Толстая Говядина

Фэй Лейла

— Итак, ты все еще помогаешь мне? Сколько раз я должна тебе отсосать? — спрашиваю я, у меня пересохло в горле, несмотря на всю выпитую воду.

— Скажем, пятьдесят, — говорит он, сверкая глазами, как будто для него это шутка. — Для начала. Но, малышка Джуд, я спасу тебя независимо от того, позволишь ты мне прикоснуться к себе или нет. Теперь ты моя. Моя, чтобы защищать.

— Это… мило, — говорю я, мое тело становится горячим, когда острые электрические мурашки пробегают по позвоночнику и скапливаются внизу живота.

Боже мой, я так сильно этого

хочу, что у меня даже болит где-то глубоко под ложечкой. Есть что-то такое успокаивающее, такое необыкновенно хорошее в том, как он говорит, что я принадлежу ему. Я никогда не чувствовала, что принадлежу кому-то. Скорее, я была надоедливым ребенком, который всегда ходил по пятам, которого едва терпели. Даже мой собственный отец.

Но нет. Я должна быть сильной, потому что, если я поддамся на это ложное обещание безопасности, я буду раздавлена, когда все закончится. Я должна расплатиться со своим долгом и уехать как можно скорее.

Что ж, посмотрим, сколько минетов я смогу сделать за ночь.

— Я готова, — говорю я, демонстративно похрустывая костяшками пальцев.

Он кивает, его голова склоняется под тяжестью этих рогов, и я делаю ободряющий вдох. Приятно иметь повод прикоснуться к нему. Но дело в том, что прямо сейчас мне даже не нужны поводы. Я хорошо отдохнула, голова у меня ясная, и я прекрасно улавливаю сигналы своего тела.

Мое тело хочет его.

Я встаю, сбрасывая шелковистую простыню, которой прикрывалась, и медленно встаю между его ног. Он смотрит мне в лицо, ему едва ли нужно запрокидывать голову, чтобы видеть меня, и я поднимаю руки, чтобы погладить его рога.

— Думаю, мне следует начать возвращать тебе долг, — шепчу я, проводя пальцами по изгибам, когда он издает что-то похожее на мурлыканье, его глаза закрываются.

— Слава богам, — рычит он. — У меня такое чувство, что мой член вот-вот отвалится, малышка Джуд. Мы должны трахаться сразу после того, как почувствуем запах нашей пары. Мать-природа недостаточно хорошо спланировала все с таким своевольным созданием, как ты.

— Но мы познакомились только сегодня утром, — говорю я, проводя пальцами вниз, пока не зарываюсь ими в его гриву, царапая кожу. Мне любопытно, все нечеловеческое в нем притягивает, и у меня возникает нездоровый зуд исследовать каждый дюйм его тела. Может быть, подобраться поближе к этому хвосту, лежащему на матрасе позади него и пощелкивающему пушистым кончиком.

У него такой теплый мех, и на ощупь он мягче, чем кажется.

— Да. Я знаю. Я был возбужден с утра, — отвечает он, и я фыркаю от нотки раздражения в его голосе.

— Как твои яйца? Я сильно тебя ударила?

Он запрокидывает голову, и я ахаю, когда его рог проходит в дюйме от моего лица.

— Сильно? Если бы кто-то другой сделал это, он был бы мертв. Я, блядь, до сих пор это чувствую. Клянусь, там синяк.

Я вздрагиваю, чувствуя всевозможное раскаяние теперь, когда он дважды спас меня и дал надежное убежище.

— Ну что ж. Мне придется поцеловать это место получше, — говорю я, опускаясь на колени.

Какое-то мгновение

он не двигается, а затем переходит к активным действиям, избавляясь от своих джоггеров. Я снова сталкиваюсь с реальностью его массивного члена и яиц и делаю глубокий вдох, чтобы собраться с духом. Когда до меня доносится восхитительный аромат, в животе урчит, и я с трудом сглатываю.

— Серьезно, почему пахнет ужином? — бормочу я, прежде чем прижимаюсь губами к частичному отпечатку моей обуви, который все еще виден на его мошонке.

— Попробуй и узнаешь, — хрипит он сдавленным голосом, когда его член пульсирует прямо у моей щеки, словно жаждет моего прикосновения.

Я выдыхаю, снова целую синяк на мошонке и смотрю ему в лицо.

— Даже не мечтай, — говорю я, хмурясь, чтобы донести свою точку зрения. — Я просто возвращаю тебе долг. Ты получишь столько минетов, сколько тебе нужно, чтобы мы поквитались, а потом я уйду отсюда.

Он фыркает, тянется к моему лицу, его пальцы нежно касаются моей нижней губы.

— Ты многим мне обязана, малышка Джуд, — говорит он, и его губы кривятся в ухмылке. — Ты проведешь остаток своей жизни на коленях, если не позволишь мне трахать и оплодотворить тебя. Это стоит значительно больше, чем минет.

Я сглатываю, глядя в его завораживающие глаза, когда он нежно поглаживает мой рот, заставляя меня думать о поцелуях и сексе. Но… нет. Что бы он ни говорил, он не может быть серьезным, и я не собираюсь отказываться от своей свободы ради кого-то, кого я едва знаю. И все же. Этот долг, кажется, гораздо легче погасить, чем пятнадцать миллионов долларов, и я, по крайней мере, попытаюсь не запутаться в чувствах. Бизнес есть бизнес.

— Давай делать по одному минету за раз, — говорю я и опускаю голову, чтобы избежать его взгляда. Боюсь, если я буду смотреть в его глаза дольше, то соглашусь на все, что он захочет.

Глава 5

Глава 5

С замиранием сердца, я обхватываю пальцами основание его члена, где влажный, пульсирующий ствол выходит из пушистой оболочки. Я пытаюсь соединить свои пальцы, но ничего не получается. По крайней мере, он приятно стонет, когда я крепко сжимаю его.

Я глажу вверх, моя рука легко скользит, и провожу большим пальцем по сморщенной щели на его кончике. Когда она открывается от моего прикосновения и мой большой палец немного погружается внутрь, я вскрикиваю и отдергиваю руку.

Встревоженная, я поднимаю взгляд, когда он кряхтит от удовольствия.

— Что…?

— Продолжай, — говорит он сквозь стиснутые зубы. — Можешь засунуть туда палец. Это очень приятно.

— Ого, — я осторожно наблюдаю за пульсирующей дырочкой, когда снова поднимаю палец. Я осторожно провожу им по сморщенному краю, и Лисандер делает долгий, тяжелый вдох, когда разрез призывно приоткрывается. — Ты не подхватишь инфекцию или что-нибудь в этом роде?

— Я не заболею, — ворчит он, когда его член подпрыгивает, вжимаясь в мою руку, как нетерпеливый щенок. — Пожалуйста, малышка Джуд.