Том 16. Фредди Виджен и другие

Вудхаус Пелам Гренвилл

— Как?

— Попроси Огастеса.

Майк просто ожил. Глаза его засияли тем светом, которым сияют глаза осажденного гарнизона, заслышавшего, что идет морская пехота.

— Ах ты, Господи! Я и забыл, что он медвежатник.

— Взломает за милую душу.

— Он тут, с тобой?

— Конечно.

— Старик, — произнес Майк дрожащим голосом, — забудь все, что я наговорил. Назвал тебя толсторылым кретином…

— Нет, не назвал.

— В уме, про себя. Начал ты плохо, а кончаешь — блестяще.

Огастес! Так всегда, время рождает героя. Прости, отлучусь на минутку, скажу сообщникам.

Однако, не успел он выйти, появилась Терри, а за нею — лорд Шортлендс.

— Мы больше не могли ждать, — сказала она. — Мы решили… О, Стэнвуд! Здрасьте.

— Привет Терри. Пип-пип, ваша светлость. Терри глядела сумрачно и с укоризной.

— Да, натворили вы дел, теперь не распутаешь!

— Простите. Майк мне растолковал.

— Поздно сокрушаться, — прибавил пятый граф.

Он был так печален, что Майку захотелось его приободрить. Для начала он крикнул «Огэй!» отчего граф подпрыгнул, как лосось на крючке, а Терри задрожала.

— У меня хорошие новости, — пояснил Майк. — Благая весть. Проблема решена.

— Что!

— Решена. Все очень просто. Взламываем сейф. Терри закрыла глаза, явственно страдая.

— Видишь, Шорти, он всегда найдет выход. Мы взламываем сейф.

— Вы умеете их… э… взламывать? — осведомился граф.

— Лично я не умею. Но у меня есть друзья-специалисты. Пригласим Огастеса Ворра.

— Вора?

— Что еще за Огастес?

— Мой камердинер.

— Пока он не попал на собрание методистов, — пояснил Майк, — он был медвежатником.

Терри утратила мрачность. Мало того, лицо ее озарилось радостью.

— Это просто чудо! А он хороший специалист?

— Великолепный. По его словам, имя Ворра высоко ценилось в преступном мире.

— Однако, удачная фамилия!

— Я это заметил по своей тонкости. Вижу, тонки и вы. Приятно представить, что нас ждут словесные поединки у камина. Вообще-то насчет фамилии говорят все, кому не лень, но это — другое дело. Только у нас с вами — тонкий, острый ум.

— Если он обратился, он не станет красть.

— Ничего, убедим. Он увидит, что мы правы. Кроме того, он сноб. Будет счастлив выручить графа. У вас есть корона, Шорти?

— А, что? Корона? Да, где-то лежит.

— Тогда наденьте ее на время переговоров, так это, набекрень.

Советы не пригодились, поскольку раздался громкий стук, потом — возглас «Хо!», и вошел герой, рожденный временем.

— Пришел посмотреть, дорогуша, как вы тут, — сказал Огастес. — А, мое почтение! Не знал, что у вас гости. Пардонт.

Он повернулся, чтобы уйти, но Майк его перехватил.

— Не дурите, Огастес. Вы нам как раз нужны. Мы собирались послать за вами ищеек. Значит, приехали в старый замок?

— Ну! Неплохое

местечко. Куда окно выходит? В сад? Вот это да, одни розы! Как говорится, шик-блеск. Что ж, наслаждайтесь, как их, земными благами. Расплата не дремлет.

— К чему эта грозная нота?

— Да так, чувство такое. Как говорится, нечестивый цветет-цветет, да и завянет.

— По-вашему, я нечестив?

— А то как же! Обманщик. Дал бы вам одну книжечку, но я их все в спешке забыл. — Огастес покосился на Терри и произнес, прикрыв рот рукой: — А это, пардонт, что за особа?

— Простите, забыл представить, — сказал Майк. — Ну, Стэнвуда вы знаете. А лорда Шортлендса, скорее — нет.

— Рад познакомиться, — сказал граф.

— Здрасьте, милорд, — отвечал взволнованный Огастес.

— Добро пожаловать в наш замок.

— Благодарствуем, милорд. Это надо же, в замок! Снаружи-то я его видел, как говорится, в молодые дни. Помню, приехал на велосипеде, сэндвичей прихватил…

— Кроме того, — заметил Майк, — вас удивляет, должно быть, что вы вошли в дверь, а не влезли в окно.

Огастес был явно шокирован, и Майк извинился.

— Виноват. Но эту тему мы скоро затронем. Перед вами — дочь лорда Шортлендса, леди Тереза, известная вам по моей корреспонденции. Благодарю, — вставил он, увидев, что верный слуга поднял большой палец. — Рад, что вы одобрили мой выбор. Присаживайтесь, вот — удобное кресло.

— Подложить подушечку, мистер Ворр? — спросила Терри.

— Сигару не хотите? — осведомился лорд Шортлендс.

— Я предложил бы выпить, — сказал Майк, — но Стэнвуд ничего не оставил.

Эти слова были не к месту. Огастес, пребывавший в состоянии, которое буддист сравнил бы с нирваной, а именно — куривший сигару, откинувшись на подушку, поджался и помрачнел.

— Хо! — сказал он. — Опять вы пьете? Ладно, умываю руки. Хотите сгубить печень, дорогуша, губите, мне-то что? Как говорится, полная индифергентность.

Все смущенно помолчали. Майк смотрел на графа, Терри — на Стэнвуда, и с многозначительным намеком. Стэнвуд был не очень умен, но понял, что надо внести мир.

— Вы уж простите, Огастес, — сказал он. — Провинился!..

Огастес цыкнул зубом.

— Он больше не будет, мистер Ворр! Огастес не отвечал.

— Леди Тереза с вами говорит, — мягко заметил Майк. — Кстати сказать, дочь лорда Шортлендса связана по материнской линии с Бинг-Браун-Бингсами и Фостер-Френчами. Конечно, сассекскими, а не этими, из Девоншира.

Огастес словно очнулся от обморока, бормоча: «Где я?» Он поморгал сквозь роговые очки, буквально впивая родовитость Терри, и мгновение-другое казалось, что он отвесит поклон. Во всяком случае, он склонил голову, а суровость исчезла из его взгляда.