Том 4. Перед историческим рубежом. Политическая хроника

Троцкий Лев Давидович

Что же говорят либералы народу?

Они говорят ему, что война никому не нужна, что царь не хотел ее, что царь миролюбив. Они это доподлинно знают. Они говорят, далее, что царя соблазнили дурные советники, не осведомляющие своего «государя» об истинных нуждах народа, ибо "иные из вельмож государственные дела ведут не по совести, а по корысти, для своего кармана и для почестей, а иные из вельмож — глупы". Чтобы помочь делу, нужно созвать народных представителей. Царь от них будет узнавать правду, "как это было изредка в старину, когда русские цари жили в Москве". "Управлять делами будут все сообща — государь, министры и собрание народных представителей".

Так строят свободную Россию либералы. Они берут под свою защиту царя и, вместе с ним, и монархию. В своей конституции они отводят царю красный угол. Они созывают

собрание народных представителей не для выражения суверенной воли народа, а в помощь монарху. Но если царь действительно нуждается теперь в такой помощи, то нуждается ли народ в царе? Если без конституции уже не обойтись Романову, то неужели и конституции не обойтись без Романова? Либералы не отвечают на этот вопрос, потому что не осмеливаются даже его поставить. Царь царствовал, царствует и будет царствовать. Партия «освобождения», еще непобежденная в борьбе с монархией, еще не приступившая к этой борьбе, на глазах всего русского народа становится на колени пред носителем власти божьей милостью. Таков ее либерализм!

Вокруг трона, за которым признается неприкосновенное право исторической традиции, должны расположиться ее народные представители. Но какой «народ» будут они представлять по расписанию либералов? Народ земств и дум? — за которыми тоже ведь неприкосновенное право исторической традиции… Будет ли представлен народ без «традиций», народ без сословных, имущественных и образовательных привилегий? Мы спрашиваем: те представители, которые призваны спасать народ и монархию, будут ли выбираться на началах общего, равного, прямого и тайного избирательного права? Мы спрашиваем либералов прямо и решительно, и мы сумеем заставить их дать народу столь же прямой и решительный ответ на наш вопрос. В воззвании на этот счет не сказано ни слова. И это, разумеется, тоже ответ, хотя и не прямой и не решительный. Он означает, что либералы отказывают народу, к которому обращаются, в политических правах. Иначе они не молчали бы. Политических прав не дают народу сюрпризом. Когда о них молчат, значит их не хотят дать. И это прежде еще, чем монархия успела предложить «либералам» условия, на которых было бы выгодно продать народ!

Таков их демократизм!

Они не смеют сказать: долой корону! потому что у них нет отваги противопоставить принцип принципу, республику — монархии. Еще до борьбы за новую Россию, они протягивают руки для соглашения с коронованным представителем старой России. Они опираются на пример сословно-совещательных Земских Соборов в прошлом, вместо того, чтобы взывать к торжественному провозглашению народной воли в будущем. Словом: они апеллируют к анти-революционной традиции русской истории, вместо того, чтобы создать историческую традицию русской революции. Такова их политическая отвага!

Итак, русское конституционное правительство составляют: "государь (неизвестно, для чего нужный), министры (неизвестно, перед кем ответственные) и собрание народных представителей (неизвестно, какой «народ» представляющих)".

Стоит организовать на этих началах государственную власть, и тогда — здесь начинается центральное место либерального Vademecum'а — и тогда все вопросы разрешатся сами собою, все невзгоды и все беды русского народа снимет, как рукой. В тех странах, где народу удавалось добиться конституции, он, по словам «прокламации», везде устраивал себе правые суды, уравнивал подати и облегчал налоги, уничтожал взяточничество, открывал для детей своих училища и быстро богател… "И если б и русский народ, — так пишут либералы, — потребовал себе и добился от царя конституции, то и он избавился бы от оскудения, разорения и всяких притеснений точно так же, как избавились от него и другие народы… Когда будет в России конституция, то народ через своих представителей, наверное, отменит паспорта, заведет хорошие суды и управления, упразднит самовластных чиновников, вроде земских начальников, и в местных делах будет управляться своими свободно выбранными людьми, заведет множество школ, так что всякий сможет получить высшее образование, освободится от всякой темноты, наказаний розгами (после получения "высшего образования"?) и заживет в довольстве. Словом, при конституции, т.-е. при управлении страною царя вместе с собранием народных представителей, народ будет свободен и добьется настоящей, хорошей жизни".

Так пишут либералы.

Конституционное ограничение царской власти не только спасет от розги и нагайки, но и обеспечит от бедности, лишений,

экономического гнета и даст возможность "быстро богатеть", — вот мысль, которую они хотят внушить народу. Присоединить к царю Земский Собор, — и нет вопросов нищеты, гнета, безработицы, проституции, пролетаризации народных масс, преступности и невежества. Так говорят либералы. Но говорить так, значит явно и беззастенчиво издеваться над всей социальной действительностью, называть черное белым, горькое сладким, значит закрывать глаза — себе и другим — на опыт всей той истории, которую буржуазная Европа проделала в течение последнего столетия, значит попирать ногами кричащие факты, игнорировать все, что образованный человек может узнать из любой европейской газеты, — значит спекулировать единственно на невежество русской народной массы, на египетскую тьму полицейского государства, да на низкий уровень политической морали в рядах собственной партии. Это значит заменять обращение — извращением, агитацию — демагогией, политическую конкуренцию — недобросовестной спекуляцией. Это значит уверенно идти к превращению собственной партии, которая идеологически является представительницей «народа», в простую клику, сознательно эксплуатирующую темноту народа. Мы говорим это со всей энергией, — и наши слова должен услышать не только каждый революционный пролетарий, но и каждый русский либерал.

Прокламацию писали образованные люди. Они знают, что ничего из того, о чем они говорят народу, на самом деле нет. Они знают, что и после того, как царь решится опереться на Земский Собор, порядок на Руси останется буржуазный. Они знают, отлично знают, что конституция не спасает маленького собственника от пролетаризации, не дает безработному работу, не охраняет рабочего ни от нищеты, ни от развращения. Они знают, что высшее образование доступно не всем, что оно есть монополия имущих. Они все это знают, — читали, видели, сами говорили и писали, — знают, не могут не знать! — Вы, напр., г. Струве, вы, который одобряете "этот простой по форме и вразумительный по содержанию призыв", ответьте прямо в «Освобождении»: знаете ли вы все это или нет? — Да, они знают это. Но, сверх того, они знают, что народ, к которому они обращаются, этого еще не знает. И они говорят народу то, чего нет, и то, во что они сами не верят. Они лгут народу. Они обманывают народ.

Неужели они не подумали, что у самого порога их встретит социал-демократия? Что она позаботится о том, чтоб свести их на очную ставку с исторической истиной? Они должны были бы хоть это предвидеть. Но в прокламации они не произнесли даже имени социал-демократии. Они пытаются разговаривать с народом через голову той партии, которая, задолго до их выступления, говорила с народом о тех же вопросах, но говорила иначе, которая заставила их самих обратиться к народу. Надо думать, они понимают, что они вступили на путь прямой и непосредственной политической борьбы с социал-демократией. Нашей партии не страшен такой противник!

С суеверной почтительностью пред монархией, с недоверием к демократии, без политического энтузиазма, без оппозиционной энергии — "без инициативы, без веры в себя, без веры в народ, без мирового исторического призвания, не доверяя собственным лозунгам, с фразами вместо идей", — таков этот противник, сознательно или бессознательно бросивший вызов партии рабочих масс.

Социал-демократия примет вызов.

"Искра" N 76, 20 октября 1904 г.

Разложение сионизма и его возможные преемники [22]

Последний сионистский конгресс ^* был демонстрацией бессилия. Люди съехались со всех концов мира, чтобы громогласно заявить: "Мы не подвинулись ни на шаг. Мы исчерпали себя. Мы израсходовали все фонды доверия к нашим методам деятельности. И мы не видим ничего впереди. Султан приласкал г. Герцля ^* (впрочем: кто это видел?), может быть он приласкает его еще раз — а дальше?"

22

Недавнее покушение русского студента-сиониста на жизнь Макса Нордау снова напомнило о сионистских распрях, возгоревшихся на происходившем осенью Базельском конгрессе.