Том 12. Из 'Автобиографии'. Из записных книжек 1865-1905. Избранные письма

Твен Марк

У. Д. ГОУЭЛСУ

Санна, Швеция.

26 сентября 1899 г.

Дорогой Гоуэлс!

Выучите свою лекцию наизусть – это окупится. В Вене совершенно случайно – я научился одному приему и очень сожалею, что не наткнулся на него много лет тому назад. Я собирался читать по книге, потому что чувствовал, что не выучил как следует нужные мне отрывки. И вот я вышел с книгой и прочел несколько фраз, а затем вспомнил, что рассказ требует некоторых предварительных объяснений. И, опустив книгу и иногда безотчетно помахивая ею, чтобы подчеркнуть свои слова, я произнес вступление и незаметно перешел к самому рассказу, после чего продолжал говорить, делая вид, что импровизирую, а к рассказу собираюсь приступить через несколько минут. Все удалось как нельзя лучше. Я знал содержание рассказа и наиболее нужные шутки, и вот, в форме непринужденной беседы с публикой, я изложил весь

рассказ, придав ему остроту и свежесть импровизации. Мне нужно было прочесть несколько отрывков, и каждый из них я подал таким же образом, а слушатели неизменно считали, что я вспоминаю о чем-то постороннем и делюсь с ними этим, а потом раскрою книгу и начну читать рассказ — и, таким образом, я каждый раз кончал рассказ до того, как они успевали понять, что он начат. Я проделал то же самое в Будапеште, и все снова получилось очень хорошо. Это новый трюк, и лучше его еще не бывало. Испытайте его. Вы можете быть уверены, что ваши слушатели не отвлекутся ни на секунду. Они будут слушать вас с напряженным вниманием, чего никогда нельзя добиться, если читаешь по книге или по рукописи или выходишь на эстраду без единой бумажки и своей уверенной манерой и гладкими фразами сразу показываешь, что ты не импровизируешь, а читаешь наизусть. А при живом пересказе того, что помнишь только в общих чертах, какие иногда рождаются удачные обороты! Вот попробуйте сами. Никакие заранее подготовленные фразы не бывают настолько искрометны, как эти, и они порождают у аудитории такой вдохновляющий отклик, что подобная удачная фраза непременно порождает еще одну такую же.

Продолжение вашего романа в сентябрьском номере восхитительно от первого до последнего слова. Ваше искусство по-прежнему великолепно. Пришли гости.

Любящий вас

Марк.

65

У. Д. ГОУЭЛСУ

Веллингтон-корт, Найтсбридж, 25 января 1900 г.

Дорогой Гоуэлс!

Если вы получили хотя бы половину того, что пророчил Понд, будьте довольны и восхвалите господа. Ни с кем другим этого не случалось. Мне жаль, однако, что он не поехал с вами, — ведь слушать его рассказы просто упоение. Он очень приятный спутник, веселый и добродушный, и мельница его никогда не останавливается. Ваша лекционная поездка — настоящий героизм. Она требовала высочайшего мужества, и вы имеете право гордиться собой. Никакие рукоплескания, никакие деньги, ни даже и то и другое вместе не могут изменить того, что для человека, подобного вам, это ад. Это ад даже для меня, а я ведь скроен из материала погрубее.

Я знал, что слушатели будут подходить к вам и пожимать вам руку, — это единственно верный знак искреннего одобрения. Каждый раз, когда среди публики не находилось желающих пожать мне руку, я уходил из зала с тяжелым чувством, так как знал, что это означает.

Говоря между нами, это грязная и преступная война, по всех отношениях постыдная и не имеющая оправдания. Каждый день я пишу (мысленно) желчные журнальные статьи о ней, но мне приходится этим ограничиваться, ибо Англия не должна быть повержена; это означало бы распространение по всему миру позорной политической системы русской и германской империй, что обрекло бы земной шар на ночь нового средневековья и рабства вплоть до второго пришествия Христа. Даже когда она не права (а она не права), Англию надо поддерживать. Тот, кто выступит против нее сейчас – враг человечества. Нет, зачем все-таки человечество было создано? Или хотя бы, почему вместо него не было создано чего-либо более достойного? У господа был для этого удобный случай. Он мог бы заработать превосходную репутацию. Так нет же! Ему понадобилось совершить эту дичайшую глупость, эту шалость, о которой он, вероятно, немало сожалел, когда спохватился и увидел ее последствия. Трудно было бы придумать более легкомысленную и недостойную прихоть — пока не началась эта война. Я разговариваю о ней с обеими сторонами, но всегда жду, чтобы этот разговор начал мой собеседник. Тогда я говорю: «Мой разум на стороне британцев, но мое сердце и те обрывки морали, которые у меня остались, — на стороне буров. А теперь мы можем беседовать не смущаясь и без предубеждения». И мы мирно продолжаем нашу беседу.

26 января. — Я собирался сделать несколько пренебрежительных замечаний о человечестве и поэтому не запечатывал этого письма. А еще я его не запечатывал для того, чтобы рассказать о моем сне, в котором пресвятая троица пыталась решить головоломку. Но я могу сделать лучше, а именно: вырезать из «Таймса» различные примеры и образчики, которые покажут, что нынешний день человечества ничуть не лучше вчерашнего.

Вы, может быть, замечали, что в газете редко появляется телеграмма, которая не показывала бы лишний раз, как один или несколько баловней и подопечных нашей цивилизации

прогуливаются в одной рубашке, пока остальные его регалии находятся в стирке.

Я люблю наблюдать, как всяческие святоши проветривают свое самодовольное благочестие и восхищаются им, и умиляются им, и в то же самое время откровенно и публично выражают свое презрение к благочестию буров, не сомневаясь, что им удастся снискать одобрение и страны и церкви, — так оно и бывает.

Я замечаю, что бог в этой войне сочувствует обеим сторонам; итак, история повторяется. Однако я единственный человек, который замечает это. Здесь все считают, что он держит их сторону, и только их.

Нежно любящий вас всех

Марк.

66

ДЖ. Х. ТВИЧЕЛУ

Лондон, 27 января 1900 г.

Дорогой Джо!

По-видимому, мы не собираемся освобождать филиппинцев и возвращать им их остров. И, по-видимому, мы не собираемся вешать патеров и конфисковать их собственность. В таком случае, тамошняя война меня не интересует.

Я только что проглядывал главу LXX «По экватору», чтобы проверить, сохранили ли буры свое прежнее военное искусство. Читать ее было очень любопытно — она словно написана об этой войне.

Мне кажется, что мое мнение о бурах, изложенное в следующей главе, вполне правильно. Их часто называют нецивилизованным народом, но я не понимаю почему. Благополучие, пища, кров, одежда, здоровый труд, скромные и разумные стремления, честность, доброта, гостеприимство, любовь к свободе и доблестная готовность бороться за нее, спокойствие и мужество в час несчастья, терпение в час лишений и невзгод, отсутствие шума и хвастливых воплей в час победы, непритязательная и мирная жизнь, лишенная безрассудных волнений, — если и существует высшая и лучшая форма цивилизации, мне она неизвестна, и я не знаю, где ее искать. Вероятно, мы привыкли воображать, что необходимо еще удовлетворить множество артистических, интеллектуальных и других искусственных потребностей, — иначе цивилизация не будет полной. Мы и англичане обладаем всем этим, но, поскольку нам не хватает большой части вышеперечисленного, мне кажется, что бурская цивилизация выше нашей. Наша цивилизация представляется мне чем-то очень жалким, полным жестокости, суетности, надменности, подлости и лицемерия. Я ненавижу слово «цивилизация», потому что оно лживо. Что же касается самой цивилизации, то я от души желаю ей провалиться в ад, где ее законное место. Однако при условии, что вместо нее мы обретем что-нибудь получше. Но это, вероятно, невозможно. Как наша цивилизация ни жалка, она все же лучше подлинного варварства, а посему мы должны поддерживать ее, распространять и (публично) хвалить. И поэтому мы не имеем права осуждать сейчас Англию и обязаны надеяться, что она победит в этой войне, ибо ее поражение и падение означало бы непоправимое несчастье для шелудивого человечества. Естественно, что я за Англию. Но она глубочайшим образом не права, Джо, и все (просвещенные) англичане знают это. По крайней мере, таково мое убеждение.

Может быть, я умудрился сделать так, что меня не поняли в отношении остеопатов. Мне хотелось знать, какое они произвели на вас впечатление. Что касается их искусства, мне оно хорошо известно, и мнение Хартфорда о нем меня не интересует, так же как мнение врачей пли кого-нибудь еще, кто пожелал бы просветить меня своим невежеством. Мнения, основанные на теориях, суеверии и невежестве, не слишком ценны.

Ливи и остальные уехали дня на два за город.

Привет всем вам.

Марк.

67

ДЖ. Х. ТВИЧЕЛУ

Лондон, 12 августа 1900 г.

Дорогой Джо,

на прошлой неделе нас навестили премудрые профессора Фиск и Брандер Мэтьюз, пили чай, и, повидавшись с ними, мы словно побывали в Америке. Мы предоставили в их распоряжение солнечный денек и приятную погоду — и они наслаждались тем и другим с чисто американской неумеренностью. С тех пор нам приходится вечерами топить камин.

Мы собираемся домой в октябре, но зимовать нам придется в Нью-Йорке, где можно найти какого-нибудь солидного остеопата, который взял бы на себя труд окончательно привести наше семейство в норму.

Месяц назад мы с Ливи обедали у верховного судьи и нашли его в превосходном здравии.

Сейчас везде только и разговору, что о Китае, и все мои симпатии на стороне китайцев. Венценосные воры Европы издавна обращаются с ними преподло, и я надеюсь, что теперь они выгонят из своей страны чужеземцев раз и навсегда. То есть я этого хочу, но, конечно, не жду, что это произойдет на самом деле.

Нот досада, сейчас я сообразил, что к тому времени, как мы попадем в Нью-Йорк, вы, Твичелы, хлынете и Европу и мы с вами снова разминемся. Просто возмутительно. Неужели мы никогда больше не встретимся?