Толстолоб
Шрифт:
Отчаяние закалило ее. За все эти годы она привыкла. Сейчас, конечно же, было не время тужить над ее беспрестанными романтическими неудачами.
Она заставила себя думать о поездке. Тетушка Энни. Прошло несколько лет с тех пор, как она последний раз слышала о своей тетушке, и несколько десятилетий, с тех пор, как последний раз видела ее. Это была длинная история, и Чэрити понимала, что большая ее часть связана с чувством вины. Тетушка растила ее, пока ей не исполнилось восемь (отец Чарити погиб во время обвала на шахте, а матушка вскоре после этого покончила с собой),
Двадцать два года спустя, она внезапно обнаружила, что все еще хорошо помнит "родной дом". Ту зеленую холмистую местность, где раньше жила. На прошлой неделе тетушка Энни позвонила Чэрити и пригласила "вернуться домой".
А ее дом был не там, где она жила сейчас, верно? Ее дом был там, где она родилась.
Поэтому, почему нет?– подумала она.
Было бы неплохо уехать ненадолго. Тем более, у нее накопилось достаточно дней отпуска. И она должна была признать, что как только услышала по телефону голос тетушки Энни, у нее тут же появилось желание вернуться к своим корням. Все эти торговые центры, смог и хождения по университетскому бульвару в час пик только укрепляли ее желание уехать. Я вернусь в Люнтвилль, – решила она в ту же ночь. Вернусь туда, откуда я родом, повидать женщину, которая сделала все возможное, чтобы вырастить меня.
Это решение заставило ее забыть о других проблемах и неудачах. И почувствовать себя возрожденной. Несмотря на захолустность ее родной местности, там определенно существовало множество вещей, достойных внимания. Простой народ, простая идеология, полная противоположность той ежедневной суете и беготне, которой она предавалась. Возвращение пойдет ей на пользу.
И хотя машиной она не владела, у нее был водитель. Чэрити разместила объявление в местных газетах, в том числе, в "Вашингтон пост". Одна из журналисток "Пост", Джеррика Перри, тут же ей позвонила и сообщила, что планирует короткую поездку в ту же местность. Что у нее есть машина, и она с радостью возьмет с собой Чэрити, если та примет на себя часть расходов. Решено. Завтра утром она уезжает.
И она покидает не только Колледж-Парк, шт. Мэриленд, верно? Она покидает все свои неудачи, разочарования и потери.
Не то, чтобы она была неудачницей. Она преодолела невероятные трудности, не так ли? Приют, одиночество, ночи, когда она лежала без сна, размышляя над своей неприспособленностью. Она пробивалась вперед, упорно трудилась, чтобы получить образование и административную работу в колледже, ходила на вечерние занятия. На это требовалось время, но она знала, особенно со своим средним баллом 3,4, она обязательно получит свою степень в области бухгалтерского учета. У нее получится.
Но пока...
Голова у нее была занята одной мыслью.
Завтра,– подумала Чэрити Уеллс, глядя из окна своей квартиры, - я
3
Все ее мысли должны быть заняты этой статьей. Газета заплатила ей полторы тысячи вперед, и еще тысячу она получит, как только предоставит текст. Хорошие деньги за особое задание, при том, что ее основное жалование тоже было немаленьким.
– Сосредоточься на работе, Джеррика, - пробормотала она вслух.
Этот скандал, который произошел у них с Микой. Господи. Ее парень все никак не мог угомониться.
– У тебя реальная проблема, Джер, - сказал он, заявившись к ней в тот вечер. В тот момент Джеррика была в постели не с одним, а с двумя мужчинами.
– Это то, чего ты хочешь?
– спросил он, ни капли не смутившись от увиденного. Двое мужчин оделись за рекордное время и ушли. Но Мика остался.
– Получаешь от этого удовлетворение? Когда цепляешь в баре мужиков и устраиваешь "троечку"?
– Пошел на хрен!
– закричала она, однако это было совсем не то, что она хотела сказать. Хотя, что еще она могла сказать? Да, было неприятно, попасться вот так.
– А какого черта ты делаешь в моей квартире?
– закричала она, прикрывая испачканной простыней грудь.
– Ты же сама дала мне ключ, забыла?
– Ну...
А что еще она могла сказать? Что она не виновата? Что ничего не может с собой поделать? Что она извиняется? С Микки это могло прокатить, но она просто не смогла это сказать.
Мне очень жаль,– подумала она.
– Тебе нужна помощь, - заявил он.
– Я имею в виду... ты хоть знаешь этих парней?
– Он нахмурился.
– Не отвечай. Просто хочу сказать, что я по-прежнему считаю, что у нас все хорошо, а ты все портишь. Зачем?
Зачем? Что Джеррика могла ответить на это? Особенно сейчас, когда на волосах у нее сперма, а вагина натерта так, что больно ходить?
– Убирайся!
– сказала она, потому что решила, что это единственное, что поможет сохранить ей достоинство.
– Просто убирайся!
Он двинулся прочь, медленно, с несчастным видом. Она знала, что Мика любит ее, так, как еще никто не любил ее. Тем не менее, он не бросился в гневе к выходу, как сделали бы большинство мужчин.
– Я люблю тебя, Джеррика, - прошептал он, его лицо выглядывало наполовину из-за двери спальни.
– Мы можем найти решение, если хочешь.
Чтобы ответить, ей пришлось собрать всю желчь, которая была в ней.
– Убирайся.
И Мика исчез.
Да что со мной такое?– спросила она, глядя на себя в зеркало. Ей было двадцать восемь, но выглядела она на десять лет моложе. Вьющиеся, шелковистые, светлые волосы, правильные изгибы в нужных местах, крепкая, высоко стоящая грудь. Мика был хороший человек. Чего еще ей было нужно?
Она пожала плечами. На загорелой коже продолжали поблескивать бусины пота.
Мне нужна помощь,– согласилась она с Микой. Она знала это. Но какая? Дважды в месяц она бывала у терапевта, который брал 75 баксов за час. Какая еще помощь? Походить на собрания анонимных эротоманов? Больше она ни за что не появится на этом шоу уродов. Побороть кокаиновую зависимость было уже сложно, но сексуальную? Просто мне нужно самой во всем разобраться, - солгала она себе.