Том 1. Стихотворения

Лермонтов Михаил Юрьевич

Романс («Ты идешь на поле битвы…»)

1

Ты идешь на поле битвы, Но услышь мои молитвы, Вспомни обо мне. Если друг тебя обманет, Если сердце жить устанет И душа твоя увянет, В дальной стороне Вспомни обо мне.

2

Если кто тебе укажет На могилу и расскажет При ночном огне О девице обольщенной, Позабытой и презренной, О, тогда, мой друг бесценный, Ты в чужой стране Вспомни обо мне.

3

Время

прежнее, быть может, Посетит тебя, встревожит В мрачном, тяжком сне; Ты услышишь плач разлуки, Песнь любви и вопли муки Иль подобные им звуки… О, хотя во сне Вспомни обо мне!

Сонет

Я памятью живу с увядшими мечтами, Виденья прежних лет толпятся предо мной, И образ твой меж них, как месяц в час ночной Между бродящими блистает облаками. Мне тягостно твое владычество порой; Твоей улыбкою, волшебными глазами Порабощен мой дух и скован, как цепями, Что ж пользы для меня, – я не любим тобой. Я знаю, ты любовь мою не презираешь, Но холодно ее молениям внимаешь; Так мраморный кумир на берегу морском Стоит, – у ног его волна кипит, клокочет, А он, бесчувственным исполнен божеством, Не внемлет, хоть ее отталкивать не хочет.

«Болезнь в груди моей и нет мне исцеленья…»

Болезнь в груди моей, и нет мне исцеленья, Я увядаю в полном цвете! Пускай! – я не был раб земного наслажденья, Не для людей я жил на свете. Одно лишь существо душой моей владело, Но в разный путь пошли мы оба, И мы рассталися, и небо захотело, Чтоб не сошлись опять у гроба. Гляжу в безмолвии на запад: догорает Краснея гордое светило; Мне хочется за ним: оно, быть может, знает, Как воскрешать всё то, что мило. Быть может, ослеплен огнем его сиянья, Я хоть на время позабуду Волшебные глаза и поцелуй прощанья, За мной бегущие повсюду.

К * («Мы случайно сведены судьбою…»)

Мы случайно сведены судьбою, Мы себя нашли один в другом, И душа сдружилася с душою, Хоть пути не кончить им вдвоем! Так поток весенний отражает Свод небес далекий голубой И в волне спокойной он сияет И трепещет с бурною волной. Будь, о, будь моими небесами, Будь товарищ грозных бурь моих; Пусть тогда гремят они меж нами, Я рожден, чтобы не жить без них. Я рожден, чтоб целый мир был зритель Торжества иль гибели моей, Но с тобой, мой луч путеводитель, Что хвала иль гордый смех людей! Души их певца не постигали, Не могли души его любить, Не могли понять его печали, Не могли восторгов разделить.

«Поцелуями прежде считал…»

Поцелуями прежде считал Я счастливую жизнь свою, Но теперь я от счастья устал, Но теперь никого не люблю. И слезами когда-то считал Я мятежную жизнь мою, Но тогда я любил и желал, А теперь никого не люблю! И я счет своих лет потерял И крылья забвенья ловлю: Как я сердце унесть бы им дал! Как бы вечность им бросил мою!

«Послушай, быть может, когда мы покинем…»

Послушай, быть может, когда мы покинем Навек этот мир, где душою так стынем, Быть может, в стране, где не знают обману, Ты ангелом будешь, я демоном стану! Клянися тогда позабыть, дорогая, Для прежнего друга всё счастие рая! Пусть мрачный изгнанник, судьбой осужденный, Тебе будет раем, а ты мне – вселенной!

К * («Оставь напрасные заботы…»)

Оставь напрасные заботы, Не обнажай минувших дней: В них не откроешь ничего ты, За что б меня любить сильней! Ты любишь – верю – и довольно; Кого, – ты ведать не должна; Тебе открыть мне было б больно, Как жизнь моя пуста, черна. Не погублю святое счастье Такой души и не скажу, Что недостоин я участья, Что сам ничем не дорожу; Что всё, чем сердце дорожило, Теперь для сердца стало яд, Что для него страданье мило, Как спутник, собственность иль брат. Промолвив ласковое слово, В награду требуй жизнь мою; Но, друг мой, не проси былого, Я мук своих не продаю.

Баллада

(С немецкого)

Из ворот выезжают три витязя в ряд, увы! Из окна три красотки вослед им глядят: прости! [41] Напрасно в боях они льют свою кровь – увы! Разлука пришла – и девичья любовь прости! Уж три витязя новых в ворота спешат, увы! И красотки печали своей говорят: прости!

Бой

41

Первые два стиха являются переводом начальных стихов старинной немецкой народной песни «Die drei Ritter» («Три рыцаря»). Существует предположение, что это стихотворение пародирует баллады в духе В. А. Жуковского.

Сыны небес однажды надо мною Слетелися, воздушных два бойца; Один – серебряной обвешан бахромою, Другой – в одежде чернеца. И видя злость противника второго, Я пожалел о воине младом; Вдруг поднял он концы сребристого покрова, И я под ним заметил – гром. И кони их ударились крылами, И ярко брызнул из ноздрей огонь; Но вихорь отступил перед громами, И пал на землю черный конь.

«Я жить хочу! Хочу печали…»

Я жить хочу! Хочу печали Любви и счастию назло; Они мой ум избаловали И слишком сгладили чело. Пора, пора насмешкам света Прогнать спокойствия туман; Что без страданий жизнь поэта? И что без бури океан? Онхочет жить ценою муки, Ценой томительных забот. Он покупает неба звуки, Он даром славы не берет.

«Смело верь тому, что вечно…»

Смело верь тому, что вечно, Безначально, бесконечно, Что прошло и что настанет, Обмануло иль обманет. Если сердце молодое Встретит пылкое другое, При разлуке, при свиданье Закажи ему молчанье. Всё на свете редко стало: Есть надежды – счастья мало; Не забвение разлука: То – блаженство, это – мука, Если счастьем дорожил ты, То зачем его делил ты? Для чего не жил в пустыне? Иль об этом вспомнил ныне?