Том 13. Салли и другие

Вудхаус Пелам Гренвилл

— То-то и оно! — переходя к этой теме, он утратил вежливую почтительность. — Кто он такой! Вот и все так говорят. Кого побил Клоп Батлер?

— Не знаю, — ответила Салли, поскольку рассыльный замолчал и пристально уставился на нее, словно в ожидании ответа.

— И никто не знает, — горячо поддержал ее юноша. — Кучку заморышей. И все. Каких-то дохляков, про которых никто и не слыхивал. Ну, разве что Урагана Маллинса, да и то потребовалось пятнадцать раундов, чтобы рефери засчитал ему победу по очкам. Босс решил дать ему шанс, выставить его против чемпиона, а я вам говорю: законный претендент на звание — Клег Биннс. Он-то уложил Урагана Маллинса в пятом. Что ж, — сказал рассыльный, утомленный

людской глупостью, — может, кто и думает, что Клоп Батлер продержится шесть раундов против Лью Лукаса, но я ставлю два доллара, что нет.

Салли начинала понимать.

— О, так Клоп… мистер Батлер выступает в этом матче, который организует мой брат?

— Точно. Будет драться против чемпиона в легком весе. Лью Лукас — чемпион. Вот такой парень!

— Да? — сказала Салли. Юноша смотрел на нее, склонив голову набок, словно ожидал чего-то.

— Да, сэр! — многозначительно произнес он, наконец. — Лью Лукас — горячий парень. Мы жили на соседних улицах, — добавил он, желая окончательно подтвердить доблесть своего героя. — Я видел его старенькую мать, вот как вас. Говорю вам: видел ее раз сто. И какой-то дохляк Клоп Батлер собирается побить такого парня?

— Действительно, странно.

— Вот именно! — подтвердил юнец, попытавшись прихлопнуть муху, устроившуюся на пресс-папье.

Опять повисла пауза. Салли засобиралась.

— И вот еще что, — продолжил рассыльный, не желая закрывать эту тему— Может Клоп Батлер сто тридцать пять раз обежать ринг и не запыхаться?

— Судя по всему, вряд ли.

— Говорят, он ловкий, — эксперт саркастически усмехнулся. — Что ж… А толку? Бить-то не умеет, не справится и с ореховым мороженым.

— Кажется, вам не нравится мистер Батлер.

— О, против него лично я ничего не имею, — великодушно заметил рассыльный. — Я просто говорю, что рядом с Лью Лукасом ему делать нечего.

Салли встала. Какой бы захватывающей ни была беседа, ее ждали более важные дела.

— Как я найду брата в Уайт Плейнсе? — спросила она.

— Любой подскажет вам дорогу к спортивному залу. Если поспешите, как раз успеете на поезд.

— Спасибо большое.

— Не за что.

Со старомодной вежливостью он распахнул перед ней дверь, которая от долгого простоя слегка заржавела, а затем с видом человека, который от приятной, но пустоватой болтовни переходит к делу, вооружился двумя пресс-папье и с крайней осторожностью водрузил на подбородок линейку.

2

Филлмор вздохнул с облегчением и бочком пошел к выходу. Помещение было огромное, не то конюшня, не то гимнастический зал. По стенам висело спортивное снаряжение, а в центре располагалось широкое огороженное канатами пространство, вокруг которого с выжидающим видом толпились люди. Наш век — век коммерции. Времена, когда выдающиеся боксеры тренировались вдали от посторонних глаз, прошли. В наши дни любой, кто способен выложить пятьдесят центов, может приходить и смотреть, сколько влезет. Сегодня посмотреть на тренировку собралось человек сорок, хотя, к великому сожалению мистера Лестера Барроуза, менеджера блистательного Клопа Батлера, не все они заплатили звонкой монетой. Среди присутствующих было полно газетчиков, имевших право на бесплатный проход, — этих писак, которые отшлифуют немного грубоватые высказывания мистера Батлера о том, что он собирается проделать с мистером Лью Лукасом, и передадут его слова следующим образом: «Я в отличной форме и за исход поединка не опасаюсь», и художников, которые изобразят его полуобнаженным с ногами на несколько размеров больше, чем у нормального человека.

Облегчение Филлмор почувствовал оттого, что мистер Барроуз, известный болтун, который ухватил его за пуговицу пятнадцать минут

назад, наконец-то отвлекся. Он убежал разрешать вопрос, требовавший его личного присутствия, и оставшийся на свободе Филлмор поспешил в отель, чтобы раздобыть какой-нибудь еды, что было ему крайне необходимо. Рвение, которое привело его с инспекцией в Уайт Плейнс посмотреть, на что употребит мистер Батлер последний день тренировок — поскольку бой намечен на завтра, — было настолько велико, что он уехал из Нью-Йорка, даже не пообедав.

Филлмор осторожно двигался к выходу, и в дверях столкнулся с Салли. Он шел, оглядываясь через плечо, и заметил ее, лишь когда она сказала:

— Привет, Филлмор!

Салли говорила негромко, однако даже взрыв динамита не подействовал бы на ее брата подобным образом. Скрутившись в прыжке, он взмыл над полом на целых три дюйма. Его охватило странное ощущение, будто его нервы намотали на багор. Он хватал воздух и облизывал губы кончиком языка, не отрывая от нее долгого взгляда.

Великие люди в минуты слабости заслуживают скорее жалости, чем насмешки. Если и может быть оправдание у человека, скачущего, как молодой барашек, у Филлмора оно было. Всего лишь неделю назад он оставил Салли в Англии, в Шропшире, в замке. Она ни словом не обмолвилась о том, что собирается уезжать из страны, из графства или из дома. Тем не менее вот она, на тренировке Клопа Батлера в Уайт Плейнсе, штат Нью-Йорк, кричит в ухо, даже по плечу не похлопает, чтобы предупредить. Ничего удивительного, что Филлмор вздрогнул. И ничего удивительного, что как только он пришел в себя, в душу его закралось леденящее подозрение.

Филлмор прекрасно сознавал, что означало это приглашение в Монкс Крофтон. В наши дни поклонник уже не испрашивает формального разрешения ухаживать за девушкой у ее ближайших родственников, однако, когда он приглашает девушку и ее ближайшего родственника в свой загородный дом и собирает там всю семью, чтобы познакомить с ней, можно сказать, что мы вышли из сферы умозрений. Взвесив все, Филлмор заключил, что Брюс Кармайл влюблен в Салли, и мысленно уже соединил их руки, дав свое братское благословение. И вот теперь произошло какое-то несчастье. Это совершенно ясно. Если приглашение могло означать лишь одно, то и присутствие Салли в Уайт Плейнсе значило лишь одно.

— Салли! — проквакал он шепотом. — Что… Что…

— Я тебя напугала? Прошу прощения.

— Что ты здесь делаешь? Почему ты не Монкс Крофтоне?

Салли поверх его плеча оглядела ринг и толпу.

— Я решила, что хочу назад в Америку. В сложившихся обстоятельствах было лучше уехать из Монкс Крофтона.

— Ты хочешь сказать…

— Да. Давай не будем об этом.

— Ты хочешь сказать, — не отступался Филлмор, — что мистер Кармайл сделал тебе предложение, а ты его отвергла?

Салли покраснела.

— Мне не очень приятно об этом говорить. В общем — да.

Отчаяние охватило Филлмора. На него повеяло холодом при виде той упрямой тупоголовости, которая так печалит нас в наших ближних. Все шло превосходно. Все устраивалось идеально. Он и предположить не мог, что Салли взбредет в голову все испортить, и она откажется сыграть отведенную ей роль. Ведь партия, которая выпала ей, великолепна не только из-за внушительного состояния претендента, хотя напрасно было бы отрицать, что, размышляя о перспективе получить доступ к банковскому счету мистера Кармайла в качестве шурина, он рисовал будущее радужными красками. Тем не менее этот человек и впрямь ему нравился. Он ценил его спокойствие и аристократическую сдержанность. Хорошо воспитанный, здравомыслящий, словом, как раз такой муж нужен девушке вроде Салли. И вот она все испортила. С капризным упрямством, свойственным ее в остальном прекрасному полу, она расстроила все планы.