Точно любишь? Надежные отношения вопреки тревожной привязанности

Беккер-Фелпс Лесли

Как я уже отмечала, люди нуждаются в ощущении безопасности, чтобы вести нормальную повседневную жизнь. Желание почувствовать себя в безопасности усиливается, когда мы боимся потерять партнера. Этот страх заставляет нас вновь пережить ту самую базовую панику, которую мы ощущали в младенчестве, когда любая опасность представляла угрозу для нашей жизни и мы лихорадочно искали родителей, чтобы те успокоили и защитили нас. Иными словами, когда вы чувствуете, что партнер отдаляется от вас, на глубинном уровне вы можете испытать смертельный страх. Когда ваши попытки измениться противоречат вашему типу привязанности — а он призван обеспечивать чувство безопасности, — инстинктивно вы, скорее всего, попытаетесь вернуться к знакомым поведенческим шаблонам, даже если эти шаблоны (как в случае Вито) деструктивны и противоречат сознательному обещанию «стать

лучше». Подобное поведение иногда непросто отследить, и оно может сбивать с толку. Поэтому давайте разберем эту тему подробнее.

САМООБМАН

Типы привязанности и поведенческие паттерны в отношениях так тесно связаны с человеческой личностью, что людям крайне трудно распознать все способы самоверификации, даже если они понимают, какие именно предубеждения следует искать. Последние бывают настолько всеобъемлющими, что не позволяют осознать проблему, даже когда та становится очевидной.

Например, люди тревожного типа привязанности заглушают алкоголем боль, которую им причиняет чувство ненужности. Даже когда подобное нездоровое «лечение» начинает превращаться в зависимость, они часто не признают масштаба проблемы, ведь тогда они расстроятся еще больше. Бывает, они продолжают все отрицать даже после того, как их несколько раз поймают в нетрезвом виде за рулем. Аналогично многие тревожные женщины, которых партнер унижает или бьет, склонны винить в этом исключительно себя и поэтому остаются в отношениях. Тем, кто видит такие ситуации со стороны, совершенно непонятно, как можно не замечать проблем и простых решений (вроде «Просто перестань пить» или «Брось этого придурка»).

Для внешних наблюдателей еще более дикой выглядит неспособность признать проблемы. Возьмем, к примеру, Линду. Линда считала, что у нее есть все: любящий муж, чудесные дети, благополучное финансовое положение. Но у нее была депрессия. Она злилась на себя, так как считала, что у нее нет права чувствовать себя несчастной. Уже на первом сеансе психотерапии стало ясно: она чувствует, что муж ее не уважает, но настолько посвятила свою жизнь ему (и другим), что ничего не делала для самой себя, и из-за этого чувствовала внутреннее опустошение. Когда я повторила ей ее же слова, она отреагировала так, словно услышала их в первый раз. «Я только что сказала это, да? Ничего себе». Но уже буквально через несколько минут она вновь печалилась из-за того, что не понимает, почему так несчастна.

В каком-то смысле Линда осознавала, в чем ее проблема, иначе она не сумела бы мне о ней сказать. Но при этом она не могла допустить, чтобы эти тезисы прочно и ясно укоренились в ее сознании. Она одновременно и знала, и не знала о своих проблемах. Люди испытывают нечто подобное, когда чувствуют, что какое-то обстоятельство входит в конфликт с их типом привязанности или подрывает устоявшееся понимание собственной личности, но до конца не признают этот факт. Это способ защиты, призванный самоустраниться от физической угрозы или эмоциональной боли (специалисты обычно называют это «диссоциацией»).

Давайте рассмотрим еще один пример — что такое состояние «знаю, но не знаю». Представьте человека, который в детстве получал внимание, только когда проявлял бурные эмоции. На основании этого опыта сформировался паттерн, и человек и во взрослом возрасте столь же бурно на все реагирует. Несмотря на то что он знает, что ведет себя чересчур эмоционально, он не осознаёт: таков его способ стать ближе к другим. Именно это подсвечивает случай Линды с ее частичным пониманием, отчего она несчастна. Обе описанные ситуации я называю «скрытое известное».

(Я видоизменила термин, введенный в 1987 году британским психоаналитиком Кристофером Болласом, — «неосознанное известное» — для описания ситуаций из прошлого, которые человек не помнит, потому что они случились в очень раннем детстве.)

Когда вы пытаетесь понять, почему вам так трудно изменить свое поведение в отношениях, попробуйте отнестись к своему прошлому как к ключу в скрытое неизвестное. Паттерны строятся на основании предыдущего опыта (под сильным влиянием детских переживаний), и иногда реакцию человека на ситуацию можно понять только в контексте его прошлого. Например, если брать случай Линды, то в детстве она безуспешно пыталась угодить матери, которая была с ней излишне сурова. Зная это, нетрудно понять, что Линда научилась быть чрезвычайно предупредительной по отношению к людям и

изо всех сил избегать проявлений недовольства. Несмотря на то что благодаря ее «предупредительности» у нее появилось много друзей, по той же причине она часто чувствовала себя человеком второго сорта. Неудивительно, что скрытое неизвестное причиняло ей боль и она не могла открыто поговорить с мужем о многочисленных проблемах в их отношениях — проблемах, которые с годами только накапливались. В итоге ее стресс достиг такого уровня, что она решила обратиться к специалисту.

К несчастью, если человек привык решать проблемы или взаимодействовать с людьми нездоровыми способами, его попытки измениться нередко попадают в порочный круг. Он только усугубляет ситуацию и замыкает круг, как я описывала в предыдущей главе. Случай Линды хорошо это иллюстрирует. Страх быть отвергнутой заставлял ее становиться еще более угодливой, отчего Линда чувствовала себя еще более ненужной и еще сильнее старалась всем угодить. Те, кто привык заливать переживания и пьет алкоголь, чтобы снизить уровень стресса, тем самым усугубляют свои проблемы и накапливают еще больший стресс. Пытаясь и дальше глушить его алкоголем, они запускают паттерн по кругу, лишая себя возможности вырваться из него, даже если их брак разваливается, а работоспособность снижается. Как вам подтвердит любой перфекционист, чем усерднее они пытаются привести свои дела в порядок, тем с большими проблемами сталкиваются.

ТАМ, ГДЕ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ ЛОГИКА

Вы можете подумать: «Ок, я понимаю, в чем смысл скрытого известного, но почему люди не могут просто измениться, как только им укажут на их прошлый опыт?»

Вопрос кажется вполне логичным, ведь эта ситуация аналогична той, когда мы можем открыть сейф, узнав код от замка. Но все не так просто. Та самая сложная структура, которая отвечает за формирование вашей идентичности, чтобы вам было сравнительно легко взаимодействовать с окружающим миром, часто сводит на нет подобные простые решения. Людям свойственны противоречивые мысли и убеждения, а еще они слышат мнения других, не совпадающие с их убеждениями; подобные конфликты вызывают внутреннее напряжение, психологи называют его когнитивным диссонансом. Это весьма неприятное состояние, и люди неосознанно прилагают массу усилий, чтобы его избежать. В книге Mistakes Were Made (But Not by Me). Why We Justify Foolish Beliefs, Bad Decisions, and Hurtful Acts3 психологи Кэрол Теврис и Эллиот Аронсон говорят: «Теория диссонанса, по сути, является теорией слепых пятен: она объясняет, как и почему люди закрывают глаза на важные жизненные события и не воспринимают информацию, которая может привести к диссонансу, а значит, им придется усомниться в своем поведении или убеждениях» (2007, 42).

Чтобы понять, какое отношение это имеет к вашему типу привязанности и отношениям, вспомните, что тип привязанности вы формируете так, чтобы чувствовать себя в безопасности. Самовосприятие формируется в детстве и изо дня в день закрепляется благодаря поведению, продиктованному самоверификацией и предвзятостью подтверждения — вашими попытками доказать, что вы тот, кем себя считаете (например, недостойным любви), и что другие являются теми, кем вы их считаете (например, эмоционально открытыми значимыми людьми).

Чтобы лучше разобраться в этом, представьте женщину с тревожной привязанностью и низкой самооценкой. Когда парень ей сделает комплимент, на мгновение ей станет приятно, но его слова спровоцируют когнитивный диссонанс. Поэтому она быстро переключится на негативную самооценку, подкрепив ее арсеналом причин, подтверждающих ее «недостойность», — все это устранит диссонанс и укрепит верификацию ее негативного образа. Так когнитивный диссонанс и самоверификация блокируют изменения.

Сложность также и в том, что эмоции, связанные с событиями в прошлом, мешают нам отпускать ситуацию и провоцируют деструктивные поступки или ситуации. Например, если женщина в детстве подверглась сексуальному насилию, то сам по себе этот факт волшебным образом не освобождает ее от внутренней боли — так же как раздробленный череп не срастется лишь от осознания, что его проломили. Поэтому она будет избегать болезненных мыслей о пережитом, даже если физическая близость служит для нее источником дискомфорта. В подобных случаях, когда люди вынуждены избегать эмоциональную боль или мысли о ее причинах, им приходится сосуществовать со скрытым известным — которое само по себе вызывает ноющую боль — и оставаться в плену деструктивного поведения или ситуаций.