Толкование на Евангелие от Иоанна

Златоуст Иоанн

Да кто же, скажешь, презирает? В том-то и беда, что зло увеличилось до такой степени, что (добродетель нестяжания) стала, по-видимому, невозможною, и что даже не верится, чтобы кто-нибудь ей следовал. Я мог бы, конечно, назвать многих и в городах, и в селах, но что пользы? Ведь и от этого вы не сделаетесь лучшими. А сверх того, у нас и речь теперь не о том, чтобы вы растратили имущество. Я желал бы этого; но так как это бремя выше сил ваших, то я не принуждаю. Я только убеждаю, чтобы вы не желали чужого, чтобы уделяли и от своего. Ведь есть много таких, которые довольствуются своим, заботятся о своем и живут праведными трудами. Почему мы не ревнуем и не подражаем им? Вспомним о тех, которые жили прежде нас. Не стоят ли доселе их имения, на которых только имена их сохраняются? Вот баня такого-то, вот предместье и гостиница такого-то. Увидев это, не вздохнем ли мы тотчас, представивши, сколько он трудов перенес, сколько хищения совершил, и – нигде нет его самого; а его стяжанием наслаждаются другие, о которых он и не думал, – может быть, даже враги его, – между тем как сам он терпит величайшее наказание. Это ожидает и нас: и мы непременно умрем, и нас непременно постигнет тот же конец. Сколько, скажи мне, перенесли они гнева, сколько издержек, сколько вражды? И какой плод? Нескончаемое наказание, лишение всякого утешения и осуждение от всех не только при жизни, но и после смерти. А что в том, когда мы видим изображения многих, поставленные в домах, не больше ли от того плачем? Поистине хорошо сказал Пророк: обаче всуе мятется всяк человек живый (см.: Пс. 38, 7, 6). Попечение о таких вещах поистине есть смятение и напрасное беспокойство. Но не так бывает в обителях вечных и в тех селениях: здесь иной трудился, а иной наслаждается; а там каждый будет господином своих трудов, и получит многообразную награду. Будем же стремиться к тому стяжанию. Там устроим себе дома, да упокоимся во Христе Иисусе, Господе нашем, с Которым Отцу со Святым Духом слава во веки. Аминь.

Беседа LXVI

Разуме же народ мног от Иудей, яко ту есть, и приидоша не Иисуса ради токмо, но да и Лазаря видят, егоже воскреси от мертвых (12, 9)

Изъяснение 12, 9. Замысел фарисеев убить Лазаря. – Вступая в Иерусалим на осляти, Иисус Христос исполнил пророчество и предызобразил обращение язычников. – Неведение учеников до смерти Иисуса Христа. – Язычники, пришедшие на праздник, желают видеть Иисуса Христа. – Неизвиняемость тех, кто не верят в воскресение тела. – Смысл и значение воскресения. – Нравы и обычаи языческих философов. – Книга, написанная языческим философом против христиан.

1. Как богатство обыкновенно губит людей неосторожных, так равно и власть. Первое доводит до любостяжания, а последняя до безумия. Вот смотри: подчиненные в иудейском народе судят здраво, а начальники – превратно. Что народ веровал во Христа, об этом часто говорят евангелисты, –

что мнози от народа вероваша в Него (Ин. 7, 31). А из начальников не веровали. Сами же начальники, а не народ, говорят: еда кто от князь верова в Онь? (Ин. 7, 48). Но кто же? Народ, говорят, иже не весть Бога, прокляти суть (см.: 7, 49). Верующих называли проклятыми; а самих себя, убийц, – благоразумными. Так и теперь, увидев чудо, многие уверовали, а начальники не только не удовольствовались своими злодействами, но покушались еще умертвить и Лазаря. Пусть – Христа за то, что Он нарушал субботу, что творил Себя равным Отцу, из-за римлян, как говорите вы; но в чем вы можете обвинить Лазаря? За что его хотите умертвить? Ужели в том его вина, что он получил благодеяние? Видишь, как они склонны к убийству? Много чудес сотворил (Христос), но ни одно до такой степени не ожесточило их, – ни чудо над расслабленным, ни чудо над слепым. Это потому, что чудо над Лазарем и по самой природе своей было удивительнее, и было совершено после многих чудес. Да и поразительно было видеть, что четверодневный мертвец ходит и говорит. А прекрасное, не правда ли, дело для праздника – к торжеству присоединить убийство! Притом же в тех случаях они думали обвинить Христа в нарушении субботы и через то отвлечь от Него народ; а здесь ни в чем не могли обвинить Его, и потому злоумышляют против того, кого Он воскресил. Здесь они не могли даже сказать и того, будто Он противится Отцу, потому что молитва Его заграждала им уста. И так как всегдашний предлог к обвинению теперь у них был отнят, а чудо между тем было явное, то они решаются на убийство. То же самое, конечно, они сделали бы и со слепым, если бы не имели повода к обвинению в нарушении субботы. А кроме того, слепой был незнатен, – и они выгнали его из храма; а этот (Лазарь) был человек знаменитый, как видно из того, что многие собрались утешать сестер его. Да и чудо было совершено в виду всех и самым необыкновенным образом, почему все и спешили посмотреть. Вот то-то и мучило их, что все при наступлении праздника, оставив торжество, идут в Вифанию. Итак, они замыслили умертвить Лазаря, не думая даже о том, что это преступление: до того они были склонны к убийству! Потому-то первоначальный закон начинается с заповеди: неубий (Исх. 20, 13). И Пророк обличает их в этом: руки их исполнены крове (Ис. 1, 15). Но как же Христос, Который открыто не ходил в Иудее и удалился в пустыню, теперь опять смело входит? Своим удалением Он утишил их ярость и возвращается к ним уже тогда, как они успокоились. С другой стороны, они должны были бояться народа, который предшествовал и сопутствовал Ему, потому что ни одно чудо так не привлекло к Нему народ, как чудо над Лазарем. Другой евангелист замечает еще, что народ постилал Ему под ноги ризы своя (Лк. 19, 36) и что потрясеся весь град (Мф. 21, 10) – с такою честию входил Он! А входил Он так для того, чтобы предызобразить одно пророчество и исполнить другое, – так что одно и то же событие служило и началом одного, и концом другого. Слова: радуйся, яко Царь твой грядет к тебе кроток (см.: Мф. 21, 5), означают исполнение пророчества; а что Он воссел на осла – это прообразует будущее событие, именно то, что Он имел покорить Своей власти нечистое племя язычников. Но как же другие (евангелисты) говорят, что Он послал учеников и сказал им: отрешите осля и жребя (см.: Мф. 21, 2), а (Иоанн) не говорит ничего такого, но что Он, обрет осля, вседе на не (см.: 12, 14)? Вероятно, было и то и другое: в то время, как ученики, отрешив ослицу, вели ее к Нему, – вероятно, Он нашел осля и сел на него. Между тем народ взял ветви финиковых и масличных дерев и постилал одежды, показывая тем, что он уже имеет о Нем высшее понятие, чем о Пророке, и говорил: осанна, благословен Грядый во имя Господне (12, 13). Видишь ли, как всего более их уязвляло всеобщее убеждение в том, что Он не противник Божий? Как всего более разделяло народ то, что Он говорил о Себе, что пришел от Бога? А что значит: не бойся, дщи Сионя (ст. 15)? Так как все цари их были по большей части несправедливы и корыстолюбивы, предавали их врагам, развращали народ и подчиняли его неприятелям, то и говорит: не бойся; этот (Царь) не таков, но кроток и незлобив, как показывает и ослица. Не войском окруженный, вошел Он, а имея при Себе одного осла. Сих же неразумеша ученицы Его, яко сия быша о Нем писана (см.: ст. 16). Видишь ли, что ученики многого не понимали, когда Он Сам не открывал им? Так и тогда, когда сказал Он: разорите церковь сию, и треми денми воздвигну ю (2, 19), ученики также не поняли. И другой евангелист говорит, что слово Его было сокровенно для них и что они не знали, что Ему надлежит воскреснуть из мертвых (см.: Лк. 18, 34). Но это по справедливости было сокрыто от них, – почему другой евангелист и говорит, что они всякий раз, как слышали об этом, скорбели и печалились, потому что не разумели тайны Воскресения. Это, говорю, по справедливости было сокрыто от них, так как превышало их понятия. Но отчего же не было открыто им и знаменование ослицы? Оттого, что и это было дело великое.

2. Заметь же любомудрие евангелиста: он не стыдится выставлять на вид прежнее их неведение. Что было написано, это они знали, а что написанное относилось к Христу, этого не знали. Их соблазнило бы то, что Он, будучи Царем, должен был столько претерпеть и подвергнуться такому предательству. А с другой стороны, они не уразумели бы вдруг учения о Царстве, о котором Он говорил. По словам другого евангелиста, они думали, что Он говорит об этом царстве. Свидетельство ваше убо народ, что Он воскресил Лазаря (12, 17). Народ, говорит, в таком множестве не обратился бы вдруг, если бы не уверовал в чудо. Фарисее же реша к себе: видите, яко ни каяже польза есть; се, мир по Нем идет (ст. 19). Мне кажется, эти слова принадлежат тем, которые рассуждали здраво, но не смели говорить открыто, и потому указанием на события хотели удержать других от их предприятия, как отдела бесполезного. Апод именем мира они разумеют здесь тот же народ. Писание обыкновенно называет миром и тварь, и людей, живущих в пороках; в первом смысле (употребляет это слово), когда говорит: носяй по числу утварь (`o) свою (Ис. 40, 26), а в последнем – когда выражается: не может мир ненавидети вас: Мене же ненавидит (Ин. 7, 7). Это хорошо нужно знать для того, чтобы неправильным разумением слов не подать повода еретикам вооружаться против нас. Бяху же нецыи Еллини от пришедших, да поклонятся в праздник (12, 20). Будучи уже близки к тому, чтобы сделаться прозелитами, они пришли на праздник и, когда молва о Христе дошла и до них, говорят: хощем Иисуса видети (ст. 21). Филипп приходит к Андрею, как старшему, и сообщает ему об этом. Но и Андрей сам собою не решает этого, так как он слышал уже: на путь язык не идите (Мф. 10, 5). Поэтому, поговорив с Филиппом, он вместе с ним доводит дело до Учителя; они оба сказали Ему об этом. Что же говорит Христос? Прииде час, да прославится Сын Человеческий… Аще зерно пшенично пад на земли не умрет, то едино пребывает (Ин. 12, 23–24). Что значит: прииде час? Прежде Он говорил: на путь язык не идите и тем удерживал учеников, чтобы отнять у иудеев всякий предлог к неблагодарности. Но так как иудеи продолжали упорствовать, а язычники желали прийти к Нему, то Он и говорит: время уже идти на страдание, так как все уже исполнилось. Если мы будем продолжать заботиться об иудеях, несмотря на их упорство, а язычников не станем допускать к себе, при всем их желании, то это будет недостойно нашего промышления. И вот, так как Он намерен был послать учеников Своих к язычникам уже после Креста и между тем видит, что язычники сами идут к Нему, – то и говорит: время идти на Крест. Не прежде Он послал их, – чтобы это служило свидетельством против иудеев. До тех пор, пока (иудеи) самим делом не отвергли Его, пока не предали Его распятию, Он не говорил: шедше научите вся языки (Мф. 28, 19), а напротив: на путь язык не идите (Мф. 10, 5); и: несмь послан, токмо ко овцам погибшим дому Израилева; и: несть добро отъяти хлеба чадом, и поврещи псом (Мф. 15, 24, 26). Но когда они возненавидели Его, и возненавидели до того, что предали на смерть, то уже бесполезно было продолжать заниматься ими, в то время как они отвергают Его. А они действительно отреклись от Него, сказав: не имамы царя, токмо кесаря (Ин. 19, 15). Тогда уже и Он их оставил, когда они Его оставили. Потому-то Он и говорит: колькраты восхотех собрати чада ваша, и не восхотесте (см.: Мф. 23, 37). Что значит: аще зерно пшенично пад на земли не умрет? Это Он говорит о Кресте. Чтобы (ученики) не смущались мыслию, что Он умерщвлен в то самое время, когда и язычники начали приходить к Нему, Он говорит, что это-то самое в особенности и будет содействовать обращению язычников и распространению Его проповеди. Но как слова не так сильно убеждали их, то Он уверяет их в том же действительным опытом, говоря, что так бывает и с пшеницею – она приносит больший плод, когда умрет. Если же так бывает с семенами, то тем более со Мною. Но ученики не поняли Его слов. Это евангелист постоянно выставляет на вид, желая извинить их бегство впоследствии времени. Такую же речь вел и Павел, рассуждая о воскресении.

3. Какое же после этого будут иметь оправдание неверующие воскресению, когда оно ежедневно представляется в семенах, и в растениях, и при нашем рождении? Ведь прежде нужно истлеть семени, и потом уже бывает рождение. Впрочем, говоря вообще, – где действует Бог, там нет нужды в умствованиях. Каким образом Он сотворил нас из ничего? Это я говорю христианам, которые говорят о себе, что веруют Писанию. Но я скажу нечто и на основании умствований человеческих. Одни из людей живут порочно, другие добродетельно; но из числа порочных многие доживают до глубокой старости, наслаждаясь счастием, а с людьми добродетельными бывает противное. Когда же каждый из них получит по заслугам? В какое время? Это так, говорят, но не будет воскресения тел. А разве они не слышат, что сказал Павел: подобает тленному сему облещися в нетление (1 Кор. 15, 53)? Здесь речь не о душе, потому что душа не подлежит тлению. Да и восстание свойственно тому, что пало; а пало тело. И почему ты не хочешь (допустить) воскресения тел? Разве это невозможно для Бога? Но говорить так – дело крайнего безумия. Или неприлично? Почему же неприлично, чтобы существо тленное, участвовавшее в труде и смерти, приняло участие и в венцах? Если бы было неприлично, то оно не было бы сотворено в начале и Христос не принял бы на Себя плоти. Ачто Он и принял, и воскресил ее, – послушай, как Он говорит: вложи персты и виждь, яко дух костей и жил не имать (см.: Ин. 20, 27; Лк. 24, 39). Зачем также Он воскресил Лазаря, если лучше воскреснуть без тела? Зачем поставляет это в ряду чудес и благодеяний? Да зачем и вообще дал пищу? Нет, возлюбленные, не обольщайтесь еретиками. Есть, подлинно, и воскресение есть, и суд; отвергают их только те, которые не хотят дать отчета в своих делах. И притом воскресение должно быть такое же, каково было и Воскресение Христово, – потому что Христос есть начаток и перворожден из мертвых (Кол. 1, 18). Но если воскресение состоит в очищении души и освобождении от грехов, а Христос не согрешил, то как Он воскрес? А если и Он согрешил, то как мы избавились от клятвы? Да и как Он говорит: грядет сего мира князь, и во Мне не имать ничесоже (Ин. 14, 30)? Ведь это значит, что Он безгрешен. Итак, по их мнению, Христос или не воскрес, или если воскрес, то до Воскресения согрешил. Но Он и воскрес, и греха не сотворил; следовательно, воскрес телом. А то нечестивое учение есть не что иное, как порождение тщеславия. Будем же избегать этой болезни, тлят бо, сказано, обычаи благи беседы злы (1 Кор. 15, 33). Это не учение апостольское; Маркион и Валентин – вот кто это выдумал. Будем же убегать этого, возлюбленные. Ведь при неправых догматах нет никакой пользы и от доброй жизни, точно так же, как и наоборот: здравые догматы бесполезны при порочной жизни. Эллины породили это, а они (еретики) распространили, заняв у языческих философов и утверждая как то, что вещество несозданно, так и многое тому подобное. Таким образом, как сказали они, что если бы не было несозданного вещества, то не было бы и Творца, так отвергли и воскресение. Но не будем внимать им, зная всемогущую силу Божию, не будем внимать. Это я говорю вам; с своей же стороны, мы не откажемся вступить с ними в борьбу. Человек безоружный и беззащитный легко может быть пленен, хотя бы он вступил в борьбу с слабым, хотя бы он был сильнее его. Если бы вы внимали Писанию и каждодневно упражнялись в нем, я не стал бы убеждать вас избегать борьбы с ними, а, напротив, даже советовал бы сразиться с ними, потому что истина сильна. Но как вы не умеете пользоваться Писанием, то я и боюсь за эту борьбу, чтобы они, застав вас безоруженными, не низложили вас. На самом деле, нет ничего слабее их, потому что они лишены помощи от Духа. Если же они пользуются мудростию языческою, то этому не должно удивляться, а, напротив, стоит посмеяться, что они руководствуются глупыми наставниками. Действительно, эти наставники ни о Боге, ни о твари не могли дойти ни до чего истинного; но что у нас теперь знает всякая вдовица, того не знал и сам Пифагор. Они говорили, например, что душа бывает то растением, то рыбою, то псом. Ужели таких, скажи мне, следует слушать? Какое же для этого основание? Они велики на улицах, отращивают красивые волосы и одеваются в плащи, – этим и ограничивается их любомудрие. А посмотришь внутрь, все – прах и пепел, нет ничего здорового, но гроб отверст гортань их (Рим. 3, 13), все полно нечистоты и тления, и все догматы их исполнены червей. Так первый между ними почитал богом воду, следующий за ним – огонь, третий – воздух; все же полагали найти его в телах. Ужели же, скажи мне, следует удивляться таким, которые не имели даже понятия о бестелесном Боге? Если же они наконец и приобрели (понятие), то это было уже после того, как в Египте они вошли в сношение с нашими. Но чтобы не возбудить между вами большого шума, я здесь окончу свое слово. Если бы я начал подробно излагать их мнения, как рассуждали они о Боге, как – о веществе, как – о душе, как – о телах, то последовал бы великий смех. Притом они и не нуждаются в нашем опровержении, – они сами опровергли друг друга. Так, написавший против нас книгу о веществе сам себя опроверг. Потому, чтобы не утруждать вас понапрасну и не развивать перед вами лабиринта слов, вместо всего этого я скажу вам, что надобно внимать Божественному Писанию и не вступать в бесполезные словопрения. Это же внушает и Павел Тимофею (см.: 2 Тим. 2, 14), несмотря на то что последний был исполнен великой мудрости и имел силу чудотворений. Последуем же его внушению и, оставив пустословие, будем заниматься делами, то есть братолюбием и страннолюбием, и особенно позаботимся о милостыне, чтобы достигнуть обетованных благ, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава во веки веков. Аминь.

Беседа LXVII

Любяй душу свою, погубит ю, и ненавидяй души своея в мире сем в живот вечный сохранит ю. Аще кто Мне служит, Мне да последствует (12, 25–26)

Изъяснение 12, 24–26. О том, кто, любя свою жизнь, губит ее. – Крест как путь к славе. – Изгнание диавола из мира смертью Иисуса Христа. – Предсказание Иисуса Христа о своем воскресении и победе. – Против алчности, стремящейся к разорению других.

1. Сладостна настоящая жизнь и заключает в себе много приятного, но не для всех, а только для привязанных к ней. Если же кто посмотрит на Небо и увидит тамошние блага, тот скоро станет пренебрегать этою жизнию и ставить ее ни во что. Ведь и телесная красота, пока нет другой – лучшей, возбуждает удивление; а когда явится красота лучшая, прежнею начинают пренебрегать. Так и мы, если станем смотреть на ту красоту и созерцать благолепие тамошнего Царства, скоро освободимся от настоящих уз, так как привязанность к настоящему действительно есть некоторого рода узы. К этому-то и приводит нас Христос, когда говорит: любяй душу свою, погубит ю, и ненавидяй души своея в мире сем в живот вечный сохранит ю. Аще кто Мне служит, Мне да последствует, и идеже есмь Аз, ту и слуга Мой будет (ст. 25–26). Слова эти походят по видимому на загадку; но они – не загадка, в них заключается великая мудрость. Каким же образом любяй душу свою погубит ее? Когда кто исполняет ее неуместные пожелания, когда кто угождает ей больше, чем должно. Потому-то некто и дает такое наставление: в след похотей души твоей не ходи (Сир. 18, 30). Чрез это ты погубишь ее, потому что (похоть) отдаляет от пути, ведущего к добродетели. Точно также и наоборот: ненавидяй душу свою в мире сем, спасет ее. Что значит: ненавидяй душу свою? Это означает того, кто не слушает ее, когда она внушает что-нибудь вредное. Но не сказал: кто не слушает ее, а: ненавидяй ее. Как мы не можем ни слышать голоса ненавидимых нами, ни видеть лица их равнодушно, так точно мы должны крайне отвращаться и от души, когда она внушает нам что-нибудь неугодное Богу. Так как (Христос) намеревался уже беседовать с учениками о смерти, и именно о Своей смерти, и предвидел их скорбь и уныние, то и употребляет усиленную речь, говоря: что сказать о том, что вы не можете перенести с твердостию Моей смерти? Ведь если и сами вы не умрете, – для вас не будет никакой пользы. Но смотри, как Он и смягчает Свою речь. Человеку, любящему свою душу, очень тяжело и прискорбно было услышать, что он должен умереть. И нужно ли говорить о временах древних, когда и ныне мы найдем много людей, которые, несмотря на то что убеждены в будущем, охотно решаются все перенести, лишь бы насладиться настоящей жизнию, которые, смотря на здания, на изобретения и произведения искусств, со слезами приговаривают: как много замышляет человек, и между тем – обращается в прах! До такой степени сильна привязанность к настоящей жизни! Итак, чтобы разрешить эти узы, Христос говорит: ненавидяй души своея в мире сем в живот вечный сохранит ю. А что Он сказал это ученикам с тем, чтобы ободрить их и удалить от них страх, это видно из дальнейших слов: аще кто Мне служит, Мне да последствует. Здесь Он говорит о смерти и требует последования самим делом. Слуга непременно должен следовать за тем, кому служит. И заметь, в какое время Он беседует с ними об этом: не тогда, когда они были гонимы, но когда были совершенно спокойны, когда, пользуясь от многих почетом и услугами, почитали себя в совершенной безопасности, когда могли быть бодры духом и услышать: и возмет крест свой и по Мне грядет (Мф. 16, 24), то есть (каждый) должен быть всегда готов на опасности, на смерть, на переселение из этой жизни. Вслед за тем, так как Он сказал прискорбные слова, предлагает и награду. В чем же эта награда? В том, что будут следовать за Ним и будут там, где Он. Этим Он показал, что за смертью последует воскресение. Идеже есмь Аз, говорит Он, ту и слуга Мой будет. Где же Христос? На Небесах.

Итак, переселимся туда душою и умом еще и прежде воскресения. Аще кто Мне служит возлюбит его Отец (Ин. 12, 26). Почему Он не сказал: Я возлюблю? Потому, что ученики еще не имели о Нем надлежащего понятия, а думали более великое об Отце. Ведь они не знали и того, что Ему надлежало воскреснуть: как же могли помышлять о Нем что-нибудь великое? Потому-то и сынам Зеведеевым Он говорит: несть Мое дати, но имже уготовася от Отца Моего (Мф. 20, 23), – хотя Он и Сам Судия. А здесь Он представляет и Свое истинное сыновство, потому что Отец примет слуг Его, как слуг Своего истинного Сына. Ныне душа Моя возмутися: и что реку? Отче, спаси Мя от часа сего (Ин. 12, 27). Так говорить, по-видимому, не следовало бы тому, кто убеждает идти на смерть; но на самом деле эти слова особенно приличны такому человеку. Чтобы не сказали, что Ему легко любомудрствовать о смерти, когда Он Сам недоступен для человеческих страданий, легко убеждать нас, когда Он Сам вне опасности, – Он показывает, что и Он страшится смерти, и, однако же, для пользы (других) не отказывается умереть. Впрочем, это относится к воспринятому Им человечеству, а не к Божеству. Поэтому Он говорит: ныне душа Моя возмутися. (А если не так, то какая будет последовательность между этими словами и следующими: Отче, спаси Мя от часа сего?) И (душа Его) до того была возмущена, что Он даже искал бы избавления (от смерти), если бы только можно было ее избежать.

2. Это – немощи человеческой природы. Но Я, говорит Он, не могу ничего сказать, прося избавления, потому что сего ради приидохна час сей (ст. 27). Как бы так говорил Он: хотя смерть и приводит нас в трепет и смущение, но все же мы не должны избегать ее. Ведь и Я возмущен ныне, но не говорю об избавлении от смерти, потому что надобно переносить то, чему следует быть. Не говорю: избавь Меня от часа сего, но – что? Отче, прослави имя Твое (ст. 28). Хотя смущение и заставляет Меня говорить те слова, но Я говорю противное: прослави имя Твое, то есть возведи уже (Меня) на Крест. В этом ясно обнаруживаются свойства человеческие и природа, которая не хочет смерти, но привязана к настоящей жизни. Это показывает, что (Христос) был не чужд человеческих ощущений. Как голод и сон не составляет преступления, так точно и привязанность к настоящей жизни. Иисус Христос имел тело, только чистое от грехов, но не лишенное естественных потребностей; иначе оно не было бы и телом. Этим же самым Он внушает нам и нечто другое. Что же именно? Чтобы мы даже и тогда, как случится нам быть в страхе и томлении, не уклонялись от того, что нам назначено. Отче, прослави имя Твое. Этим показывает, что умирает за истину; смерть Свою называет славою Божиею. Это и сбылось после Креста: тогда вся вселенная должна была обратиться, познать имя Божие и служить Богу; и имя не только Отца, но и Сына, хотя (Христос) об этом умалчивает. Прииде же глас с Небесе: и прославил, и паки прославлю (ст. 28). Когда прославил? В предшествовавших событиях. И паки прославлю – после Креста. Что же Христос? Не Мене ради глас сей бысть, но вас ради (ст. 30). А иудеи подумали, что это был гром или что Ангел говорил Ему. Почему же они так думали? Разве голос был неясен и невнятен? Нет, они были люди грубые, плотские, беспечные, и потому голос тотчас исчез для них. Одни из них удержали только звук, а другие, хотя и знали, что это был голос членораздельный, но что он означал, не знали. Что же Христос? Не Мене ради глас сей бысть, но вас ради. Для чего Он сказал это? Для опровержения того, что они постоянно говорили, будто Он не от Бога. В самом деле, могли быть не от Бога Тот, Кого Бог прославляет и Кем имя Божие прославляется? Для этого-то и глас снизошел; для этого и Сам Он говорит: а не Мене ради глас сей бысть, но вас ради; не для того, чтобы Я из него узнал что-нибудь, чего прежде не знал, – Я знаю все Отчее, – но для вас. Так как они говорили, что Ангел говорил Ему или что это был гром, а (слов) не слышали, то (Христос) говорит, что это было для вас, чтобы хоть таким образом заставить их спросить, что было сказано. Но они, будучи поражены, не спросили и тогда, как услышали, что это относилось к ним. А кто не знал, к кому относилось сказанное, для того, естественно, голос мог показаться невразумительным. Вас ради глас бысть. Видишь ли, что все уничиженное бывает для них, а не потому, будто бы Сын имел нужду в помощи? Ныне суд есть миру сему: ныне князь мира сего повержен будет долу (ст. 31). Какую это имеет связь с словами: прославих и прославлю? Очень близкую и весьма тесную. Так как Он сказал: прославлю, то показывает и самый способ прославления. Какой же это способ? Тот, говорит, что он будет повержен долу. Что же значит: суд есть миру сему? Как бы так говорит: будет суд и отмщение. Как это и каким образом? (Диавол) умертвил первого человека, найдя его повинным греху (так как смерть вошла чрез грех). Но во Мне он этого не нашел; за что же он напал на Меня и предал смерти? Зачем вложил в душу Иуды мысль погубить Меня? Не говори мне теперь, что Бог так устроил, что это дело не диавола, а Божией Премудрости. Будем пока рассматривать лишь мысль этого злого существа. Итак, каким же образом мир судится во Мне? Диаволу, как бы на суде, будет сказано: пусть ты всех умертвил, потому что нашел их виновными во грехе; но за что Христа умертвил? Не явно ли, что несправедливо? Поэтому чрез Него тебе будет отмщение за весь мир. А чтобы это было очевиднее, я объясню примером. Представь себе какого-нибудь свирепого тирана, который всех, кто ни попадется ему, подвергает различным жестокостям. Если этот человек, встретив царя или царского сына, несправедливо умертвит и его, то смерть этого последнего может отомстить ему и за всех прочих. Представь себе еще, что какой-нибудь заимодавец, взыскивая с своих должников, будет бить их и сажать в тюрьму; потом, по той же жестокости, заключит также в темницу и того, кто ему нисколько не должен. В этом случае он будет наказан и за то, что он сделал другим, – именно, тот убьет его.

3. Так точно было и с Сыном (Божиим). Из-за того, что диавол дерзнул сделать со Христом, он получит наказание за все, что причинил нам. И что (Христос) указывает именно на это, видно из того, что Он говорит: ныне князь мира сего будет низвержен Моею смертию. И аще Аз вознесен буду от земли, вся привлеку к Себе (ст. 32), то есть и язычников. А чтобы кто-нибудь не сказал: как же он будет низвержен, если он победит и Тебя Самого? – говорит: не победит; да и может ли это быть, когда Я и других привлеку к Себе? И не говорит о воскресении, но о том, что важнее воскресения: вся привлеку к Себе. Если бы сказал: воскресну, то еще не видно было бы, что уверуют в Него, но, сказав: уверуют, Он тем высказал и то и другое, – что Он и воскреснет, потому что, если бы Он оставался мертвым и был простым человеком, тогда никто бы не уверовал. Вся привлеку к Себе. Акакже Он говорит, что Отец привлекает? Это значит, что Отец привлекает, когда привлекает Сын. Привлеку, говорит Он, так как их держит тиран и сами по себе они не могут прийти и освободиться из его рук, потому что он не пускает их. В другом месте это называет (Христос) хищением. Никтоже может сосуды крепкаго расхитити, аще не первее крепкаго свяжет, и тогда сосуды его расхитит (Мк. 3, 27) – так говорит Он, изображая силу (врага). Следовательно, что там назвал Он хищением, то здесь называет привлечением. Итак, зная это, восстанем и прославим Бога не верою только, но жизнию; а иначе это будет не слава, а хула. Не столько хулится Бог нечистою жизнию язычника, сколько развращением христианина. Поэтому, прошу вас, старайтесь всячески о прославлении Бога. Горе, сказано, тому рабу, которым имя Божие хулится. А когда будет горе, тогда тотчас последует всякое наказание и мучение. Напротив, блажен тот, кем имя Божие прославляется. Так не будем же жить, как во тьме, но постараемся избегать всяких грехов, а особенно тех, которые клонятся к общему вреду, потому что ими-то особенно и наносится хула Богу. Какое, в самом деле, мы получим прощение, когда, обязанные по заповеди давать другим, мы будем похищать чужое? Какая будет для нас надежда на спасение? Ты будешь наказан, если не напитаешь алчущего; какое же получишь помилование, если обнажишь одетого? Мы постоянно говорим это, и не перестанем говорить. Может быть, не послушавшие сегодня послушают в следующие дни; если же некоторые и останутся непреклонными, то все же, по крайней мере, мы будем правы на суде, потому что исполнили свое дело. Но дай Бог, чтобы эти слова и нас не приводили в стыд, и вас не заставляли закрываться. Дай Бог всем с дерзновением стать пред судилищем Христовым, чтобы и мы могли похвалиться вами, и для своих зол найти какое-нибудь облегчение в вашем добром имени, о Христе Иисусе Господе нашем, с Которым Отцу со Святым Духом слава во веки. Аминь.