Токио не принимает
Шрифт:
– Вы не видели моего друга? Старика. Он здесь проходил?
Консьерж, не отрывая глаз от экрана, рассеянно махнул рукой в сторону двери черного хода.
Бернар бросился к выходу и распахнул дверь, ведущую в сад, который он уже видел из окна номера. Побежал вниз по лестнице…
Фарид сидел на стуле в центре садика. Его лицо было обращено к небу, глаза закрыты. Руки спокойно сложены на коленях. Легкий ветерок шевелил его волосы.
Старик пел.
Бернар присел и с изумлением посмотрел на него. У Фарида слабый голос, он задыхается, однако пост страстно, и слова песни какие-то загадочные. Он поет о смерти:
Смерть –Бернар ничего не понимал, однако не мог отвести взгляда от старика, который пел, обращаясь к небу и постепенно сливаясь с песней.
Ничем я не владею в этом мире, но все – моеСей миг – ничто и все в одном сосуде,И смерть сама – она моя иль нет?Прошу тебя, мой друг по жизни, умереть со мной.А я умру с тобой…Бернар сам не понимал, как долго он слушал пение Фарида. Голос звучал тихо, но абсолютно спокойно и уверенно. Горничная из гостиницы вышла в сад развесить белье и тоже заслушалась песней. Наверху в окне какой-то человек уже несколько часов наблюдал за стариком. Становилось жарко, однако Фарид не прекращал пение.
Ребенком я не думал о прошлом,Не размышлял о том, кем ранее был.Но будущее вспыхнуло призывным светом,Я бросился к нему и понял – это лишь мираж и ночи.Будущее – мрак.Лишь прошлое таит в себе огонь и свет.Я отвернулся от мира вещей и заглянул в пустоту,Дабы увидеть там свою смерть.Неужто надеялся я встретиться с ней до срока?Затея не нова: я потерял к ней интерес.Я устремился по пути времен и вдруг застылУ града светлого былого,Пытаясь постичь его умомИ упасть в распростертые объятия вечности.Так прошел день и наступил вечер. Только глубокой ночью Фарид прекратил пение. Он с трудом дышал, но был полон жизненных сил.
– Что случилось, Фарид? – спросил его Бернар. – Что заставило тебя петь?
– Не знаю. У меня нет ответа. Может быть, все дело в тех словах, которые ты сказал мне. Или в разочаровании от отсутствия слов. Не знаю. Только теперь меня переполняют слова. Боюсь, я не успею произнести их все!
Фарид говорил, а Бернар слушал его. Стемнело, и пора было ложиться спать.
– Иди, Бернар, а я еще посижу здесь.
Бернар ушел, оставив старика в саду, и ночевал в номере один.
Город изменился до неузнаваемости. За два дня воздвигли сеть заграждений, и все передвижения по улицам прекратились. Пространства в отгороженных местах не хватало даже для короткой пешей прогулки, так что людям приводилось сидеть дома и ожидать развития событий. Все основные улицы города заняли армейские подразделения, и военные круглосуточно несли караульную службу. Днем грузовики с гуманитарной помощью подвозили запасы продовольствия и все необходимое к огражденным площадкам. Началась вакцинация. Солдаты в защитных костюмах и масках в сопровождении экипированного медперсонала переходили из дома в дом и делали прививки всем без исключения. Тем временем другие военные прочесывали улицы в поисках бездомных или беженцев. В те дни горожане со страхом ждали прихода новой волны эпидемии, присматриваясь к себе на предмет обнаружения признаков болезни.
На рассвете Фарид вновь начал петь. Закрыв глаза, он полностью уходил в пение, постигая глубокий смысл произносимых слов.
В течение дня многочисленные гости отеля и жители близлежащих домов стояли у открытых окон и слушал и старика. Иные даже спустились в сад и сели рядом с Бернаром. Людей одолевала скука: заняться абсолютно нечем, пойти некуда, все были поглощены голосом необычного певца. Никто не разговаривал и даже не шевелился. Все вокруг напоминало гнетущее затишье перед грозой.
Когда наступила ночь, Фарид обратился к Бернару:
– Не мог бы ты развести костер, мой друг? Прошлой ночью я очень замерз.
И Бернар зажег огонь прямо перед стариком. Всем это очень понравилось: некоторые зрители перелезли через стену, чтобы оказаться поближе к певцу. Молодая девушка вполголоса напевала песню, услышанную днем. Люди оживились.
– Знаменитый ученый заявил, что вирус оспы при благоприятных условиях может продержаться в канализации города лет сто пятьдесят. Вы помните взрыв бомбы возле Бастилии? Еще до начала эпидемии? Так вот ученый говорит, что в результате был высвобожден вирус оспы, покоившийся там с девятнадцатого века.
– Ерунда. Вирус – живом организм и нуждается в собственной среде обитания, которой может быть только человек. Вернее, множество людей. Современный город идеально подходит для этого.
– Дайте мне рассказать. В Париже есть похоронная компания, которая терпела большие убытки. Команда управляющих решила, что проблема заключается в рынке сбыта. Если бы уровень смертности в городе увеличился на несколько процентов, компания вновь начала бы процветать. Они провели исследование и призвали на помощь кого-то из специалистов. К сожалению, план вышел из-под контроля. Посмотрите, что происходит сейчас. Они этого не хотели.
– Вы все придумали!
– Уверяю вас, я говорю серьезно. Человек, который рассказал мне…
– Послушайте, во всем виновато правительство. Только оно могло спланировать такую ужасную вещь. Задайте себе вопрос: кто выиграет в результате подобного бедствия?
Шло время: днем старик пел, а ночью у костра велись беседы. Люди разрушили стены между дворами, чтобы собраться вместе и послушать удивительное пение. Они разбили клумбы посреди асфальта и посадили цветы, за которыми заботливо ухаживали. На месте кучи камней, деревянных сараев и мусорных баков появился сад.
На третий или четвертый день одежда Фарида уже не скрывала побеги, растущие из его тела. Они пробились через рубашку и зацвели, наполняя двор свежим ароматом. Бернар хотел обрезать их, однако Фарид не согласился. Растения пустили корни в земле, на которой сидел старик. Бернар вновь обратился к бедняге:
– Мне кажется, все-таки стоит заняться растениями. Вы скоро уже не сможете передвигаться.
– Мне и не надо больше двигаться, Бернар. Я нахожусь там, где хотел быть, И мне уже недолго осталось.