдиться, но то, как мои родители смотрят на меня, заставляет меня чувствовать себя ничтожеством. Как будто я выбросила всю свою жизнь на ветер.
Стыд быстро сменяется гневом – подонка?! Она ничего о нём не знает.
– Детей.
– Что? – голос Вайолет дрожит.
– Во множественном числе, Вайолет. Детей. У нас с Кейт будут близнецы.
В свои семьдесят с лишним лет оба моих родителя выглядят так, словно у них вот–вот остановится сердце.
– Близнецы? – шепчут они в унисон.
– Да. Роды в марте, – уточняет Дженсен без дрожи в голосе.
– Ты глупая девчонка, – выплевывает Вайолет. – Ты даже не замужем! Ещё два месяца, и он уйдет искать другую женщину, чтобы обрюхатить её!
– Этого не будет, – возражаю я. – К тому же, мы не вместе. Мы собираемся стать со–родителями.
Я чувствую, как Дженсен рядом со мной напрягся. Это первый раз, когда он выказывает хоть каплю беспокойства.
– О, это становится всё лучше и лучше, Вайолет, – Генри проводит рукой по лицу. – Убирайтесь из моего дома, вы двое.
– Что? – меня охватывает паника.
– Убирайтесь из моего дома! Вы приходите сюда, оскорбляете нас, а затем втаптываете имя нашей семьи в грязь этим скандалом.