Том 3. Стихотворения 1918-1924

Брюсов Валерий Яковлевич

26 марта 1922

Перед съездом в Генуе

Перед съездом в Генуе Споры, что вино: Риму ль, Карфагену ли Лавровый венок? А в Москве — воскресный звон Всех церквей нэпо: В центре всюду — «Трест und Sohn» [9] , С краю — «Mon repos». Жизнь не остановится, Все спешит, бежит; Не она виновница, Если жмут межи. Крикнуть бы при случае: «Друг, остановись! Заключи-ка лучшее В малый парадис!» Солнце — на экваторе… Но, где мы вдвоем, Холоден, как в атрии, Ровный водоем; И пускай в Аляске вой Вихрей у могил, — Ты улыбкой ласковой Солнцу помоги!

9

И сын ( нем.).

28 февраля 1922

Сегодня

На

пестрых площадях Занзибара, По зеленым склонам Гавайи, Распахиваются приветливо бары, Звонят, предупреждая, трамваи. В побежденном Берлине — голод, Но ослепительней блеск по Wein-ресторанам; После войны пусть и пусто и голо, — Мандрагоры пляшут по странам! И лапы из золота тянет Франция, — всё в свой блокгауз! Вам новейшая лямка, крестьяне! Рабочие, вам усовершенствованный локаут! Этому морю одно — захлестнуть бы Тебя, наш Советский Остров! Твои, по созвездиям, судьбы Предскажет какой Калиостро! В гиканьи, в прыганьи, в визге Нэпманов заграничных и здешних, Как с бутыли отстоенной виски, Схватить может припадок сердечный. На нашем глобусе ветхом, Меж Азии, Америк, Австралии, Ты, станции строя по веткам, Вдаль вонзишь ли свои магистрали?

6 марта 1922

Прикованный Прометей

Те в храме, негу льющей в кровь Мелитты, Те за щитом — пасть навзничь в Росенвале; А здесь, где тайну цифры засевали, В рядах реторт — электролиты. Там, всюду, те, кто в счете миллионов, С семьей, за рюмкой, в спальне, на арене, — Клясть, обнимать, дрожать разуверений… И все — безвольный хмель ионов! Крутиться ль жизни в буйстве и в угаре? На бедра бедрам падать в зное пьяном, Ножам втыкаться в плечи Арианам, Тупиться дротам в Калахари? Наука выставила лик Медузы, Все истины растворены в мицелле, И над рабами бич гудит: «Нет цели!» Кто с Прометея снимет узы? Спеши, Геракл! не сломите титана! Огня не мог задуть плен стовековый. На все угрозы и на все оковы Заклятье — песни Гюлистана.

30 марта 1922

Загадка Сфинкса

Зеленый шарик, зеленый шарик, Земля, гордиться тебе не будет ли? Морей бродяги, те, что в Плюшаре, Покрой простора давно обузили. Каламбур Колумба: «IL mondo poco», — Из скобок вскрыли, ах, Скотт ли, Пири ли! Кто в звезды око вонзал глубоко, Те лишь ладони рук окрапивили. Об иных вселенных молча гласят нам Мировые войны под микроскопами, Но мы меж ними — в лесу лосята, И легче мыслям сидеть за окопами. Кто из ученых жизнь создал в тигле? Даст каждый грустно ответ: «О, нет! не я!» За сто столетий умы постигли ль Спиралей пляску, пути планетные? Все в той же клетке морская свинка, Все новый опыт с курами, с гадами… Но, пред Эдипом загадка Сфинкса, Простые числа все не разгаданы.

1921–1922

Пленный лев

Здесь, где к прудам нависают ракиты, Уток узорный навес, Что нам застылые в сини ракеты Вечно неведомых звезд? В глухо закутанной юрте Манджура Думам степного царя Царь знойных пажитей, Килиманджаро, Снится ль, снегами горя? В позднем просторе ночей поцелуям Тесно ль на милых плечах? Крик свой в безвестное что ж посылаем, Скорбь по пространствам влача? Сотни столетий — досуги полипам Строить коралловый хлев… Спишь ты, канатами связан по лапам, Праздных посмешище, лев! Сказы к чему же венчанных ведуний, В час, когда бел Алтаир? Иль тебе мало всех снов и видений, Ждущему грохот Заир? Прянь же! и в вечность, — добыча заклятий, — Рухни, прекрасно разбит, Иль, волен властвовать, ринься за клети Всех планетарных орбит!

8 апреля 1922

Новый синтаксис

Язык изломан? Что ж! — глядите? Слова истлевшие дотла. Их разбирать ли, как Эдите На поле Гастингском тела? Век взвихрен был; стихия речи Чудовищами шла из русл, И ил, осевший вдоль поречий, Шершавой гривой заскорузл. Но так из грязи черной встали Пред миром чудеса Хеми, И он, как шлак в Иоахимстале, — Целенье долгих анемий. В напеве первом пусть кричащий Звук: то забыл про немоту Сын Креза, то в воскресшей чаще Возобновленный зов «ату!». Над Метценжером и Матиссом Пронесся озверелый лов, — Сквозь Репина к супрематистам, От Пушкина до этих слов.

1922

Стихи о голоде

Стихи о голоде

«Умирают с голода, Поедают трупы, Ловят людей, чтоб их съесть, на аркан!» Этого страшного голоса Не перекричат никакие трубы, Ни циклон, ни самум, ни оркан! Люди! люди! Ты, все человечество! Это ли не последний позор тебе? После прелюдий Войн и революций На скрижалях земли он увековечится! Перед вашей святыней Не лучше ли вам кричать гильотине: Прямо нас всех по аорте бей! Как? Тысячелетия прошли с тех пор, Как человек посмел взглянуть в упор В лицо природы, как халдей назначил Пути планет и эллин мерить начал Просторы неба; мы ль не пьяны тем, Что в наших книгах сотни тысяч тем, Что, где ни подпись, всюду — многознайки, Что мотор воет в берег Танганайки, Бипланы странствуют, как строй гусят, И радио со всех газет гудят! Однако! Наша власть над стихиями — где ж она? «Ни» исчислено до пятисотого знака, Любая планета в лабораториях свешена, Комариные нервы исчислил анатом, Мы разложили атом… Но вот — от голода обезумевший край, Умирает, людоедствует, Мать подымает на сына руку; А ученый ученому мирно наследствует, Определяет пыльцу апатура… Кто там! бог! или рок! иль натура! Карай Эту науку! Как! Ужели истину всех мудрецов земли, Как вихри пыль, столетья размели? Том на тома, играли лишь в бирюльки Филологи, твердя о древней люльке, Где рядом спал ариец и семит, Монгол, и тюрк, и раб от пирамид? Как! все народы, в единеньи страстном, Не стали братьями на этот раз нам? И кто-то прокричал, вслух всем векам: «Полезна ль помощь русским мужикам?» Да! Стелется сизым туманом все та же Вражда Там, где нам предлагают стажи! Лишь немногие выше нее, — Над болотами Чимборазо! — Нет, не все знали, что мир гниет, До этого раза! Но пусть Там, с Запада, набегает облава; Пусть гончих не счесть, Пусть подвывает рог ловчего! Тем, кто пришел на помощь к нам, — слава! Им, в истории, — честь! Но мы не примем из лукавых слов ничего! Мы сами, под ропот вражды и злорадства, Переживем лихолетье! Все же заря всемирного братства Заблестит, — из пещеры руда! — Но дано заалеть ей Лишь под знаменем красным — Труда!

1922

Меа (1922–1924)

В наши дни

Магистраль

Были лемуры, атланты и прочие… Были Египты, Эллады и Рим… Варвары, грузы империй ворочая, Лишь наводили на мир новый грим… Карты пестрели потом под феодами, — Чтоб королям клочья стран собирать… Рушились троны и крепли… И одами Славили музы борьбу, рать на рать… Царства плотились в Союзы, в Империи, Башнями строя штыки в высоту… Новый бой шел за земные артерии… Азию, Африку, все — под пяту!.. Труд поникал у машин и над нивами… Армии шли — убивать, умирать… Кто-то, чтоб взять всю добычу, ленивыми Пальцами двигал борьбу, рать на рать. Было так, длилось под разными флагами, С Семирамиды до Пуанкаре… Кто-то, засев властелином над благами, Тесно сжимал роковое каре. Небо сияло над гордыми, зваными… Жизнь миллионов плелась в их руках… Но — ветер взвыл над людскими саваннами, Буря, что издавна тлела в веках. И грань легла меж прошлым и грядущим, Отмечена, там, где-то, дата дат: Из гроз последних лет пред миром ждущим, Под красным стягом встал иной солдат. Мир раскололся на две половины: Они и мы! Мы — юны, скудны, — но В века скользим с могуществом лапины, И шар земной сплотить нам суждено! Союз Республик! В новой магистрали Сольют свой путь все племена Европ, Америк, Азии, Африк и Австралии, Чтоб скрыть в цветах былых столетий гроб.

20–25 января 1924

После смерти В.И. Ленина

Не только здесь, у стен Кремля, Где сотням тысяч — страшны, странны, Дни без Вождя! нет, вся земля, Материки, народы, страны, От тропиков по пояс льда, По всем кривым меридианам, Все роты в армии труда, Разрозненные океаном, — В тревоге ждут, что будет впредь, И, может быть, иной — отчаян: Кто поведет? Кому гореть, Путь к новой жизни намечая? Товарищи! Но кто был он? — Воль миллионных воплощенье! Веков закрученный циклон! Надежд земных осуществленье! Пусть эти воли не сдадут! Пусть этот вихрь все так же давит! Они нас к цели доведут, С пути не сбиться нас — заставят! Но не умалим дела дел! Завета трудного не сузим! Как он в грядущее глядел, Так мир сплотим и осоюзим! Нет «революций», есть — одна; Преображенная планета! Мир всех трудящихся! И эта Задача — им нам задана!

28 января 1924

Ленин

Кто был он? — Вождь, земной Вожатый Народных воль, кем изменен Путь человечества, кем сжаты В один поток волны времен. Октябрь лег в жизни новой эрой, Властней века разгородил, Чем все эпохи, чем все меры, Чем Ренессанс и дни Аттил. Мир прежний сякнет, слаб и тленен; Мир новый — общий океан — Растет из бурь октябрьских: Ленин На рубеже, как великан. Земля! зеленая планета! Ничтожный шар в семье планет! Твое величье — имя это, Меж слав твоих — прекрасней нет! Он умер; был одно мгновенье В веках; но дел его объем Превысил жизнь, и откровенья Его — мирам мы понесем.