Том 20. Дни печали мисс Халагген
Шрифт:
Он уселся в кресло возле окна и, скрытый мятой, давно не стиранной занавеской, принялся изучать комнату Мари Лерой. Отсутствие девушки в ней вызвало приступ тоски, и он с непонятным для себя волнением ожидал ее возвращения, выкуривая одну сигарету за другой.
Когда Гошавл принес обед, он даже не шевельнулся. На подносе, кроме еды, лежали черные очки и флакон с бесцветной жидкостью.
Равен приступил к еде, размышляя о вариантах своего спасения. Время от времени он посматривал на окно противоположного дома. Оно оставалось закрытым и безжизненным, но его деятельный ум, кажется, уже нащупал тот единственный способ, благодаря которому он сможет выбраться из этого проклятого города,
«Дорогая мисс!
Я узнал, что вы хотите поехать в Голливуд. Я тоже еду туда. Не могли бы вы поехать вместе со мной? У меня есть машина, и все дорожные расходы за мой счет. Прошу рассматривать письмо как деловое предложение, поскольку, обращаясь к вам с просьбой сопровождать меня, я не преследую никаких иных целей, способных вас скомпрометировать. Я все детально объясню при встрече, которая состоится через несколько дней.
Джеймс Юнг».
Равен удовлетворенно хмыкнул, вложил письмо в конверт, заклеил его и положил на поднос. Когда Гошавл пришел за посудой, Равен приказал ему немедленно доставить письмо Мари Лерой.
— По почте? — спросил Гошавл.
— Сделай это как угодно, но чтобы письмо сегодня же было ею получено! — проворчал Равен.
После ухода хозяина отеля Равен перекрасил волосы. Это заняло довольно много времени, но результат приятно удивил его. Вне всякого сомнения, облик его совершенно изменился. Он надел очки и полюбовался на свое отражение. Что ж, еще несколько дней — и, когда отрастут усы, он сможет без особого риска покинуть эту вонючую дыру.
Равен сел на кровать и задумался. Сегодня четверг. Завтра он получит ответ от Мари, и в конце недели они смогут уехать. Все должно сработать — она вряд ли откажется от столь заманчивого предложения, так как это ее последний шанс. Но к моменту их встречи необходимо иметь приличный костюм и машину. Как это устроить? Гошавл тут же поймет, что он собирается покинуть город. Что он предпримет: сразу же донесет или будет молчать до его отъезда? Придется пообещать этому мерзавцу крупную сумму, которую он, Равен, вручит перед отъездом. Это на время заткнет ему рот. Да, так он и поступит.
Занятый своими мыслями, он не заметил, как в комнате стемнело. Собираясь включить свет, он вдруг вспомнил о Мари Лерой и подошел к окну. Ее окно было освещено, следовательно, девушка вернулась. Она не танцевала, а, полулежа в кресле, пустым взглядом смотрела на стену, такая же одинокая и меланхоличная, как и Равен.
Глава 17
Равен придирчиво рассматривал себя в зеркало. Он видел худощавого, хорошо одетого мужчину, глаза которого были скрыты за темными линзами очков. Его волосы и небольшие усы прекрасно сочетались по цвету. Он был уверен, что даже знакомые вряд ли узнали бы его, настолько он изменился.
— У вас достаточно респектабельный вид, — заметил стоящий рядом Гошавл. — Вы спокойно можете пройти мимо любого копа.
Равен согласно кивнул.
— Скоро придется это проделать, — сказал он.
— Хотелось бы взглянуть на этот спектакль, — с легким смешком произнес Гошавл.
Они оба улыбнулись. У каждого были свои тайные планы в отношении другого. Разница заключалась лишь в том, что один из них догадывался о намерении партнера и лишь огромным усилием воли сдерживал себя от желания врезать кулаком по самодовольной роже.
Гошавл вышел. Равен, несколько взволнованный, не стал, как обычно, запирать дверь на ключ, а подошел к окну. Мари Лерой,
— Мисс Лерой? — спросил он. — Меня зовут Юнг. Джеймс Юнг.
Она внимательно посмотрела на него удивительно синими глазами.
— Ах, да… — наконец произнесла Мари.
— Вы, наверное, думаете, что я выжил из ума, мисс? Но это не так, уверяю вас. Вы получили мое письмо?
— Да, но ничего не поняла.
— На улице разговаривать плохо. Если вы согласитесь выпить чашечку кофе в ближайшем кафе, я смог бы подробнее и, надеюсь, более убедительно объяснить вам свои намерения.
Не дожидаясь ответа, он повернулся и сделал первый шаг. После секундной заминки девушка последовала за ним. Он с облегчением понял, что все же уговорит девушку совершить с ним совместную поездку.
— Мое письмо, очевидно, показалось вам несколько экстравагантным, — с извиняющейся улыбкой произнес он. — Но, когда я объясню вам, в чем дело, вы поймете, что все до банальности просто. Прежде чем продолжить, позвольте представиться: я продюсер. Приехал сюда навестить родственников, а теперь возвращаюсь обратно в Голливуд.
Он заметил, как заблестели ее глаза.
— Вы ставите фильмы?
Равен небрежно кивнул.
— Да… Но поверьте, это грязное ремесло.
Они вошли в кафе и сели за столик. Равен заказал кофе и бисквит.
— Теперь позвольте мне объяснить суть моего, может быть, несколько странного предложения. Я позволил вовлечь себя в глупое пари и хочу, чтобы вы помогли мне его выиграть. В Голливуде один мой знакомый утверждал, что все девушки в Штатах хотят стать актрисами. Я с ним не согласился и сказал, что привезу девушку, которая не помышляет о карьере актрисы. Понимаете меня?
Мари Лерой с недоумевающим видом согласно кивнула головой.
— Так вот, хотите верьте, хотите нет, но все девушки, к которым я обращался, спят и видят себя кинозвездами. Завтра или послезавтра мне пора возвращаться в Голливуд и там признать свое поражение. И тут я случайно услышал, что вы хотите поехать в Голливуд, чтобы заняться там танцами. Если вы согласны, я отвезу вас туда, но с одним условием. Мне нужно, чтобы на какое-то время вы стали моей союзницей и подтвердили, что не хотите стать актрисой. Ведь танцовщица — это совсем другое… А за это одолжение я помогу вам устроиться в одну из танцевальных трупп.
— Вы не шутите? — взволнованно спросила она. — Если это шутка, то скажите об этом сразу. Ваше предложение слишком важно для меня.
Равен покачал головой.
— Разве на такие темы шутят? Но почему вы так взволнованны? У вас неприятности?
Девушка кивнула, глядя в окно.
— Да. Я осталась совсем без средств и не представляю, что делать дальше. А о танцах я, действительно, мечтаю с детства.
— Что ж, считайте, что сегодня у вас счастливый день, — улыбнулся он, чувствуя, как кровь стучит в висках. — Итак, вы согласны?