Том 1. Ведь и наш Бог не убог, или Кое-что о казачьем Спасе. Из сказов дедуси Хмыла. Часть I. Образ мира – мировоззрение
Шрифт:
В мир Спаса – мир Ярости – невозможно провести тысячи человек. Сюда вхожи единицы. И тут разговор не об исключительности вовсе, но о неком изгойстве. Одного желания недостаточно. Тут нужно «зов» слышать и следовать ему. Школа же позволяет передать науку каждому желающему. Но «много званых, да мало избранных». Наверное, поэтому у казаков и не осталось школ в нынешним их понимании. Зато сохранился Спас! И приобщиться к нему, взяв отсюда свой взяток, под силу каждому желающему. Можно сегодня даже создать определённую школу, но всё равно эта школа будет около Спаса.
Да и у знатоков народной традиции любые разговоры о «народной педагогике» вызывают всего лишь улыбку. Народные представления о наставничестве в значительной мере не совпадают с представлениями о педагогике как науке и с нашими представлениями о наставниках, которые сложились под влиянием системы школьного образования. Традиционное обучение – это не уроки и домашние задания, хотя в нём присутствуют объяснения и самостоятельные занятия. Это прежде всего совместная деятельность, а значит и жизнь вместе со старшим. В обучении младший подражал старшим, повторял их действия и через это обретал свой опыт.
Хотелось бы сказать несколько слов и о среде. Много раз, когда мы общались со знахарем, после этого ощущали своеобразные «ломки». Их сложно описать, но кратко охарактеризовать можно словами: мой мир сломался. И это далеко не те ощущения, которые попадают под определение «оккультной болезни». А по ночам снились странные сны. То вихри крутятся, то пространство становится осязаемым и натянутым, и на нём можно играть. На вопрос, что бы это значило, знахарь ответил: «Так мир в вас растёт, а вместе с ним и вы. Это скоро пройдёт. Не пугайтесь». И на самом деле, через какое-то время замечаешь, что томление отпускает, а ты становишься иным, вроде как взрослее. Передачу своего знания он давал через «подарунки». Уходя от него, мы получали всегда какую-либо штуковину. Это могла быть обычная шишка, камень, что-нибудь другое. Либо же мягкая игрушка в образе Мудрого змия. На подобные подарки мы чаще всего отнекивались – зачем нужно засорять свой дом? Но он отрезал любые возражения словами: «Ну это же Я даю…» И только спустя время мы узнали от него настоящий смысл таких вот подарков. Через подобные «подарунки» старики мир отдавали!!!
Такой способ передачи был распространён и в мистических традициях Востока. В Китае это «перенос практического мастерства» (дайгун), когда состояние наставника переносится на ученика. Причём ученик об этом может даже и не догадываться долгое время. И только когда ученик доходит в своей практике до определённого уровня, он открывает в себе сокрытое мастерство. В Индии тоже существовала подобная практика – шактипат (передача силы). И хотя они в чём-то разнятся, но по сути это та же «прямая передача» среды – мира.
Из всего вышесказанного можно сделать соответствующие выводы. Определений Спаса можно дать множество, но определить его невозможно. Потому что при любом определении суть всё равно будет ускользать. Определение – это догма, мёртвая и лежачая. Спас же – это жизнь и движение. И он всегда был и будет больше любого определения. Его можно понять и узнать только изнутри, находясь в нём самом. В китайском трактате Дао-дэ-цзине есть хорошие слова, которые довольно близки по духу Спасу. «Всякое произнесённое имя есть ложь». Это сказано о загадочном пути – Дао, но эти слова, пожалуй, как ничто лучше характеризуют и казачий Спас.
Есть ещё одно определение для Спаса: путь-дорога! Дорога куда? Ответить на это можно, только ответив на другой вопрос: смерть – это ничто или нечто? Подобная дилемма отражает борьбу «старого» и «нового» мировоззрения, мифологии и науки. Для наших предков такого вопроса просто не могло возникнуть. Ибо они знали, что тело – всего лишь дом для души, из которого мы рано или поздно съедем. Они видели человеческую жизнь как дорогу, а самого человека – как ходока, совершающего восхождение в Горний мир! Недаром и сейчас ещё встречается такое выражение, как «жизненный путь». А Спас воспринимался «дорогой бездорожной ко Господу», то есть прямой и краткой. А также походом бранным и возвращением Домой, или «наукой», мудрой и вразумляющей, как пройти этой дорогой жизни. И не зря в нём уделялось столько внимания устроению мира, в котором душа должна была выполнить своё предназначение на земле, собрав все уроки, раскиданные для неё на этом жизненном пути.
Выше было уже сказано о месте вопроса в нашей жизни, но нелишним будет повториться ещё раз. Ведь повторение – это углубление. Чтобы разобраться с миром невидимых сущностей, то есть со своим внутренним, а зачастую и внешним миром, его надо пытать, то есть задавать, задавать и задавать вопросы. От этих пытаний происходит опыт, возникающий как следствие пытливости, или задавания вопросов. Опыт же даёт полноту. Вопрос – это начало Спаса! Так гласит одна из его реснот. Вопросы отражают наше недовольство собой, которое есть проявление несовершенства нашей души, её кострубатости. Задаём мы их, чтобы измениться. И, по сути, столь желанный ответ на вопрос должен дать нам нечто, что позволит измениться нашему состоянию, получить успокоение. Оно, конечно, так и не так. Как учили в Спасе, вопрос должен привести нас к действию, для которого нужно движение Духа. А посему недостаточно просто получить ответ. Нужно удержать себя в вопросе, чтобы дозреть однажды, дорасти до такого внутреннего состояния, которое не позволит нам больше умещаться в прежнем образе себя, или в прежнем Образе мира. Нужно вырасти из самого себя, чтобы появилась потребность сменить кожу. Это приведёт к наполнению Духом, который, в свою очередь, приведёт нас к движению. С этого и начинается ПОХОД БРАННЫЙ, который изменит наше состояние сознания от дурака к Царю.
Вопрос, который мы ставим перед собой, прежде всего должен изменить наше сознание. Вот тогда он для нас существенен. Вопрос «заостряет» человека, собирает его и переводит в некое состояние, отличное от его обычного состояния. В этом состоянии иглы мы пронзаем те миры-пространства, которые нам нужно прожить. И уже затем там, в этих мирах, мы расширяем своё присутствие, чтобы исчерпать этот мир с целью получения своих взятков. Вопрос, как ключ, открывает нам миры и позволяет удержаться в них, чтобы получить ответ на вопрос, равнозначный некой способности. Эта способность есть «богатство», опыт, или зрелость души. Иногда ты её даже назвать не можешь, но ты можешь! Достаточно ли ясно сказано?
Только поиск ответа на этот непраздный вопрос подчас растягивается на долгое-долгое время. Поиск ответа для меня становится походом с преодолением препятствий и сражениями. В итоге я открываю способности, которые в глазах других людей обретают вид волшебных помощников. И эти способности – Дар за те тяготы, которые мне пришлось перенести в этом походе. В конце похода я становлюсь другим – я обретаю цельность!
Получается, что я задаюсь вопросом. После чего, мучимый им, наполняюсь Духом и иду за ответом (не получаю его тут же!!!). Вопрос возжигает меня, и если я удерживаюсь в вопросе, то я нахожусь в состоянии горения, что изменяет меня, выжигает во мне любую скверну, правда, при этом и лишает праздности. В итоге я обретаю Дары и вместе с ними некую полноту и силу! И теперь я могу вернуться Домой, «обретая» сердце, где меня ждёт встреча со Спасом и возможность обожения!!! Конечно, мне ещё предстоит за это битва, в которой я должен победить Зверя – Змея, охраняющего дорогу Домой, проходящую через моё сердце, но я стяжал для этого силы, стяжал себя. И я это смогу здолить (осилить).
Вопросы для многих, к сожалению, материальны. Да, да, они вполне осязаемые, потому что сознание этих людей, как ни нелепо прозвучит, материально, или заточено под то, что «можно пощупать». Потому и ответ на них мы чаем материальный. Такой вот КОНКРЕТНЫЙ ответ, не мазню. И тогда ответ такой КОНКРЕТНЫЙ становится ловушкой. Он не есть связка, он разрыв (до – после). Дробление, иными словами – то, что уводит нас от целостности. В Спасе старики говорили о вопросах, как жажде потерянного. Можно ли ими насытиться? Если поставишь себе цель получить КОНКРЕТНЫЙ ответ, то нет. А если ты будешь насыщаться вопросом, то однажды – сейчас – всегда ты есть целое, в котором нет не я. То есть вопрос – не ответ становится той иглой с нитью, которой мы сшиваем однажды раздробленное мироздание. А вопрос – ответ – молоток, дробящий мироздание на ещё более мелкие части. Нелепо сказано? Но так есть! Такова суть!