Том 2. Стихотворения 1850-1873

Тютчев Федор Иванович

На возвратном пути^*

I

   Грустный вид и грустный час —    Дальний путь торопит нас…    Вот, как призрак гробовой,    Месяц встал — и из тумана    Осветил безлюдный край…       Путь далек — не унывай…    Ах, и в этот самый час,    Там, где нет теперь уж нас,    Тот же месяц, но живой,    Дышит в зеркале Лемана…    Чудный вид и чудный край —       Путь

далек — не вспоминай…

II

   Родной ландшафт… Под дымчатым навесом       Огромной тучи снеговой    Синеет даль — с ее угрюмым лесом,    Окутанным осенней мглой… Все голо так — и пусто-необъятно    В однообразии немом… Местами лишь просвечивают пятна    Стоячих вод, покрытых первым льдом. Ни звуков здесь, ни красок, ни движенья —    Жизнь отошла — и, покорясь судьбе, В каком-то забытьи изнеможенья,    Здесь человек лишь снится сам себе. Как свет дневной, его тускнеют взоры,    Не верит он, хоть видел их вчера, Что есть края, где радужные горы    В лазурные глядятся озера…

"Есть много мелких, безымянных…"

Есть много мелких, безымянных^* Созвездий в горней вышине, Для наших слабых глаз, туманных, Недосягаемы оне… И как они бы ни светили, Не нам о блеске их судить, Лишь телескопа дивной силе Они доступны, может быть. Но есть созвездия иные, От них иные и лучи: Как солнца пламенно-живые, Они сияют нам в ночи. Их бодрый, радующий души, Свет путеводный, свет благой Везде, и в море и на суше, Везде мы видим пред собой. Для мира дольнего отрада, Они — краса небес родных, Для этих звезд очков не надо, И близорукий видит их…

Декабрьское утро^*

На небе месяц — и ночная Еще не тронулася тень, Царит себе, не сознавая, Что вот уж встрепенулся день, — Что хоть лениво и несмело Луч возникает за лучом, А небо так еще всецело Ночным сияет торжеством. Но не пройдет двух-трех мгновений, Ночь испарится над землей, И в полном блеске проявлений Вдруг нас охватит мир дневной…

Е. Н. Анненковой

("И в нашей жизни повседневной…")^*

И в нашей жизни повседневной Бывают радужные сны, В край незнакомый, в мир волшебный, И чуждый нам и задушевный, Мы ими вдруг увлечены. Мы видим: с голубого своду Нездешним светом веет нам, Другую видим мы природу, И без заката, без восходу Другое солнце светит там… Все лучше там, светлее, шире, Так от земного далеко… Так разно с тем, что в нашем мире, — И в чистом пламенном эфире Душе так родственно-легко. Проснулись мы — конец виденью, Его ничем не удержать, И тусклой, неподвижной тенью, Вновь обреченных заключенью, Жизнь обхватила нас опять. Но долго звук неуловимый Звучит над нами в вышине, И пред душой, тоской томимой, Все

тот же взор неотразимый, Все та ж улыбка, что во сне.

Pour sa majesté l'impératrice^*

Prestige, Illusion, la Magie et la Fable: Tout vient vous rendre hommage et tomber à vos pieds… Et l’on sent, quelque part que vous apparaissiez Que la Vérité seule est vraiment adorable. <См. перевод>^*

Pour madame la Grande duchesse Hélène^*

Dans ce Palais, quoique l’on fasse Rien n’est invraisemblable et tout est de saison: Ici la Féerie est toujours à sa place Car c’est le train de la maison. <См. перевод>^*

"Куда сомнителен мне твой…"

Куда сомнителен мне твой^*, Святая Русь, прогресс житейский! Была крестьянской ты избой — Теперь ты сделалась лакейской.

Из Якоба Бёме ("Кто время и вечность…")^*

Кто Время и Вечность В себе совместил, От всякого горя Себя оградил.

"De ces frimas, de ces deserts…"

De ces frimas, de ces déserts ^* Là-bas, vers cette mer qui brille, Allez-vous en, mes pauvres vers, Allez-moi saluer ma fille. <См. перевод> ^*

Memento [4] ^*

4

Помни (лат.).

(Vevey 1859 — Génève 1860)

Ее последние я помню взоры На этот край — на озеро и горы, В роскошной славе западных лучей, — Как сквозь туман болезни многотрудной, Она порой ловила призрак чудный, Весь этот мир был так сочувствен ей… Коль эти горы, волны и светила И в смутных очерках она любила Своею чуткой, любящей душой — И под грозой, уж близкой, разрушенья Какие в ней бывали умиленья Пред этой жизнью вечно молодой!.. Светились Альпы, озеро дышало, И тут же нам, сквозь слез, понятно стало, Что чья душа так царственно светла, Кто до конца сберег ее — живую — И в страшную минуту роковую Все той же будет, чем была…

"Хоть я и свил гнездо в долине…"

Хоть я и свил гнездо в долине^*, Но чувствую порой и я, Как животворно на вершине Бежит воздушная струя, — Как рвется из густого слоя, Как жаждет горних наша грудь, Как все удушливо-земное Она хотела б оттолкнуть… На недоступные громады Смотрю по целым я часам, — Какие росы и прохлады Оттуда с шумом льются к нам, Вдруг просветлеют огнецветно Их непорочные снега — По ним проходит незаметно Небесных Ангелов нога.