Токийские легенды (Tokyo kitanshu)
Шрифт:
Вернувшись в Японию, она крепко задумалась, как жить дальше, но никакого способа прожить без пианино не увидела. Ее ахиллесовой пятой были ноты, стало быть, выбор места работы ограничивался, однако способность воспроизводить на лету любую услышанную мелодию высоко ценилась в самых разных местах. Она играла на пианино в холлах гостиниц, ночных клубах, музыкальных барах и могла копировать любые стили, подстраиваясь под атмосферу заведения, сорт посетителей и заказы. Натуральный музыкальный хамелеон. Во всяком случае, работы ей хватало.
В двадцать четыре вышла замуж. Через два года родила мальчика. Избранником ее стал джазовый гитарист на год младше. Почти без заработка, подсевший на наркотики и охочий до женщин. Часто не приходил домой, а когда бывал там, нередко поколачивал жену. Все вокруг были против этого брака, а после свадьбы уговаривали сразу развестись. Муж хоть и оказался моральным уродом, но обладал тем не менее оригинальным музыкальным талантом и считался восходящей звездой джаза. Вероятно, именно это и пленило сердце Сати. Однако их брак продлился всего пять лет. В постели другой женщины у него случился сердечный приступ, и он умер голым, по дороге в больницу. Передоз.
Через некоторое время после смерти мужа Сати открыла маленький пиано-бар на Роппонги. Кое-что накопила сама, к тому же выплатили деньги за мужа, которого некогда застраховала втайне от него самого, а банк дал ей кредит. Шеф отделения банка постоянно захаживал в тот бар, где она работала. Сати купила подержанный рояль, и под его форму изготовили барную стойку. Из другого бара более высокой зарплатой переманила способного бармена, по совместительству — менеджера, к которому давно уже приглядывалась. Она каждый вечер играла на рояле, клиенты заказывали мелодии и подпевали. На рояле стоял круглый аквариум — под чаевые. Бывало, заглядывали музыканты из соседних джаз-клубов, устраивали джемы. Появились завсегдатаи, бизнес, сверх ожиданий, расцветал. Сати планомерно возвращала кредиты.
Она была сыта по горло супружеской жизнью и даже не задумывалась о повторном замужестве. Хотя иногда у нее бывали временные партнеры, почти все они были женатыми людьми, и ей же от этого было лучше. Тем временем сын подрос, увлекся серфингом. Однажды заявил, что едет поплавать на доске в местечко Ханалей на острове Кауайи. Сати такое было не по душе, но препираться она устала, поэтому скрепя сердце дала ему денег на поездку. Долго спорить она все равно не умела.
И вот, когда сын дожидался волны, на него напала зашедшая в залив за черепахами акула. Она и поставила точку в его девятнадцатилетней жизни.
После смерти сына Сати работала еще усердней, чем прежде. Круглый год почти без выходных приходила в бар и играла, играла на рояле. А к концу осени брала трехнедельный отпуск и бизнес-классом «Юнайтед эрлайнс» летела на Кауайи. В баре ее замещала другая пианистка.
И в Ханалее она иногда садилась за инструмент. В одном ресторане там стоял небольшой рояль, и по выходным здесь играл пожилой пианист — такой худой, что походил на соломинку. В основном — беззубую музычку вроде «Бали Хай» или «Голубые Гавайи». Как пианист он был так себе, но человек душевный, и эта его теплота проявлялась в исполнении. Сати подружилась с ним и иногда играла вместо него. Разумеется, она человек посторонний, поэтому об оплате разговор не шел, но вином и спагетти хозяин заведения угощал. Ей просто нравилось играть. Стоило положить пальцы на клавиши, и душа пела. Есть талант или нет — не вопрос. Пожалуй, мой сын, скользя по гребню волны, думал то же самое, представляла она.
Однако, признаться честно, как человек сын не очень-то и нравился Сати. Нет, конечно, она его любила. Беспокоилась как ни за кого другого. Но вот просто по-человечески ей потребовалось немало времени, прежде чем она призналась себе: она не испытывает к нему симпатии. «Не будь он родным сыном, и на пушечный выстрел бы к нему не подошла», — признавалась себе Сати. Своенравный, несобранный, не способный довести начатое дело до конца. Серьезных разговоров избегал, чуть что — сразу же врал. Учился кое-как, оценки ужасные. Интересовался он только серфингом, но никто не знал, как долго это все продлится. Сын был мальчиком смазливым, а потому от подружек отбою не было; он развлекался с ними, сколько хотел, а когда надоедали, бросал, как ненужные игрушки. Сати понимала, что, видимо, испортила его сама. Давала слишком много карманных денег. Нет, конечно, нужно было воспитывать в строгости. Но как именно это делать, она не знала. Была слишком занята работой. Нисколько не разбиралась в психологии и физиологии мальчиков.
Как-то раз она играла в ресторанчике, и туда зашла поужинать знакомая парочка серферов. Заканчивался шестой день их пребывания в Ханалее. Они прилично загорели и выглядели увереннее прежнего.
— Ого! Тетушка играет на пианино, — воскликнул крепыш.
— Да так клево! Профи? — подхватил долговязый.
— Развлечение, — сказала Сати.
— Знаете песни «Биз»? [5]
— Откуда мне знать… такое, — сказала Сати. — Кстати, вы разве не бедные? Откуда у вас деньги на ужин в таком ресторане?
5
«Биз» (B’z) — японская поп-группа, дебютировавшая 21 сентября 1988 года.
— У нас же карточка «Дайнерз клаб», — горделиво проронил долговязый.
— А она разве не на крайний случай?
— Ладно, как-нибудь прохиляет. Тут же как — раз попробуешь, и входит в привычку. Дурную. Совсем как отец говорил.
— Точно! И никаких забот, — съязвила Сати.
— Мы считаем, что должны пригласить вас на ужин, — сказал крепыш. — Вы нам сильно помогли. К тому же мы послезавтра утром возвращаемся в Японию. Хотели перед этим вас поблагодарить.
— Так вот, если вы не против, не могли бы вы сейчас поесть вместе с нами прямо здесь? Закажем вино. Мы угощаем, — сказал долговязый.
— Я уже поужинала, — сказала Сати и подняла бокал красного вина. — Ужин и вино за счет заведения. Поэтому мне достаточно вашего внимания.
К их столу подошел крупного сложения белый мужчина и встал рядом. В руке он держал стакан виски. Пожалуй, лет сорока мужик. Короткая стрижка. Рука была толщиной с телеграфный столб, и на ней красовалась татуировка дракона. Ниже виднелась аббревиатура USMC — Корпус морской пехоты США. Похоже, сделана очень давно, буквы заметно поблекли.
— А ты неплохо играешь, — сказал он.
— Спасибо, — ответила Сати, вскользь взглянув на лицо мужчины.
— Японка?
— Да.
— Я был в Японии. Только давно. Два года в Ивакуни [6] .
— Вот как? А я была два года в Чикаго. Только давно. Выходит, мы квиты.
Мужчина задумался. Потом до него дошло, что это нечто вроде шутки, и он засмеялся.
— Сыграй нам что-нибудь. Повеселее. Знаешь «За морем» Бобби Дарина? Я хочу спеть.
6
Ивакуни — крупная база и аэродром ВМС США и сил самообороны Японии в 45 км от города Хиросима.