Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Том 2. Стихотворения 1961–1972
Шрифт:

МАРШАЛ ТОЛБУХИН

У маршала Толбухина в войсках ценили мысль и сметку, чтоб стучала, и наливалась силою в висках, и вслед за тем победу источала. Сам старый маршал, грузный и седой, интеллигент в десятом поколеньи, любил калить до белого каленья батальных розмыслов железный строй. То латы новые изобретет и производство панцирей наладит, и этим утюгом по шву прогладит врагов. Сметет и двинется вперед. То учредит подводную пехоту, которая проходит дном речным и начинает страшную охоту на немца, вдруг возникши перед ним. Водительство полков не ремеслом считал Толбухин, а наукой точной. Смысл западный
со сметкою восточной
спаяв, он брал уменьем, не числом.
Жалел солдат и нам велел беречь, искал умы, и брезгал крикунами, и умную начальственную речь раскидывал, как невод, перед нами. В чинах, в болезнях, в ранах и в летах, с веселой челкой надо лбом угрюмым он долго думал, думал, думал, думал, покуда не прикажет: делать так. Любил порядок, не любил аврал, считал недоработкой смерть и раны, а все столицы — что прикажут — брал, освобождал все — что прикажут — страны.

«Слышу шелест крыл судьбы…»

Слышу шелест крыл судьбы, шелест крыл, словно вешние сады стелет Крым, словно бабы бьют белье на реке, так судьба крылами бьет вдалеке.

ДВАДЦАТЫЙ ВЕК

В девятнадцатом я родился, но не веке — просто году. А учился и утвердился, через счастье прошел и беду все в двадцатом, конечно, веке (а в году — я был слишком мал). В этом веке все мои вехи, все, что выстроил я и сломал. Век двадцатый! Моя ракета, та, что медленно мчит меня, человека и поэта, по орбите каждого дня! Век двадцатый! Моя деревня! За околицу — не перейду. Лес, в котором мы все деревья, с ним я буду мыкать беду. Век двадцатый! Место рабочее! Мой станок! Мой письменный стол! Клич победный! Мучительный стон! Потому еще ближе, чем прочие, что меня ты тянул и ковал, словно провод меня протягивал, то подкручивал, то подтягивал, потому что с тобой — вековал.

«У времени вечный завод…»

У времени вечный завод, как будто Второй часзавод его собирал на конвейере. Заведено на века, как будто его в ОТК Второго завода проверили. Все кончится, что началось, хотя бы сначала, как лось, случайно забредший в Сокольники, шумело, ревело, тряслось. Все кончится, что началось. Все кончится. Тихо. Спокойненько. Полвека, что я проживу, треть века, что я проработаю, как лось, я сминаю траву и розы на клумбах заглатываю. Но время мое включено, песок мой все сыплется, сыплется, и надо дерзать или силиться — кому что дано.

ОТРОЧЕСТВО

Нынешние студенты гораздо лучше одеты, чем я, когда я учился в конце тридцатых годов. Нынешние студенты реже читают газеты. Их занимают числа, цифры забитых голов. Нынешние — сытее, шире в плечах, наверно. У них другие идеи: можно подумать неверно. Мне было невозможно хоть раз подумать ложно. Страшное напряженье в наших гудело мозгах, чтобы ни нарушенья в абрисе и мазках. Через все наши споры, помню, как сейчас, лозунг прошел: саперы ошибаются только раз! Мины, мины, мины выли вокруг меня. Мало было мира. Много было огня. Мало было мыла. Мало было хлеба. Много было пыла. Много было неба — неба голубого над зеленями полей. Отрочества любого мне мое милей.

«А я не отвернулся от народа…»

А я не отвернулся от народа, с которым вместе голодал и стыл. Ругал баланду, обсуждал природу, хвалил далекий, словно звезды, тыл. Когда годами делишь котелок и вытираешь, а не моешь ложку — не помнишь про обиды. Я бы мог. А вот — не вспомню. Разве так, немножко. Не льстить ему, не ползать перед ним! Я — часть его. Он — больше, а не выше. Я из него действительно не вышел. Вошел в него — и стал ему родным.

«Интеллигенция была моим народом…»

Интеллигенция была моим народом, была моей, какой бы ни была, а также классом, племенем и родом — избой! Четыре все ее угла. Я радостно читал и конспектировал, я верил больше сложным, чем простым, я каждый свой поступок корректировал Львом чувства — Николаичем Толстым. Работа чтения и труд писания была святей Священного писания, а день, когда я книги не прочел, как тень от дыма, попусту прошел. Я чтил усилья токаря и пекаря, шлифующих металл и минерал, но уровень свободы измерял зарплатою библиотекаря. Те земли для поэта хороши, где — пусть экономически нелепо — но книги продаются за гроши, дешевле табака и хлеба. А если я в разоре и распыле не сник, а в подлинную правду вник, я эту правду вычитал из книг: и, видно, книги правильные были!

ВЫСОКОМЕРИЕ

Колючая проволока высокомерия — а вы ее пробовали? А вы ее мерили? Берите, примерьте! У нас — в изобилии. Поможет до смерти дожить без обиды. Священное право я хочу обрести — колючею, ржавою себя обнести. Она помогает немедля и верно: ну кто помыкает высокомерным? О высокомерья высокая мера! Швыряют каменья — встаю — для примера. Встаю, поднимаюсь, от смерти не кроясь, и не поменяюсь местами со скромностью.

«Теперь Освенцим часто снится мне…»

Теперь Освенцим часто снится мне: дорога между станцией и лагерем. Иду, бреду с толпою бедным Лазарем, а чемодан колотит по спине. Наверно, что-то я подозревал и взял удобный, легкий чемоданчик. Я шел с толпою налегке, как дачник. Шел и окрестности обозревал. А люди чемоданы и узлы несли с собой, и кофры, и баулы, высокие, как горные аулы. Им были те баулы тяжелы. Дорога через сон куда длинней, чем наяву, и тягостней и длительней. Как будто не идешь — плывешь по ней, и каждый взмах все тише и медлительней. Иду как все: спеша и не спеша, и не стучит застынувшее сердце. Давным-давно замерзшая душа на том шоссе не сможет отогреться. Нехитрая промышленность дымит навстречу нам поганым сладким дымом, и медленным полетом лебединым остатки душ поганый дым томит.

«Скамейка на десятом этаже…»

Скамейка на десятом этаже, к тебе я докарабкался уже, домучился, дополз, дозадохнулся, до дна черпнул, до дыр себя сносил, не пожалел ни времени, ни сил, но дотянулся, даже прикоснулся. Я отдохну. Я вниз и вверх взгляну, я посижу и что-нибудь увижу. Я посижу, потом рукой махну — тихонько покарабкаюсь повыше. Подъем жесток, словно дурная весть, и снова в сердце рвется каждый атом, но, говорят, на этаже двадцатом такая же скамейка есть.

«Образовался недосып…»

Образовался недосып. По часу, по два собери: за жизнь выходит года три. Но скуки не было. Образовался недоед из масел, мяс и сахаров. Сочтешь и сложишь — будь здоров! Но скуки не было. Образовался недобор: покоя нет и воли нет, и ни бумажек, ни монет. Но скуки не было. Газет холодное вранье, статей напыщенный обман и то читали, как роман. Но скуки не было. Как будто всю ее смели, как листья в парке в ноябре, и на безлюдьи, на заре, собрали в кучу и сожгли, чтоб скуки не было.
Поделиться:
Популярные книги

Неудержимый. Книга XIV

Боярский Андрей
14. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XIV

Штуцер и тесак

Дроздов Анатолий Федорович
1. Штуцер и тесак
Фантастика:
боевая фантастика
альтернативная история
8.78
рейтинг книги
Штуцер и тесак

Его маленькая большая женщина

Резник Юлия
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
8.78
рейтинг книги
Его маленькая большая женщина

Измена. Возвращение любви!

Леманн Анастасия
3. Измены
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Измена. Возвращение любви!

На границе империй. Том 7. Часть 4

INDIGO
Вселенная EVE Online
Фантастика:
боевая фантастика
космическая фантастика
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 7. Часть 4

Убивать чтобы жить 6

Бор Жорж
6. УЧЖ
Фантастика:
боевая фантастика
космическая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Убивать чтобы жить 6

Совок-8

Агарев Вадим
8. Совок
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Совок-8

Убивать чтобы жить 2

Бор Жорж
2. УЧЖ
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Убивать чтобы жить 2

Я все еще не князь. Книга XV

Дрейк Сириус
15. Дорогой барон!
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я все еще не князь. Книга XV

Возвышение Меркурия. Книга 12

Кронос Александр
12. Меркурий
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 12

Последняя Арена 7

Греков Сергей
7. Последняя Арена
Фантастика:
рпг
постапокалипсис
5.00
рейтинг книги
Последняя Арена 7

Не возвращайся

Гауф Юлия
4. Изменщики
Любовные романы:
5.75
рейтинг книги
Не возвращайся

Идеальный мир для Лекаря 12

Сапфир Олег
12. Лекарь
Фантастика:
боевая фантастика
юмористическая фантастика
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 12

Бальмануг. Студентка

Лашина Полина
2. Мир Десяти
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Бальмануг. Студентка