Токийские легенды (Tokyo kitanshu)
Шрифт:
Она потерла указательным пальцем переносицу. Изящный и красивый нос — похоже, она недавно сделала пластическую операцию. У меня раньше была подружка с такой же привычкой. Тоже сделала пластическую операцию носа и, задумавшись, постоянно терла пальцем переносицу. Будто бы проверяла, на месте ли новый нос. Поэтому теперь меня охватило легкое дежавю. Оральный секс тоже вспомнился.
— В принципе, скрывать тут нечего, — сказала она. — Скоро исполнится тридцать пять.
— А сколько было свекру, когда он умер?
— Шестьдесят восемь.
— Скажите, а чем он занимался? В смысле работы.
— Был священником.
— Священником, это… в смысле, буддийским монахом?
— Да, буддийским монахом. Секты Дзёдосю [8] . Служил настоятелем храма в районе Тосима [9] .
— Должно быть, это для вас сильный шок?
— То, что пьяного свекра задавило трамваем?
— Да.
— Несомненно, шок. Особенно для мужа, — сказала она.
8
Дзёдосю — секта необуддизма, основанная в конце эпохи Хэйан (1170-е гг.).
9
Тосима — один из 23 районов Большого Токио.
Я записал в блокноте: «68 лет, монах, Дзёдосю».
Она сидела на краю дивана. Я расположился в офисном кресле за столом. Нас разделяло около двух метров. На ней был стильный костюм полынного цвета. Красивые ноги обтянуты колготками в тон изящным черным туфлям на шпильках, что смертоносно заострялись.
— Итак, — начал я, — ваша просьба имеет какое-то отношение к покойному отцу вашего супруга?
— Нет, совсем не так, — сказала она и слегка, но уверенно покачала головой, подтверждая отрицание. — К моему мужу.
— Ваш муж тоже монах?
— Нет, он работает в компании «Меррилл Линч».
— Которая ворочает ценными бумагами?
— Да, — ответила она. В ее голосе улавливалось легкое раздражение: дескать, разве есть в мире какая-то другая «Меррилл Линч»? — Он так называемый трейдер.
Я проверил, не затупился ли карандаш, и молча ждал продолжения.
— Муж был единственным ребенком в семье, но интересовался ценными бумагами куда сильней, чем буддизмом, поэтому не пошел по стопам отца.
Она посмотрела на меня таким взглядом, словно искала понимания: «Ведь это естественно?» Однако я не проявлял интереса ни к ценным бумагам, ни к буддизму и впечатление оставил при себе. Только сделал лицо понейтральнее: мол, я вас внимательно слушаю.
— После его смерти свекровь переехала в наш дом на Синагаве. В тот же дом, но в другую квартиру. Наша с мужем на двадцать шестом этаже, а она поселилась на двадцать четвертом. Раньше она жила вместе со свекром при храме, но из главного храма секты прислали нового настоятеля, поэтому свекровь перебралась сюда. Живет одна. Ей сейчас шестьдесят три. К слову сказать, моему мужу сорок. И если ничего не произойдет, в следующем месяце исполнится сорок один.
«Свекровь, 24-й этаж, 63 года, мужу 40, “Меррилл Линч”, 26-й этаж, район Синагава» — записал я в блокноте. Она терпеливо ждала, когда я закончу.
— Свекровь после смерти свекра начала страдать неврозом тревоги. Особенно симптомы обостряются в дождь. Пожалуй, из-за того, что свекор погиб в дождливую ночь. Такое с ней случается нередко.
Я слегка кивнул.
— Симптомы обостряются, и у нее словно ослабевает болт в голове. Тогда она звонит нам. И либо муж, либо я спускаемся к ней на два этажа, чтобы побыть рядом. Можно сказать, успокаиваем или отвлекаем разговорами… Когда муж дома, идет он. Когда его нет — я.
Она сделала паузу, ожидая моей реакции. Но я молчал.
— Свекровь — человек неплохой. Я ни в коем случае не имею ничего против ее характера. Просто она немного нервная и за долгие годы привыкла полагаться на других. Надеюсь, вам в целом понятна ситуация.
— Думаю, что да, — ответил я.
Она быстро положила ногу на ногу и ждала, пока я что-нибудь запишу в блокнот. Но я на этот раз ничего записывать не стал.
— Телефон зазвонил в десять утра. В воскресенье. В тот день тоже шел сильный дождь. Позапрошлое воскресенье. Сегодня среда. Выходит, десять дней тому назад.
Я бросил взгляд в настольный календарь.
— Воскресенье было третьего сентября.
— Да. Действительно, третье сентября. В десять утра раздался звонок от свекрови, — сказала она. И закрыла глаза, будто что-то вспоминая.
В фильме Альфреда Хичкока в такой момент экран бы дрогнул и началась сцена воспоминаний. Но это не фильм, разумеется, флэшбэка не последовало. Вскоре женщина открыла глаза и вернулась к повествованию.
— К телефону подошел муж. Он собирался в тот день на гольф, но еще с ночи погода испортилась, поэтому он никуда не поехал. Не полей в тот день дождь, и такая ситуация наверняка бы не возникла. Хотя, разумеется, все это из разряда предположений.
«3/9, гольф, дождь, отмена, свекровь, звонок» — занес я в блокнот.
— Свекровь сказала мужу, что ей тяжело дышать, кружится голова и она не может подняться со стула. Поэтому муж даже не стал бриться — лишь оделся и сразу пошел в квартиру свекрови двумя этажами ниже. А уходя, сказал: «Думаю, это много времени не займет, поэтому приготовь пока завтрак».
— Во что он был одет? — поинтересовался я. Она опять слегка потерла переносицу.
— В тенниску с коротким рукавом и твиловые брюки. Тенниска темно-серая, брюки кремовые. И то и другое куплено по каталогу «Дж. Крю». Муж близорук, поэтому всегда носит очки. «Армани» в металлической оправе. Обувь — серые «Нью бэлэнс». Без носков.
Я подробно записал все это в блокнот.
— Рост и вес сказать?
— Может пригодиться, — ответил я.
— Рост — сто семьдесят три сантиметра, вес — около семидесяти двух килограммов. До свадьбы весил всего шестьдесят два, но за десять лет поправился.
Я записал и эту информацию. Проверил остроту карандаша и заменил другим. Приноровил к нему пальцы.
— Можно продолжать? — спросила она.
— Будьте любезны.
Она опять скрестила ноги.