Только человек !
Шрифт:
Сначала всем показалось, что адмирал Рун не собирается отвечать. Но он все-таки заговорил, очень медленно и как-то отрешенно:
– Я сам не верю услышанному. Но даже если бы все было именно так, я сам не вижу смысла со стороны нас, молдогов, понимать вашу странную правильность и ее требования.
– Взгляни вокруг, адмирал Рун!
– твердо, с убеждением в голосе, предложил Калли.
– Сама вселенная Тому доказательство. Я сам с самого начала всеми силами
Рун молчал, словно каменный. Калли подался вперед.
– Конечно, - сказал он, - много мы все не сможем понять до конца. Мы, люди, никогда не прочувствуем вашего братства, троичного единства сестер и братьев. А вы, молдоги, соответственно, не почувствуете в полной мере нашей уверенности в собственных силах одиночки, бросающей вызов вселенной, лицом к лицу, один на один. Вы сами не поймете до конца, что такое наше "я". Но так ли это важно? Нам не нужна одинаковость, нам нужно научиться правильно воспринимать друг друга, чтобы выжить, быть друзьями и добрыми соседями по Галактике.
Выбор таков: или взаимное уважение - или взаимное уничтожение.
Калли замолчал, и Рун опять ничего не ответил. Взгляды младших братьев адмирала были устремлены на высокую фигуру, сидевшую в центре триады, они тоже хранили молчание. Калли быстро нащупал личный коммуникатор на столе, нажал кнопку, послышался гудок вызова.
– Пит Хайд, - тихо сказал Калли по-английски, - дайте мне Пита Хайда, он где-то рядом с залом Совета...
– Калли?
– Голос Пита был слышен только Калли, в коммуникаторе использовался направленный сонический луч.
– Я в холле. Возле поворота в коридор.
– Пит!
– Калли заговорил быстро, сливая слова, чтобы адмирал и его братья не уловили смысла - вся триада пристально смотрела на лидера землян, словно пыталась прочесть его мысли.
– Где принцы? Ты их не потерял?
– Черта с два!
– пропел голосок Пита.
– Я с ними здесь уже полчаса торчу.
Калли медленно, с облегчением вздохнул.
– Пора, Пит! Приведи их сюда сейчас же!
– Хорошо... я только и ждал твоего...
– Скорее, Пит!
– Понял.
Коммуникатор отключился. Секунду спустя Калли увидел в дверном проеме - двери были приоткрыты, - шагавших по ковровой дорожке коридора к залу Пита Листрома и трех наследников
Принцы тут же вознамерились броситься со всех ног к адмиралу, но Пил и Листром удержали их за руки.
– Дядя Рун!
– крикнул тоненьким голоском Хиркер, пытаясь выкрутиться из мощной лапы Листрома.
– Это я сам, Хиркер. Мягколицые не разрешали мне к тебе самому прийти!
Рун стремительно обернулся, его братья - тоже. Через мгновенье все трое были на ногах. Калли, Алия и Вил тоже поднялись.
– Отпусти их!
– приказал Калли Листрому по-английски, и три принца помчались к возвышению, где стоял стол переговоров. У края они остановились - Хиркер в центре, как и было положено.
Хиркер направил обвиняющий палец на Калли.
– Дядя Рун! Вот эти мягколицые, которых ты сам видишь сейчас, похитили нас самих... и вот этот не разрешил нам самим совершить почтенное действо! Поэтому мы сами до сих пор живы!
Рун шевельнулся, как-то неловко, но не успел открыть рта, потому что самый младший из принцев, Отта, пропищал:
– Дядя Рун! Отведи меня самого на корабль мягколицых, чтобы мне разрешили посмотреть рубку управления! Даже самым почтенным правильность не позволяет входить в рубку мягколицых без ответственного компетентного лица из семьи его самого!
Рун посмотрел на малыша, Отта тут же засмущался, сделал шаг назад, заняв положенное ему место в шеренге триада. Рун медленно перевел взгляд на Хиркера, который все еще указывал пальцем на Калли. Рука Хиркера медленно опустилась.
– Мой крайне почтенный племянник, - строго сказал Рун, - к указанному лицу непочтенно обращаться таким образом. Ибо теперь он сам зовется Калихэн О'Рурк Уэн, вместе с его братьями он сам возглавляет семью, септ и клан, предводительствующий мягколицыми людьми. И в грядущие годы тебе самому предстоит вести с ним самим переговоры, касающиеся отношений двух народов нас, молдогов, и их, людей, - когда ты сам сядешь на место дяди Барти и его братьев. Высокое положение означает высокую ответственность, а ты сам был достаточно почтенен в отношении крайне почтенного Уэна.
Юный принц посмотрел на адмирала Руна, потом - виновато - на Калли.
– Я сам очень сожалею, - пробормотал он. Простит ли меня самого крайне почтенный Уэн в надежде, что я сам отныне буду более почтенен в отношении к нему самому? Я сам еще очень мал, - добавил Хиркер и в голосе его послышалась неожиданная твердость, - но я сам росту и учусь. Очень, очень быстро!